Волк. Юность. - Виктория Гетто

Утром — подъём и снова длинный марш с одним привалом на обед. Правда, темп немного снизился, и — удовлетворённо усмехаюсь про себя, дель Сауру доложили о моей вольности. Так что поступил приказ — доспехи снять, уложить на возы. А у кого возов нет — нести в снятом виде. Поэтому мы отмахиваем сегодня не двадцать два километра, как вчера, а почти тридцать. Солдаты идут налегке, и такой переход даётся им легко. Ну а вечером становимся снова на ночёвку у реки. Благо в Фиори источников полно. Но едва начинается цирк с водохлёбством, как я не выдерживаю:

— Дежурный десяток — за мной!

Взлетаю в седло Вороного, устремляюсь к воде. За мной — дробная россыпь сорока копыт солдат. От бешено несущихся коней все шарахаются, ко — кто пытается ругаться, но я не обращаю на это внимания. Этот идиотизм меня достал!..

..Жеребец могучей грудью сносит подвернувшихся солдат, валит на землю хлипкую, по сравнению с ним, лошадку, я выхватываю плеть и мгновенно выдёргиваю взглядом зачинщиков. Слуги. Один в алом, с какой-то птицей на спине. Второй — в синем, с кругом белого цвета, уже достаточно грязном.

— Взять обоих.

Отдаю приказ. Мои люди прыгают с конец, мгновение, и оба уже стоят передо мной на коленях, с заломленными назад руками. Один сипит:

— Как ты смеешь! Я — слуга барона дель Ронго!

Мои глаза прищуриваются:

— Ты, серв, посмел обратиться в благородному графу дель Парда на 'ты'?! Удавить его.

— А?!

Наглец не успевает ничего сообразить, как держащие его воины сноровисто накидывают на шею ремень и с силой тянут за концы. Хрип, хватание за кожу, сучение ног, и, наконец, рефлекторное мочеиспускание. Последнее. Готов… Смотрю на второго. Тот белеет, словно хорошая мелованная бумага.

— А ты, негодяй, посмел оскорбить мой благородный слух и взгляд грязной руганью и простонародной дракой? Отправить его к первому.

Мрачные ухмылки мои солдат. Снова шелест ремня, сипение, острая вонь мочи. Вокруг гробовая тишина. Я оборачиваюсь к мрачно застывшим солдатам вокруг:

— Ну, кто ещё желает оскорбить слух и взор благородного графа дель Парда? А?!

Тишина становится осязаемой.

— Спокойно разберитесь, кто, что и как. И не надо всем лезть одновременно. Как идёте в колонне, так и подходите. Не ломитесь все — отрядите дежурного с флягами, таких пропускать вне очереди. Все всё поняли? Не слышу!

Пара мгновений тишины, потом лица светлеют — до воинов дошло, что им приказано. И нестройное, но гораздо более весёлое рявканье:

— Да, ваша светлость!

Но тут кто-то особо умный спрашивает:

— А если слуги опять полезут? Что тогда, сьере граф?

Ухмыляюсь:

— Слуги не воюют. Пусть делают свои дела после того, как напьётся последний солдат!

— Но благородные рыцари…

— Я тоже рыцарь. Но стою в очереди со своими воинами. Потому что я дерусь вместе с ними. А не без них.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но тут слышен дикий вопль:

— Да как ты посмел, подле…

Договорить он не успевает. Удар ногой в челюсть выносит плотного, но призёмистого мужчину обратно в толпу, из которой он появился. Я молча и зловеще тяну свой офицерский меч. Мало того, что у него вид непривычный и откровенно пугающий всех, потому что ничего подобного они никогда не видели. Так ещё и моя зверски перекошенная морда с остановившимися, пустыми глазами пугает всех вокруг так, что люди невольно подаются назад. По цвету котты определяю, что это хозяин первого удавленника, барон дель Ронго. Неуловимое движение, и острие узкого клинка упирается в горло размазывающего сопли и кровь по лицу, ворочающемуся на земле чванливому спесивцу. И мой мрачный голос, от которого идут мурашки по коже:

— Ты, вонючий барон, посмел возвысить голос на графа…

Последнее слово я выделяю так, что оно сравнивается по значению с сервом. Ну, ещё бы — барон, практически нижайший феодальный титул. Ниже него только рыцарь. А я — целый граф! Граф! И тут, какой то баронишка хочет меня в чём то обвинить?..

— Ты, ублюдок, не можешь призвать своих слуг к порядку, потому что сам с ним незнаком! И ещё осмелился обратиться к самому графу без его на то разрешения! Да я тебя сейчас…

Рука чуть подаёт вперёд клинок, брызгает кровь, и в наступившей тишине я слышу резкий приказ:

— Граф дель Парда, прекратите!

…Меч отходит назад, освобождаясь из толстой шеи. Из толпы вываливает злой и уставший, словно демон в аду, дель Саур.

— Граф дель Парда, что вы себе позволяете?

— Вы желаете объяснений? Пожалуйста, герцог. Первое — слуга этого борова посмел обратиться в благородному лорду на 'ты', при этом оскорбив меня словесно. Мне кажется, что это достаточный повод, чтобы прибегнуть к закону.

…А закон суров. Но это закон. Слуга ещё легко отделался, простой удавкой. Ведь его могли и сварить живьём. Или сжечь на костре. Тоже, кстати, живьём, разумеется. Владельца же серва, допустившего такое, ждёт штраф в десять бари. Полновесных серебряных монет. Так что барон крупно попал… Дель Саур мрачно смотрит на меня, потом изрекает:

— И есть свидетели?

Усмехаюсь:

— Сколько угодно.

Обвожу вокруг рукой плотно сгрудившихся солдат. Герцог некоторое время молчит, потом спрашивает:

— А второй?

— Это посмел оскорбить мой благородный слух грязной площадной руганью, а взор — простонародным мордобитием. Никакого изящества, никакого воинского искусства. Поэтому и данном случае я счёл себя оскорблённым…

— Но барон…

Делает последнюю попытку дель Саур, и я парирую:

— Герцог дель Саур, я когда либо обращался к вам походе первым?

Краткий миг раздумий:

— Ни разу. Вы вообще ко мне не приходили.

Киваю в знак согласия. Потом добавляю:

— Мы в походе. Мы — армия Фиори. И младший по рангу не может обратиться к старшему по званию и должности без разрешения того. Согласны?

— Но причём тут это?!

Дель Саур недоумевает:

— Барон так же благороден, и так же является начальником собственного отряда.

Снова усмехаюсь:

— Вы сами назвали дель Ронго по титулу — барон.

— И что?!

Вижу, что герцог сейчас взорвётся.

— А я — граф.

Тишина. Дель Саур молча разворачивается, и уходит. За ним убирается свита. Тишина. Я машу рукой:

— Эй, воины, вы чего? Давайте, пейте. И так столько времени потеряли…

Разворачиваюсь, взлетаю в седло, трогаю Вороного. За мной тянется мой десяток… В принципе, немного на это дело потратили. Успели за полчаса. Зато теперь отыграем их отсутствием сумятицы и тупых, никому ненужных разборок. На нас пугливо косятся, слух о том, как я расправился со слугами и одним из баронов мгновенно облетел весь лагерь. Ну и пусть! Считайте меня чванливым олухом, для которого знатная кровь превыше всего. Посмотрим, как вы запоёте, когда нас кинут в мясорубку, на убой…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});