Ночь Патриарха - Эрика Косачевская

Вместе со своим ещё уличным дружком Симоном, прозванным «Камо», армянским мальчишкой из довольно зажиточной семьи, но из-за своей национальности чувствующим себя таким же изгоем общества, как и Сосо, они искали самоутверждения. Друзья тогда провернули много рискованных дел. Не только скандальное ограбление Тифлисского банка, сопровождавшегося людскими жертвами и наделавшее грандиозного шума на весь Кавказ, но также другие славные дела подняли авторитет Кобы в глазах участников его банды на невиданную высоту. Он тогда впервые почувствовал сладкий вкус власти. А самым удобным было то, что члены большевистской организации со своей развитой подпольной сетью всякий раз помогали им «залечь на дно», спрятаться, переждать, пока ни затихнет шум.

Ленин в свое время называл его «нашим славным грузином». Еще бы! Можно быть славным за те миллионы золотых, которые он перекачал в партийную кассу. Особенно после революции 1905 года, когда Морозовы, Рябушинские, Мамонтовы и прочие благотворители ни увидели, какие грозные, беспощадные силы они подпитывали и, испугавшись этих сил, перестали перечислять деньги революционерам. Тогда только экспроприированные средства (правда, несколько позже выяснилось, что еще и немецкие деньги) обеспечивали большевикам издание партийных газет, проведение съездов и семинаров, проживание эмигрантов за границей.

А нигде не работавший Ленин позволял себе на партийные деньги жить комфортно — снимать дорогие квартиры в престижных районах, на лето из жаркого, душного Парижа перебираться в Швейцарию. Это было частью его философии: партийные вожди должны удобно жить и хорошо питаться, чтобы беречь себя для дела мировой революции. Об этом он наставительно писал своему другу Зиновьеву, отправленному на партийные деньги для лечения туберкулёза легких в Италию.

О хорошем питании высшего партийного аппарата вождь заботился даже в самую страшную зиму Деникинской блокады 1918–1919 года. Когда Москва вымирала от голода, когда съев всех кошек и собак, сожрали лошадей, а поэтому не на чем стало вывозить по ночам за город трупы умерших, Ленин сетовал, что чёрная икра и севрюга, подаваемые в кремлёвской столовой, на его взгляд, были недостаточно свежими.

И позже, когда в июне 1920 года Совнарком утвердил для своих служащих и ответственных работников ЦК очень приличный, а по тем временам просто роскошный, так называемый «совнаркомовский» паёк, в который входили мука, мясо, сахар и даже мыло, папиросы, спички, — наркомам и членам Политбюро по настоянию Ленина полагалось больше, чем другим. А в состав продуктов для него самого и Троцкого — двух «главных вождей революции» — дополнительно были включены красная и чёрная икра. Патриарху икра не полагалась. Хотя он был совсем равнодушен к икре, как вообще не любил всё рыбное, эту обиду он тоже запомнил навсегда…

Эти ленинские замашки впитал в себя и весь аппарат. Так, во время Ленинградской блокады, когда на улицах валялись неприбранные трупы умерших от голода, Жданов требовал, чтобы ему самолетом доставляли особо любимые им свежие персики.

И эти наглые бабы, жёны его соратников — Калинина и Жемчужина-Молотова — с времён ленинского беспредела привыкли рассматривать государственный карман, как свой: одна взяла из Гохрана себе соболью шубу расстрелянной императрицы Александры Фёдоровны, другая — венчальную диадему Екатерины Второй, чтобы подарить её жене американского посла. Потом, когда пришло время, им это всё припомнили.

Конечно, Ленин мог называть его «славным грузином», если годами, нигде не работая, вместе со своими друзьями, в том числе и с ненавистным Зиновьевым, жить практически на его деньги. И когда большевики взяли власть, ему надо было дать ответственный самостоятельный пост. Но он вечно ходил в пристяжных то у Фрунзе, то у Троцкого.

Пока он, Патриарх, рискуя жизнью, воевал под Царицыном, выколачивая по заданию Ленина хлеб для умирающей от голода, находящейся в Деникинской блокаде России, эти шакалы во главе с «вождём мирового пролетариата» набивали карманы. Когда он вернулся, оказалось, что, не надеясь на победу в Гражданской войне, вся ленинская банда на всякий случай переправила награбленные у страны средства в зарубежные банки, и у всех были готовы более десятка паспортов на разные фамилии в разные страны.

О царящей тогда обстановке проболтался Бухарин, считавший, что Гражданская война проиграна, пора укладывать чемоданы и, прихватив денежки, бежать с молодой женой и маленьким сынком в какую-нибудь далёкую страну. Сам Бухарин наметил для себя Аргентину, поскольку, по его словам, он «большой любитель попугаев, а там много этих птиц».

Обстановка тогда действительно считалась безнадёжной. Но, в отличие от прочих большевистских деятелей, готовых драпать за рубеж к своим деньгам, Ленин, надо отдать ему должное, был уверен, что они выстоят, поскольку, как он говорил, «нам всегда везло». И действительно, цепь случайностей, а также раздоры между главнокомандующим Деникиным и амбициозным вздорным генералом Врангелем сыграли на руку большевикам.

Главная слабость Белого движения была в том, что в нём не было единства: каждый боролся за свои идеалы — одни за восстановление монархии, другие за Учредительное собрание, а иные даже за Временное правительство. Но все они сходились в одном — непризнании заключённого большевиками Брест-Литовского договора и требования восстановления империи в границах 1914 года.

Тогда Деникин необдуманно заявил: «Мы Россией не торгуем!». Из-за этого белые потеряли важных союзников — Польшу, Финляндию и Прибалтийские страны, которые хотели только независимости, а также Германию, напуганную к тому времени большевистским монстром, которого она сама породила. А Ленин показал, что лишён этих «буржуазных предрассудков» и спокойно торговал Россией. Он всё был готов отдать за власть, что и доказал, когда, чтобы только получить эту вожделенную власть, заключил с фактически поверженной Германией сепаратный Брест-Литовский мир.

«В благодарность» за ту помощь, которую немцы ему оказали в захвате и удержании власти, Ленин сразу же стал готовить в Германии государственный переворот по типу российского и переправлять местным социал-демократам деньги, оружие, литературу, призывающую к свержению существующего строя. Когда немцы это обнаружили, они, к испугу Ленина, стали искать ему замену. Тут уже «великий вождь мирового пролетариата» запаниковал. Но осенью 1918 года Германия потерпела окончательное поражение в войне. Одним из пунктов Версальского мирного договора стали отмена просуществовавшего всего 9  месяцев Брест-Литовского договора и полный уход немцев с территории Российской империи.

Согласно условиям Версальского договора, все страны-победительницы, в том числе и Франция, не выигравшая в этой войне ни одного сражения, получили от Германии огромные контрибуции.

И только Россия, ценой жизни своих солдат ни раз спасавшая от окончательного разгрома ту же Францию, не получила ничего, а только наоборот — лишилась Польши, Финляндии, Бессарабии, Прибалтики. И, несмотря на то, что Турция — союзница Германии тоже проиграла войну, Россия должна была смириться с тем, что поставлен окончательный крест на её вековой мечте — завладеть проливами Босфор и Дарданеллы, а главное, вернуть православию Константинополь. Это была та цена, которую она заплатила победителям в Первой мировой войне за услуги, оказанные ей Германией при захвате большевиками власти — за развал Восточного фронта и сепаратный Брест-Литовский мир.

Версальский мирный договор поставил крест на четырёх империях: Российской, Германской, Австро-Венгерской и Османской.

Вскоре в Германии произошла подготовленная большевиками социалистическая революция, но она, к глубокому разочарованию «великого вождя мирового пролетариата», продержалась только девять месяцев. Немецкие социал-демократы — интеллигенты, лишённые большевистской решительности и беспринципности, не могли отважиться на те чрезвычайные кровавые меры, которые для удержания власти применили большевики. Вместо того, чтобы по их примеру, расстрелять кайзера вместе с его детьми, социал-демократическое правительство к ярости Ленина позволило всему императорскому семейству благополучно уехать в Голландию.

Карл Либкнехт и Роза Люксембург были казнены, как русские агенты, а страна стала Веймарской буржуазно-демократической республикой. Советский полпред Радек, как русский агент, был выслан из страны, а та часть реквизированных большевиками российских денег, которая была в своё время по совету Парвуса легкомысленно размещена на банковских счетах в Германии, к ярости Ленина была арестована. «Что взять от этих, лишённых решительности, добропорядочных обывателей? — возмущался он. — Они, прежде чем брать вооружённым путем вокзал, побегут покупать перронные билеты!»