Долгая дорога домой - Сару Бриерли

Работать с папой и учиться у него торговать было здорово – я и по сей день этим занимаюсь, – но отношения с девушкой развивались слишком бурно, и мы пережили болезненный разрыв. И несмотря на то, что именно я предложил расстаться, чувствовал себя обделенным и все-таки сожалел об этом. Я вернулся в родительский дом и пережил сложный период. Меня терзали противоречивые чувства: неприятие, разочарование, горечь одиночества; я ощущал себя неудачником. Иногда у меня не хватало сил справляться с ними. Мои родители гадали, когда я вновь возьму себя в руки и стану тем позитивно настроенным, смотрящим вперед человеком, каким я, по их мнению, стал.

Мне повезло – за эти годы я сумел завести настоящих друзей. Случайная встреча с Байроном, парнем, с которым я познакомился во время моей работы в барах и ночных клубах, закончилась тем, что он предложил мне на время переехать к нему в свободную комнату. Он выучился на доктора и ввел меня в круг своего общения. Его доброта и новые знакомства действительно помогли мне взбодриться. Если самым важным в жизни является семья, друзья в таком случае стоят на втором месте.

Байрон часто «выходил в свет» и получал от этого удовольствие. И мне нравилось время от времени гулять с ним, но еще больше я любил проводить время дома, в одиночестве. Несмотря на то, что я уже меньше страдал от депрессии, разрыв с невестой не выходил у меня из головы, и я гадал, когда же стану воспринимать себя как индивида, а не как половину пары. И хотя мне кажется, что мое детство никак на это не повлияло, я вновь стал часто вспоминать о своей жизни в Индии.

У Байрона дома был подведен высокоскоростной Интернет, а у меня был новый, мощный компьютер. Даже в те моменты своей жизни, когда мое прошлое не выходило на первый план, я никогда о нем не забывал, никогда не зачеркивал. В этот новый период моей жизни я особенно сблизился с родителями благодаря семейному бизнесу и даже понял, что могу хоть как-то отблагодарить их за то, что они для меня сделали. И это вселило в меня уверенность в том, что я смогу пережить любое эмоциональное потрясение, когда вновь занялся поисками. Да, мне было что терять – каждая неудачная попытка найти свой родной дом подтачивала уверенность в том, что мои воспоминания – это не фантазии. Я спрашивал себя: может, я просто боюсь искать? А если я напрасно считаю, что оставшуюся жизнь мне тоже будет везти? Как ни крути, разве не благодаря неудаче я серьезно взялся за учебу, когда был подростком? Так неужели я мог упустить шанс узнать, откуда я родом, а может быть, даже найти свою мать?

Я решил, что возобновление поисков означает (и это не пафосные слова), что я способен вернуть себе веру в жизнь. Может быть, прошлое поможет очертить будущее.

Все началось незаметно.

Если Байрона не было дома, я мог провести пару часов, вновь и вновь разглядывая различные города с названием на букву «Б». Или мог просто рассматривать восточное побережье, его достопримечательности. Я проверил даже Бирампур в штате Уттар-Прадеш, недалеко от Дели, на севере Индии, но от него до Калькутты было невероятно далеко, и я не смог бы за двенадцать часов туда доехать. Оказалось, там даже железнодорожной станции нет.

Эти нечастые набеги доказали, что глупо путешествовать по городам, когда и в названиях я не был уверен. Если я намерен найти родной город, мне нужно разработать стратегию и методично ее реализовывать.

Я снова стал вспоминать все, что мне было известно. Я прибыл из того места, где мусульмане и индусы жили в непосредственной близости и где говорили на хинди. Но это характерно для большей части Индии. Я вспомнил теплые ночи, проведенные на улицах, под звездами, а это свидетельствовало о том, что я жил не в более прохладных северных регионах. И у моря я не жил, хотя мог просто не знать, что море рядом. Не жил я и в горах. В моем родном городе находилась железнодорожная станция, Индия вся изрезана железнодорожными путями, но они проходят не через каждый городок или деревню.

Далее следовало учесть предположение индийцев, с которыми я учился в колледже, что я похож на выходца из восточных районов, предположительно из Западной Бенгалии. У меня были сомнения по этому поводу – штат располагался в восточной части страны, рядом с Бангладеш, охватывал часть Гималаев, что уже не подходило под описание родных мест, и дельты Ганги, где была слишком пышная растительность, в отличие от моего родного края. Но поскольку это предположение выдвинули те, кто приехал из Индии, казалось глупым сразу его отметать.

Еще мне казалось, что я запомнил достаточное количество особенностей пейзажа и если бы наткнулся на это место, тут же узнал бы его или, по крайней мере, сузил бы область поиска. Мне было известно, что через реку, где мы играли детьми, был переброшен мост, а неподалеку находилась дамба, ограничивающая течение реки. Я знал, как от станции попасть домой, и помнил здание вокзала.

Название еще одной станции, где я сел на поезд и которую, как мне казалось, я помнил довольно хорошо, начиналось на букву «Б». Я всего несколько раз бывал там с моими братьями, и они никогда не позволяли мне уходить с вокзала, поэтому я ничего не мог сказать о его окрестностях. Мне удалось разглядеть за воротами лишь часть кольцевой дороги, которая вела в город. И тем не менее и у этой станции были отличительные признаки. Я помню здание вокзала и то, что через станцию проходила всего пара путей, по другую сторону от которых стояла башня с большим баком для воды. Был там и пешеходный переход через железнодорожные пути. И прямо перед тем, как поезд въезжал в городок со стороны моего дома, он проезжал небольшое ущелье.

Следовательно, у меня были смутные представления о подходящих регионах и некоторые признаки, по которым я смогу узнать Гинестли и город на букву «Б», если их обнаружу. Теперь мне требовался более надежный метод поиска. И я понял, что названия местности сами по себе отвлекали, по крайней мере начинать нужно было не с них. Я стал думать не о начальном, а о конечном пункте моего путешествия. Я знал, что пункт «Б» связан с Калькуттой железнодорожным сообщением. Логика диктовала: если я буду следовать по железнодорожным путям из Калькутты, то в конечном итоге найду точку, откуда начал путешествие. А уже там рукой подать и до моего дома. Возможно, я даже сперва наткнусь на свой дом, в зависимости от того, как пути соединены между собой. Но эта перспектива была пугающей – от центральной станции Калькутты Хора шло много-много железнодорожных веток, а мой поезд мог плутать по любой из них, как по паутине. Маловероятно, что поезд ехал просто прямо.

И тем не менее, даже учитывая извилистость путей и нерегулярность сообщений, все же оставалось ограничение по времени. Мне казалось, что я долго ехал на поезде – где-то часов двенадцать-пятнадцать. Если бы точнее подсчитать, я мог бы сузить область поисков, вычеркнув те места, которые были слишком далеко.

Почему же раньше мне подобное в голову не приходило? Возможно, я был просто потрясен масштабом проблемы, чтобы мыслить здраво, слишком поглощен тем, чего не знаю, вместо того, чтобы сосредоточится на том, что известно доподлинно. Но как только меня осенило, что речь может идти о неком задании, выполнение которого требовало скрупулезности и педантичности, внутри меня что-то щелкнуло. Если для того, чтобы найти дом, просто требовалось время и терпение, с помощью всевидящего ока «Гугл Планета Земля» я его найду. Я отнесся к этому, как к пище для размышления, к эмоциональному квесту, и тут же бросился решать эту задачку.

Сперва я определил зону поисков. Как быстро ездят дизельные поезда в Индии? Насколько все изменилось с 80-х годов? Я решил, что мои индийские друзья из колледжа смогут мне в этом помочь, в особенности Амрин, чей отец работал на железной дороге, поэтому я немедленно с ними связался. Пришли к общему мнению, что скорость поездов в среднем километров семьдесят-восемьдесят в час. Это показалось хорошим началом. Отталкиваясь от того, что в поезде я провел часов двенадцать-пятнадцать, целую ночь, я рассчитал, сколько километров я мог преодолеть за это время, – около тысячи.

Следовательно, место, которое я искал, располагалось в тысяче километров от станции Хора на одной из линий. В «Гугл Планета Земля» можно рисовать линии на определенном расстоянии, поэтому я очертил границы в радиусе тысячи километров от Калькутты и сохранил условия поиска. А это означало, что кроме Западной Бенгалии область моих поисков включала штаты Джаркханд, Чхаттисгарш и практически половину центральных областей штата Мадхья-Прадеш, на западе Ориссу, на юге Бихар и треть Уттар-Прадеш, а еще большую часть северо-восточной части Индии, включая Бангладеш. (Я точно знал, что я не из Бангладеш, потому что говорил не на бенгали, а на хинди, и только удостоверился в этом, когда узнал, что железнодорожное сообщение между этими двумя странами было налажено всего несколько лет назад.)