Волк. Юность. - Виктория Гетто

Ухмыляюсь:

— Слуги не воюют. Пусть делают свои дела после того, как напьётся последний солдат!

— Но благородные рыцари…

— Я тоже рыцарь. Но стою в очереди со своими воинами. Потому что я дерусь вместе с ними. А не без них.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но тут слышен дикий вопль:

— Да как ты посмел, подле…

Договорить он не успевает. Удар ногой в челюсть выносит плотного, но призёмистого мужчину обратно в толпу, из которой он появился. Я молча и зловеще тяну свой офицерский меч. Мало того, что у него вид непривычный и откровенно пугающий всех, потому что ничего подобного они никогда не видели. Так ещё и моя зверски перекошенная морда с остановившимися, пустыми глазами пугает всех вокруг так, что люди невольно подаются назад. По цвету котты определяю, что это хозяин первого удавленника, барон дель Ронго. Неуловимое движение, и острие узкого клинка упирается в горло размазывающего сопли и кровь по лицу, ворочающемуся на земле чванливому спесивцу. И мой мрачный голос, от которого идут мурашки по коже:

— Ты, вонючий барон, посмел возвысить голос на графа…

Последнее слово я выделяю так, что оно сравнивается по значению с сервом. Ну, ещё бы — барон, практически нижайший феодальный титул. Ниже него только рыцарь. А я — целый граф! Граф! И тут, какой то баронишка хочет меня в чём то обвинить?..

— Ты, ублюдок, не можешь призвать своих слуг к порядку, потому что сам с ним незнаком! И ещё осмелился обратиться к самому графу без его на то разрешения! Да я тебя сейчас…

Рука чуть подаёт вперёд клинок, брызгает кровь, и в наступившей тишине я слышу резкий приказ:

— Граф дель Парда, прекратите!

…Меч отходит назад, освобождаясь из толстой шеи. Из толпы вываливает злой и уставший, словно демон в аду, дель Саур.

— Граф дель Парда, что вы себе позволяете?

— Вы желаете объяснений? Пожалуйста, герцог. Первое — слуга этого борова посмел обратиться в благородному лорду на 'ты', при этом оскорбив меня словесно. Мне кажется, что это достаточный повод, чтобы прибегнуть к закону.

…А закон суров. Но это закон. Слуга ещё легко отделался, простой удавкой. Ведь его могли и сварить живьём. Или сжечь на костре. Тоже, кстати, живьём, разумеется. Владельца же серва, допустившего такое, ждёт штраф в десять бари. Полновесных серебряных монет. Так что барон крупно попал… Дель Саур мрачно смотрит на меня, потом изрекает:

— И есть свидетели?

Усмехаюсь:

— Сколько угодно.

Обвожу вокруг рукой плотно сгрудившихся солдат. Герцог некоторое время молчит, потом спрашивает:

— А второй?

— Это посмел оскорбить мой благородный слух грязной площадной руганью, а взор — простонародным мордобитием. Никакого изящества, никакого воинского искусства. Поэтому и данном случае я счёл себя оскорблённым…

— Но барон…

Делает последнюю попытку дель Саур, и я парирую:

— Герцог дель Саур, я когда либо обращался к вам походе первым?

Краткий миг раздумий:

— Ни разу. Вы вообще ко мне не приходили.

Киваю в знак согласия. Потом добавляю:

— Мы в походе. Мы — армия Фиори. И младший по рангу не может обратиться к старшему по званию и должности без разрешения того. Согласны?

— Но причём тут это?!

Дель Саур недоумевает:

— Барон так же благороден, и так же является начальником собственного отряда.

Снова усмехаюсь:

— Вы сами назвали дель Ронго по титулу — барон.

— И что?!

Вижу, что герцог сейчас взорвётся.

— А я — граф.

Тишина. Дель Саур молча разворачивается, и уходит. За ним убирается свита. Тишина. Я машу рукой:

— Эй, воины, вы чего? Давайте, пейте. И так столько времени потеряли…

Разворачиваюсь, взлетаю в седло, трогаю Вороного. За мной тянется мой десяток… В принципе, немного на это дело потратили. Успели за полчаса. Зато теперь отыграем их отсутствием сумятицы и тупых, никому ненужных разборок. На нас пугливо косятся, слух о том, как я расправился со слугами и одним из баронов мгновенно облетел весь лагерь. Ну и пусть! Считайте меня чванливым олухом, для которого знатная кровь превыше всего. Посмотрим, как вы запоёте, когда нас кинут в мясорубку, на убой…

…Как ни странно для всех, но два удавленника и сломанная челюсть навела кое-какой порядок в лагере. Во всяком случае, простые солдаты быстро разобрались, что к чему, и теперь водопой проходил быстро и организованно. Но дель Саур меня избегает по-прежнему. Видел его пару раз, только герцог до жути мрачен, а мне нужно держать марку. Из высших дворян нас в корпусе двое, он и я. Остальные — бароны, маркизы, баронеты, есть пара виконтов. Подавляющее большинство прочих владетелей — простые рыцари. Однощитовые, как правило. То есть, кроме доспехов ничего за душой. Потому многие перебиваются с хлеба на воду, ну а мой отряд не бедствует. Вяленое мясо в каше каждый день, пеммикан, как неприкосновенный запас, гречка, рис, пшено. Словом, люди сыты, кони гладки, настроение бодрое. Так и путешествуем уже неделю. Завтра должны будем добраться до границы Фиори и Империи. Там будет хуже. Кто знает, как нас встретят. Хотя, по слухам, их Император ждёт нас с нетерпением, потому что дела у него не очень. Но это лишь слухи. Ничем не подтверждённые. Меня, кстати, это жутко напрягает. Даже гонцов оттуда нет, поинтересоваться, как мы идём, где находимся, соответствует ли число солдат затребованному согласно договора. Ничего. Абсолютно. Как будто мы никому не нужны. Получается, что наша армия в Рёко, как собаке пятая нога. Потому и стараются от нас поскорее избавиться. И все ходящие среди солдат слухи — плод воображения оптимистов. В общем, противно. Но я бодрюсь, стараясь не показывать ничем своих опасений. Внешне бодр и весел. Ведь на меня смотрят мои подчинённые… Выходим из огромного леса, по которому пробирались два дня, и перед нами огромные просторы величественной долины, в которой где-то вдали еле виднеются стены последнего фиорийского города. До него — как раз половина перехода. Герцог рассчитал всё точно. Вечером будем у его стен. А там, нас уже известили, двое суток отдыха. Для починки телег, отдыха людям и животным, ну и есть надежда, что нас догонит кто-нибудь из отстающих. В смысле из тех, кто опоздал явиться в Ганадрбу, или чьи владения находятся по пути экспедиционного корпуса. Народ за время перехода действительно подустал. Кое у кого пришла в негодность обувь, пало несколько лошадей, не у меня, естественно. Люди поистрепались, ночуя в открытом поле у костров. В общем, большая часть армии имеет вид оборванцев, а не доблестных солдат Фиори. Но это, опять же, не моё дело. Мои воины в образцовом состоянии. А за остальных я не собираюсь отвечать, и снаряжать кому то солдат за собственный счёт. Деньги мне нужны для других вещей. Одна стройка сколько потребует, а ещё нужны запасы для войны… Так вот размышляю, пока Вороной неспешно несёт меня по извилистой дороге. Внезапно он встряхивает гривой. Ага! Почуял близкое жильё! Знает, хитрюга, что скоро отдых! Словно в ответ на мои мысли жеребец тихо и коротко ржёт, затем чуть добавляет шаг. Совсем немного. Но добавляет. Я улыбаюсь про себя… Естественно, что армия ночует не в самом городе, кроме самых богатых и знатных дворян, а в поле. Ну, нам не привыкать. Ставим палатки, шатёр, пища уже булькает в котлах. Люди откровенно веселятся — двое суток отдыха! Красота! Можно сходить в город, закупить, кому что понравится или требуется, послать весточки близким через купцов, навестить весёлые дома… Я лежу в шатре на своей походной койке, заложив руки за голову, как мне нравится, когда полог приоткрывается, и на пороге появляется незнакомый парень. Что за… И тут замечаю на его груди значок приказчика торгового дома сьере Ушура. Поднимаюсь. Парнишка кланяется:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});