Простофиля Вильсон - Марк Твен

Роксана едва не задохнулась.

- Сынок! Что это ты вечно меня пугаешь? Какая еще там новая беда стряслась?

- Видишь ли, я не успел тебе рассказать. Когда я отказался от дуэли, он разорвал свое второе завещание и...

Роксана побелела, как полотно, и воскликнула.

- Ну, теперь тебе крышка! Конец! Придется нам с тобой с голоду помирать!..

- Да помолчи, выслушай до конца! Все-таки, когда он решил сам стреляться на дуэли, он, наверно, испугался, что его могут убить и он не успел простить меня на этом свете; тогда он составил новое завещание, я сам его читал, и там все в порядке. Но...

- Слава богу, значит, мы с тобой опять спасены! Спасены! Так зачем же ты явился сюда и нагоняешь на меня страх?

- Да погоди ты, дай договорить! Что толку в завещании, если все мои кредиторы сразу явятся... Ты же понимаешь, что тогда будет!

Роксана уставилась в пол. Ей нужно посидеть одной и все это хорошенько обдумать.

- Послушай, - проговорила она внушительно, - ты должен быть теперь все время начеку. Он уцелел, и если ты хоть самую малость его прогневишь, он опять порвет завещание, - и уж это будет наверняка в последний раз, так и знай! Ты должен за это время показать себя с самой лучшей стороны. Будь кротким, как голубь, и пусть он это видит; лезь из кожи вон, чтоб он тебе поверил. Ухаживай за старой тетушкой Прэтт: она ведь вертит судьей, как хочет, и тебе лучший друг. А потом уезжай в Сент-Луис, тогда он тебя еще больше полюбит. А как приедешь туда, тотчас обойди своих кредиторов и сторгуйся с ними. Скажи им, что судья не жилец на этом свете - это же правда, - и пообещай им проценты, большие проценты, ну там, скажем, десять, что ли...

- Десять процентов в месяц?

- А ты что думал? Ясно. И начинай помаленьку сбывать свои вещички и плати из этого проценты. На сколько, думаешь, тебе хватит?

- Пожалуй, месяцев на пять, может, на полгода.

- Что ж, и то хлеб! Если он не помрет за эти полгода, тоже ничего, положись на святое провидение. Все будет в порядке, только веди себя хорошо! - Она окинула его строгим взглядом и добавила: - И ты будешь вести себя хорошо, ты теперь понял, правда?

Том рассмеялся, заверив ее, что так или иначе решил постараться. Но Рокси была неумолима.

- Стараться - это что! - заявила она строго. - Нет, уж ты изволь исправиться! Смотри и булавки не тронь - это тебе теперь опасно! Беги от дурной компании, забудь, что ты с ней знался! Вина в рот не бери! Зарекись играть в карты! Он "постарается", ишь ты! Нет, ты делом докажи! Помни: я за тобой буду следить! Сама приеду в Сент-Луис, заставлю каждый божий день приходить и рассказывать, как ты мой наказ выполняешь, а если нарушишь его вот хоть настолько, клянусь богом, сразу прикачу сюда и расскажу судье, что ты черномазый и раб, и документ предъявлю! - Она сделала паузу, чтобы ее слова поглубже проникли в его сознание, потом спросила: - Чемберс, ты веришь, что я не шучу?

Он понимал, что Рокси не шутит. И ответил без обычного легкомыслия:

- Да, мать, верю. Но ведь я теперь исправился - раз и навсегда. Теперь мне никакие искушения не страшны.

- Тогда ступай домой и начинай новую жизнь!

ГЛАВА XV

ОГРАБЛЕННЫЙ ГРАБИТЕЛЬ

Ничто так не нуждается в исправлении, как

чужие привычки.

Календарь Простофили Вильсона

Дурак сказал: "Не клади все яйца в одну

корзину!" - иными словами: распыляй свои интересы и

деньги! А мудрец сказал: "Клади все яйца в одну

корзину, но... береги корзину!"

Календарь Простофили Вильсона

Пристань Доусона переживала волнующее время. Этот всегда сонный городок теперь не успевал вздремнуть. Важные события и умопомрачительные сюрпризы сыпались на него без передышки: в пятницу утром - первое знакомство с "настоящими аристократами", большой прием у тети Пэтси Купер, а также ряд таинственных краж; в пятницу вечером - наследник "первого гражданина" получает полный драматизма пинок в присутствии четырехсот свидетелей; в субботу утром - Простофиля Вильсон, долго находившийся в опале, выступает в роли адвоката, и в тот же вечер происходит дуэль между "первым гражданином" города и титулованным иностранцем.

Пожалуй, этой дуэлью жители Пристани Доусона гордились больше, чем всеми остальными событиями вместе взятыми. Город воспринял это как величайшую честь. В его глазах участники дуэли проявили верх благородства. Их имена были у всех на устах, все восхваляли их геройство. Немало одобрения со стороны горожан удостоились и второстепенные участники дуэли, и посему Простофиля Вильсон внезапно сделался важной личностью. Когда в субботу вечером ему предложили выставить свою кандидатуру на пост мэра, он еще рисковал потерпеть поражение, но уже на следующее утро стал так знаменит, что успех был ему обеспечен.

А близнецы теперь покорили всех, город с энтузиазмом раскрыл им объятья. Каждый день и каждый вечер они ходили с визитами, обедали в гостях, заводили друзей, увеличивая и закрепляя свою популярность, чаруя и удивляя всех своими музыкальными способностями, а время от времени и талантами в иных областях, поразительными по своему многообразию и совершенству. Близнецы были так довольны местным гостеприимством, что подали уже заявление - как полагается, за месяц, - о желании принять американское гражданство, решив на всю жизнь остаться в этом приятном уголке. Это был апогей. Умиленные горожане поднялись все как один человек и разразились рукоплесканиями. Близнецам было предложено баллотироваться в члены городского самоуправления. Они изъявили согласие, и общественность была полностью и во всех отношениях удовлетворена.

Тома Дрисколла все это не только не радовало, но, наоборот, злило и уязвляло до глубины души. Одного из близнецов он ненавидел за то, что тот дал ему пинка, а другого - за то, что он родной брат обидчика.

По временам обыватели выражали недоумение: почему до сих пор ничего не слышно ни о воре, ни о судьбе похищенного кинжала и других вещей? Но никто не мог пролить на это свет. Уже прошла целая неделя, а дело по-прежнему было покрыто мраком неизвестности.

В субботу констебль Блейк и Простофиля Вильсон встретились на улице. Откуда ни возьмись к ним подскочил Том Дрисколл и сразу задал тон беседе.

- Вы неважно выглядите, Блейк, - сказал он, - вроде вас что-то тревожит. Что, сыщицкие дела не ладятся? По-моему, вы с полным основанием пользуетесь довольно хорошей репутацией... - Блейк от этого комплимента заметно повеселел, но Том поспешил закончить: - Для провинциального сыщика!

И Блейк сразу слетел с облаков, выдав это не только взглядом, но и тоном голоса:

- Может, мы и провинциальные сыщики, сэр, а ни одному знаменитому сыщику не уступим.

- Ах, извините, я не хотел вас обидеть. Я собирался вас спросить вот о чем: где же та старуха воровка... ну, вы знаете... та скрюченная старая карга, которую вы обещали поймать? Я вам верил, потому что не привык считать вас хвастуном; ну, так как, поймали вы эту старуху?

- Будь она проклята, эта старуха!

- Как же прикажете вас понимать? Не поймали, значит?

- Пока не поймал. Уж кто-кто, а я б ее поймал, если бы можно было поймать, да вот никому она не дается в руки.

- Очень сожалею, очень сожалею и сочувствую вам: ведь если в городе узнают, что сыщик прежде высказался с такой уверенностью, а потом...

- Пусть вас это не волнует, да, да, пусть вас это совершенно не волнует, а что касается города, так и он может не волноваться. Я ее как миленькую сцапаю, будьте уверены! Я уже напал на след и обнаружил нити, которые...

- Прекрасно! А если бы вы еще позволили старому опытному сыщику из Сент-Луиса помочь вам распутать эти нити, узнать, куда они ведут, то...

- Я сам опытный, не нуждаюсь ни в чьей помощи! Она будет в моих руках самое большее через неде... ну, через месяц. Клянусь!

Том ответил небрежным тоном:

- Что ж, это бы еще ладно, с этим можно вполне примириться. Но, боюсь, она довольно стара, а старикам-то не всегда удается дотянуть до конца вашей профессиональной слежки: пока вы там собираете потихоньку свои улики, она, глядишь, не выдержит и помрет.

Тупая физиономия Блейка побагровела от обиды, но, пока он придумывал ответ, Том уже повернулся к Вильсону и сказал с видом полнейшего равнодушия:

- Кто получил награду, Простофиля?

Вильсон как-то съежился, поняв, что настал его черед.

- Какую награду?

- Ну как же, одну - за поимку вора, другую - за кинжал.

Вильсон ответил, сконфуженно запинаясь:

- Как сказать, гм... собственно, никто до сих пор не являлся.

Том сделал удивленную мину.

- Что вы, неужели?

- Да, вот так, - подтвердил Вильсон с некоторым раздражением. - А что из этого?

- Ничего. Признаться, мне показалось, что вы предложили новую систему собственного изобретения, которая должна произвести переворот в дрянных устарелых методах... - Том сделал паузу и повернулся к Блейку, который уже возликовал, что не он, а другой занял место на дыбе. - А вы, Блейк, разве не поняли тогда его намеки, что вам, мол, незачем искать старуху?