Почетный караул - Джеймс Коззенс

— Слушаюсь, генерал. Это говорит офицер аэродромной службы, сэр. Гроза еще не подошла. Ваша полоса седьмая.

Генерал Бил взглянул в боковое окно. Крыло с его стороны немного наклонилось вниз, и он подождал, пока вспышка молнии осветила небо, потом сказал в микрофон:

— Нахожусь над озером Армстронг. Сообщите, если ветер изменится, и зажгите посадочные огни через три минуты. Дождя еще нет?

— Нет, пока нет, сэр. Огни мы включим, сэр. Будем держать вас в курсе всех изменений. Дайте нам знать, когда будете выполнять третий разворот.

— Понял вас, — ответил генерал Бил. Он положил микрофон на колени. Потом повернулся к пассажирам и крикнул: — Погасите там сзади свет. А то мне отсвечивает. — Заметив, что полковник Росс клюет носом за своим столиком, он жестом показал Хиксу, чтобы тот разбудил его. Натаниел Хикс деликатно потряс полковника за плечо. Росс очнулся и поднял голову:

— А? Что случилось?

— Подлетаем, сэр. Осталось три минуты, — ответил Хикс. — Генерал просил выключить свет. Немного болтает, — добавил он. И засмеялся, но смех даже ему самому показался вымученным, он вздохнул и почувствовал, что в горле застрял какой-то комок.

— Хорошенькое дело — немного, — отозвался полковник Росс. — Они что, уморить нас решили? Я спал как убитый. Пожалуй, стоит пристегнуться. — Полковник оглядел кабину и сказал устроившемуся на полу сержанту Пеллерино: — А тебя кто будет держать?

Сержант безмятежно улыбнулся полковнику.

— Уж я-то не пропаду, сэр. — Потом, подтолкнув в бок Макинтайра, сказал: — Прижмись спиной к переборке. Сейчас будут скачки с препятствиями. — Он ощупал кислородные баллоны на верхней полке. — Надеюсь, они хорошо их закрепили. А то еще чего доброго трахнет по башке… — Он замолк, достал из угла бумажный пакет из-под пирожных и с сочувственным видом протянул его лейтенанту Турк. — Вот, возьмите на всякий случай, мэм.

— Выключите свет, судья, — обернулся к ним генерал Бил, — на козырек отсвечивает.

Лейтенант Турк судорожно схватила пакет. Лицо ее было искажено страданием, она упрямо твердила сквозь сжатые зубы:

— Меня не стошнит. Меня не стошнит. Меня не…

Свет на столике полковника Росса погас. Самолет вдруг закачался в ночной мгле, словно человек, получивший сильный удар в нос. Потерял равновесие, получил еще пару сильных ударов, завалился вперед, потом медленно, точно пьяный, снова принял горизонтальное положение. На фоне блеклого света приборной доски Хикс разглядел черные силуэты генерала и Каррикера; они явно не обращали на все эти мелочи ни малейшего внимания.

— Уже девять часов, — взглянув на часы, сказал полковник Росс. — Так я и знал. В столовой уже ничего не получишь. Ну как, договорились с генералом?

— Он велел мне пока оглядеться, сэр.

— Так что вы по этому поводу думаете?

— Думаю, здесь много зависит от секретной службы — какие темы нам позволят освещать.

— А что, если написать про генерала? — сказал полковник Росс. — Самый молодой генерал-майор в ВВС. Если война затянется, он может далеко пойти. Что вы на это скажете?

— Я об этом как-то не думал, сэр, — ответил Хикс. Ему трудно было внимательно следить за разговором, мысли путались от непреодолимого желания, чтобы последние мучительные минуты полета поскорее прошли и эта пытка наконец закончилась. — Вы имеете в виду статью о нем лично? — спросил он.

— Почему бы и нет? Мне приходилось встречать в журналах статьи о генералах.

Самолет так резко накренился влево, что у Хикса все поплыло перед глазами.

— Мы могли бы дать такую статью, — сказал он, — но, я думаю, лучше пригласить какого-нибудь известного автора. А как на это посмотрит сам генерал?

— Я с ним еще не говорил. Завтра мы с вами все обсудим. В принципе это может оказаться очень ценной идеей.

— Хвостовое колесо блокировано, — послышался из кабины пилота голос Каррикера.

— Ну, слава Богу, приехали, — сказал полковник Росс.

— Выпустить шасси, — приказал генерал Бил.

Видимо, Каррикер нажал на рычаг, потому что Хикс тотчас услышал скрежет где-то под полом кабины. Через несколько секунд, на приборной доске сбоку от Каррикера вспыхнула маленькая зеленая лампочка.

После того как генерал сбросил газ, самолет какое-то время летел ровнее; теперь, когда выпустили шасси, он, казалось, понесся вперед сам по себе, заваливаясь на ухабах то в одну, то в другую сторону. Хикс, уже было немного успокоившийся, с отчаянием понял, что это еще не все, и снова напрягся, чтобы дотерпеть до конца. Когда молния осветила темную кабину, он повернулся, чтобы подбодрить лейтенанта Турк. Хикс увидел, как она судорожно опустила голову и поднесла ко рту бумажный пакет. Кабина снова погрузилась во тьму, и Хикс услышал задыхающиеся, всхлипывающие звуки — ее неудержимо рвало. В наушниках послышался голос генерала Била:

— Вышка! Военный тридцать семь-шестьдесят три, выполняю третий разворот.

Самолет сильно завалился на одно крыло и пошел в поворот. При вспышках молний в иллюминаторе на противоположной стене кабины мелькнула Оканара, отчетливо различимая в мертвенно-бледном сиянии, но как бы скособоченная и опрокидывающаяся на Хикса. Казалось, что здания в центре города торчат почти под прямым углом к неправдоподобно крутому склону, вымощенному треугольниками крыш и верхушек деревьев. На самом верху он разглядел неуклюжие строения столь милого сейчас его сердцу отеля «Олеандровая башня» с нелепыми куполами и минаретами, рельефно вырисовывающимися на фоне озера, поставленного сзади вертикально, на один край, точно вставшее на дыбы огромное зеркало.

Небо погасло, и картина вздыбленной Оканары в иллюминаторе исчезла. Все еще испытывая сосущее чувство тревоги — самолет по-прежнему летел, заваливаясь на крыло, — Хикс с облегчением увидел впереди бесконечный двойной ряд посадочных огней, мелькавших, точно спицы колес. Небо вспыхнуло снова, и в иллюминаторе проплыли крыши огромных закамуфлированных ангаров, рядами тянущихся у края взлетного поля, и мерцающие огнями низкие строения на территории базы.

— Посадочные фары, Бенни, — скомандовал генерал Бил.

Левое крыло уверенно пошло вверх и застыло в надежном горизонтальном положении.

— Отлично. Закрылки!

— Точно, как в аптеке, — с удовлетворением произнес Каррикер. Поверх склоненных голов и деловито мелькающих над светящейся приборной панелью и рычагами управления рук в окна кабины полился свет от посадочных фар на крыльях.

В эту секунду неистовый ливень забарабанил по металлической обшивке, и по стеклу полились потоки воды. Изо всех сил напрягая зрение, Хикс глядел поверх голов генерала и подполковника, чувствуя, как затихают в мозгу глухие удары, смолкают стучавшие молоточки страха (не того страха, который испытывают и храбрые люди, а беспричинного, вызывающего тревогу, когда нет опасности, обращающего в бегство, когда нет погони), и пытался разглядеть долгожданную взлетную полосу, — широкую, длиною в целую милю, на которую — точно, как в аптеке, — сажал их уверенной рукой генерал Бил. Но он ничего не увидел, кроме потока света от мощных посадочных фар, отражающегося в серебряных струях дождя. Вернувшаяся было к Хиксу уверенность, что все обойдется, почему-то снова исчезла. Чтобы как-то пережить последние томительные секунды, он принялся считать про себя, зная, что, когда досчитает до тридцати или сорока, самолет — свободный и стремительный — будет уже мягко подпрыгивать на посадочной полосе, они наконец-то снова будут дома — живые и невредимые.

Он досчитал до десяти, и сияющая завеса дождя вдруг растаяла в воздухе — то был всего лишь короткий грозовой ливень, пронесшийся над аэродромом, — и с новым чувством облегчения Хикс увидел, как прямо на них несется гладкая посадочная полоса, точно по курсу, именно так, как и полагается. Он досчитал до одиннадцати, потом до двенадцати и вдруг заметил, что ниже и чуть правее их медленно продвигается вперед какой-то зелено-коричневый пятнистый предмет, отчетливо различимый в свете фар на фоне бетона посадочной полосы.

В первую секунду Хикс не мог понять, что это такое — просто какой-то предмет на земле, неожиданно попавший в поле зрения, какая-то жесткая конструкция из плоских поверхностей, плавных обводов и острых углов, покрытая маскировочной окраской. Наверное, точно так же выглядел этот предмет и из кабины пилота и там так же тщетно пытались понять, что же это все-таки такое.

— Что за черт… — раздался растерянный голос Каррикера.

И тут Натаниел Хикс увидел яркие огни, вращающиеся пропеллеры, и странный объект на глазах превратился в двухмоторный средний бомбардировщик Б-26, который как ни в чем не бывало летел прямо впереди них.

— Командир, — крикнул Каррикер, — он приземляется. Шасси выпущено.