Самая долгая ночь - Андрия Уильямс

Что до Нэт и девочек, то они были просто умницами. Нэт расставила в вазы яркие пестрые цветы из шелка, вместе с дочками вырезала из плотной розовой, желтой и красной бумаги сердечки и звезды. Гостиная постепенно принимала вид классной комнаты в подготовительной школе. На ковровом покрытии местами засох клей, образовав твердую корку. Повсюду валялись обрезки цветной бумаги. Пол никогда в точности не знал, что застанет дома, когда вернется с работы. Впрочем, его это особо не беспокоило, лишь бы родные были счастливы. Но однажды днем Пол, как обычно, дошел до двери по узкой тропинке, расчищенной от снега, переступил порог дома и обнаружил, что девочки сидят в общей комнате одни и барабанят по кастрюлям и сковородкам. Нэт, полностью одетая, лежит в спальне с выключенным светом. Как оказалось, она не была больна, просто на нее нашла хандра.

На следующий день после работы Пол зашел в магазин электроприборов в центре города и вышел оттуда с черно-белым телевизором RCA Victor. Экран с диагональю семнадцать дюймов был встроен в пузатый корпус с растопыренными деревянными ножками, так что внешне устройство напоминало свинью на коньках. Полу телевизор был не нужен. Он не любил резкие вспышки света, а от закадрового смеха иногда побаливала голова, но Нэт, увидев, как муж открывает локтем дверь и вносит в дом покупку, бросилась к нему, обняла и расцеловала. Он боялся, что жена останется недовольна маленьким экраном или тем, что телевизор не цветной, однако она очень искренне радовалась новой вещи. Всю зиму Нэт и девочки целыми днями не отходили от голубого экрана. Теперь, возвращаясь с работы, Пол заставал в гостиной аккуратно одетых Саманту и Лидди, которые лежали на полу и смотрели «Лесси». Нэт в нескольких футах от них готовила на кухне курицу а-ля кинг.

Когда снег начал таять и из-под него стали проклевываться первые зеленые побеги, Пол, набравшись решимости, завел речь о машине. Покупка телевизора показала, что ему очень нравится делать Нэт счастливой. Он дождался, пока у нее выдастся особенно хороший день: приятная беседа с другой мамочкой в бакалейном отделе магазина для военных, удачно приготовленный ужин… Когда они ложились спать, Пол сказал, что не против, если она раз в неделю будет брать «Файрфлайт». Нэт призналась, что очень этого хотела бы, и поцеловала его. Обрадованный такой реакцией, Пол в приливе нежности спросил томным шепотом, помнит ли она ту июньскую ночь во дворе под аккомпанемент сверчков. Жена улыбнулась, посмотрела на него долгим взглядом и молча стянула через голову ночную сорочку. За зиму ее тело стало удивительно белым. Это поразило его. Примерно такое же странное ощущение он испытал много лет назад, когда сбрил бороду, которую отращивал несколько лет, и увидел свое отражение в зеркале. Чего-то не хватало. Нэт стала теперь какой-то более уязвимой, что ли. Казалась молчаливой и загадочной. Он был заинтригован этими переменами.

По пятницам Пол работал в утреннюю или дневную смену. Автомобиль оставлял жене, а к автобусной остановке его подвозил Фрэнкс. Все шло как по маслу. Пол даже ощущал неловкость из-за того, что раньше так упрямился. Правда, общество начальника смены с его бородатыми анекдотами и неприятным запахом изо рта не доставляло особой радости, но постепенно он проникся к нему легкой симпатией.

Каждый раз, как только Пол садился в машину, Фрэнкс протягивал ему сверток:

– Это от Брауни.

Обычно жена Фрэнкса передавала маффин или сдобный кофейный пирог. Когда Пол разворачивал пакет, от выпечки еще шел пар. Половину он съедал сам, а другую отдавал холостому Веббу, ведь для него некому было печь такие вкусности.

Что до реактора, то он, как и прежде, периодически беспокоил операторов, не особенно реагируя на их «ухаживания». Новую активную зону так и не привезли. Время от времени работники интересовались друг у друга, когда же случится это знаменательное событие, что говорят наверху и занимается ли данным вопросом хоть кто-нибудь из инженеров. Никто ничего не знал, а у мастер-сержанта Ричардса на все вопросы был один ответ: «Парни, я жду и волнуюсь не меньше вашего». Стержни по-прежнему застревали, реактор перегревался, но им всегда удавалось буквально в последнюю минуту обуздать строптивый агрегат.

– Армейская смекалка, – шутил по этому поводу Фрэнкс, а у самого дергался правый глаз.

Скоро, впрочем, двухгодичный договор закончится и Пол сможет вырваться отсюда. Он часто фантазировал, как уедет из Айдахо куда глаза глядят. Больше не придется мотать себе нервы на смене, не придется врать жене, что все хорошо. Он отдавал себе отчет, что каждый день обманывает ее. Конечно, это была святая ложь, но, как ее ни назови, неправда остается неправдой. Его мучило чувство вины. Он ощущал, как камушек за камушком возводит между ними стену из лжи. Это не давало покоя.

«Пережди, – уговаривал себя Пол. – Имей терпение и просто продержись».

Как бы там ни было, а работа остается работой. Дожив до конца смены, Пол обретал некий мираж свободы. Он отрабатывал утреннюю, дневную либо ночную смену и, вернувшись домой, наблюдал, как дочери завтракали; или успевал как раз к ужину; или приходил среди ночи, когда дом был погружен в сон. Тогда он тихонечко залезал в постель к жене, и Нэт сквозь сон шептала ему что-то. По спальне гуляли сквозняки, а Пол обнимал любимую женщину и размышлял о том, как хорошо вернуться из тьмы и пустоты в свой маленький домишко с остроконечной крышей – туда, где сосредоточен весь смысл его жизни.

Нэт

Весна 1960-го

Когда наконец наступила весна, мир сошел с ума. Птицы начинали орать еще до рассвета, раскачиваясь на ветвях большого дерева в палисаднике. Нэт позволила девочкам шлепать по лужам, не обращая внимания на серые струи воды, стекающие по голенищам сапог. Она распахнула окна, хотя настоящего тепла еще не было, и приготовила коблер[28] из консервированных персиков, чтобы создать летнее настроение.

День рождения Пола, 4 июня, пришелся на пятницу. Он сказал, что не хочет ничего праздновать, однако Нэт такой поворот не устраивал: она любила дни рождения. Накануне ночью она думала, какой бы подарок преподнести мужу. Пол никогда ни о чем не просил, поэтому Нэт решила сделать сюрприз: она поедет вместе с девочками к нему на работу, они возьмут шарики, поздравят папу и отвезут домой, избавив от тряски в автобусе.

Прежде они никогда не приезжали к Полу, тем более без предупреждения. Ладно, поздно что-либо менять. Нэт подкатила к сетчатой ограде CR-1. Охранник, поздоровавшись, пропустил машину на стоянку и попросил Нэт ни на шаг не отходить от авто. На коленях у нее лежал лист бумаги с маршрутом. Сегодня утром она позвонила Брауни Фрэнкс и подробно разузнала, как проехать к реактору. Правда, ради этого пришлось прослушать краткое содержание только что прочитанной Брауни книги, а также вежливо отклонить приглашение на акцию от производителей пластиковых контейнеров «Таппервэа».

Девочки сидели сзади, сжимая в руках шарики: Лидди – красный, Саманта – желтый.

Послышались голоса.

– Он идет? Ты его видишь?

– Нет пока, – вытянула шею Нэт.

Женщина волновалась ничуть не меньше, чем ее дочери. Прижавшись мордашками к окнам автомобиля, девочки едва сдерживали рвущийся наружу смех. Расплющившиеся носики напоминали надутые пузыри жевательной резинки, вот-вот готовые лопнуть.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

До 1960 года в США для измерения температуры воздуха использовалась шкала Фаренгейта. –17 °F соответствует –27,2 °C. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)

2

«Фишка дальше не идет» – фраза из обихода игроков в покер, получившая широкое распространение благодаря президенту Гарри Трумэну, который сделал ее своим девизом. В покере фишка передается по кругу и ставится перед игроком, чья очередь сдавать карты. Если игрок не хочет сдавать, он передает фишку следующему. В переносном смысле фишка – атрибут человека, ответственного за принятие решений. Этой фразой президент давал понять, что окончательное решение принимает именно он.

3

В игре в подковки участники забрасывают на вертикально установленный столбик лошадиные подковы. Двадцать один – игра, похожая на современный уличный бейсбол. В армии США играли обычно на выпивку.

4

Роберт Эдвард Ли (1807–1870) – американский военный, генерал армии Конфедеративных Штатов Америки (рабовладельческий Юг) во время Гражданской войны, один из самых известных американских военачальников.