Сочинения - Валерий Брюсов

1901

Ночь

Горящее лицо земляВ прохладной тени окунула.Пустеют знойные поля,В столицах молкнет песня гула.

Идет и торжествует мгла,На лампы дует, гасит свечи,В постели к любящим леглаИ властно их смежила речи.

По пробуждается разврат.В его блестящие приютыСквозь тьму, по улицам, спешатСкитальцы покупать минуты.

Стрелой вонзаясь в города,Свистя в полях, гремя над бездной,Летят немолчно поездаВперед по полосе железной.

Глядят несытые рядыФабричных окон в темный холод,Не тихнет резкий стон руды,Ему в ответ хохочет молот.

И, спину яростно клоня,Скрывают бешенство проклятийСреди железа и огняДавно испытанные рати.

Сентябрь 1902

Зимняя красота

Твердят серебряные сениО счастьи жизни для мечты,О сладком бытии растенийВ убранстве зимней красоты.

Но я не внемлю, не приемлюИх мерный шепот, белый зов.Люблю воскреснувшую землюИ кровь растоптанных цветов!

Нет, нет, не надо мертвой негиВ лучах прельстительной луны!Вставайте, мощные побеги,На пире огненной весны!

Я буду сам как стебель явлен,Омою в зное венчик свойИ лягу, сломан и раздавлен,До первой вьюги снеговой!

23 ноября 1902

Прелести земли

Все реже я и все бесстрастнейСмотрю на прелести земли,Как в детстве нежившие басни,Красоты мира отошли.

Мне тяжела дневная зеленьИ слишком сини небеса,Для слуха каждый звук разделен,Когда взволнуются леса.

Люблю я сумрачные краски,Громады стен в лучах луны,Меня приветствует по-братскиМир дорассветной тишины.

Дрожа, белеет сумрак чуткий,Гремящий город мертв на час,Спят мудрецы, спят проститутки,И в два ряда мне светит газ.

Август 1901

Антология

Яростные птицы

Яростные птицы с огненными перьямиПронеслись над белыми райскими преддверьями,Огненные отблески вспыхнули на мраморе,И умчались странницы, улетели за море.

Но на чистом мраморе, на пороге девственном,Что-то все алелося блеском неестественным,И в вратах под сводами, вечными, алмазными,Упивались ангелы тайными соблазнами.

Январь 1901

Сладострастие

Ф. Сологубу

В ярком венке из пурпурного мака,Смутно ресницы к земле опустив,Женщина вышла из тусклого мрака…Облик лица ее грубо красив.

Серьги по золоту блещут рубином,Шею оплел ей кровавый коралл,Веет от губ ее чем-то звериным,Тишью пещер и пустынностью скал.

Черные волосы, с сумраком слиты,Пали на белую матовость плеч;Выпуклы, подняты, вечно не сыты,Груди дрожат от желания встреч.

Руки протянуты (так, беспокоясь,Ищет слепая далекой стены),Бедра опутал ей тигровый пояс…Тише! приветствуй восторг тишины!

Чу! загремели чуть слышно запястья,Губы скривились в мучительный знак.Снова, о снова, истомы и счастья!Пусть осыпается пурпурный мак.

Март 1901

В раю

An Maximilian Schick[294]

Лишь закрою глаза, как мне видится берегПолноводной реки, тени синей волны.Дремлет небо одной из Полдневных Америк,Чуть дрожа на качелях речной глубины.

Веет ветер какого-то лучшего века,Веет юность свободной и гордой земли.Мчатся легкие серны, друзья человека,Песня вольных охотников молкнет вдали.

Обнаженные юноши, девы и детиВыбегают на отмель веселой толпойИ бросаются в воду, при радостном свете,Словно горсти жемчужин, блестя за водой.

Длится время, качаются зыби заката,Здесь и там задымился и светит костер.Дева спутника игр обнимает, как брата…О, как сладки во мгле поцелуи сестер!

Да, я знаю те земли и знаю то время,Их свободно и быстро в мечтах узнаю…И часами смотрю на блаженное племя,И как путник-прохожий я с ними в раю!

6 мая 1903

Сон

Как город призрачный в пустыне,У края бездн возник мой сон.Не молкнет молний отсвет синий,Над кручей ясен небосклон.

И пышен город, озаренный:Чертоги, башни, купола,И водоемы, и колонны…Но ждет в бездонной бездне мгла.

И вот уже, как звон надгробный,Сквозь веки слышится рассвет,Вот стены – призракам подобны,И вот на башнях – шпилей нет…

Когда же явь мне в очи глянет,Я буду сброшен с тех высот,Весь город тусклой тенью станетИ, рухнув, в пропасть соскользнет.

И алчно примет пасть пучиныЗа храмом храм, за домом дом…И вот – лишь две иль три руиныВещают смутно о былом.

22 августа 1903

Лед и уголь

Лед и уголь, вы – могильны!Что-то было и прошло,Черный уголь, тусклый, пыльный,Лед, блестящий как стекло!

Что вы, красные уроды,Дым прорезавши, горды?Удвояет лик природыГладь затихнувшей воды!

Пусть все отжило, застыло,Зыби нет, лучам конец:Лед – над водною могилой,Уголь – без надежд мертвец!

Он под новой вспышкой жараЛишь кровавится, как бес,Но свободной тенью параЛед восходит до небес.

Август 1901

Знойный день

Белый день, прозрачно-белый,Золотой, как кружева…Сосен пламенное тело,Зноем пьяная трава.

Пробегающие тучи,Но не смеющие пасть…Где-то в сердце, с силой жгучей,Затаившаяся страсть.

Не гляди так, не зови так,Ласк ненужных не желай.Пусть пылающий напитокПерельется через край.

Ближе вечер… Солнце клонитВозрастающую тень…Пусть же в памяти потонетЗолотой и белый день.

1902

Верея

Облака

Облака опять поставилиПаруса свои.В зыбь небес свой бег направилиБелые ладьи.

Тихо, плавно, без усилияВ даль без береговВышла дружная флотилияСказочных пловцов.

И, пленяясь теми сферами,Смотрим мы с полей,Как скользят рядами серымиКили кораблей.

Но и нас ведь должен с палубыВидеть кто-нибудь,Чье желанье сознавало быЭтот вольный путь!

21 августа 1903

На песке

Маленькая девочкаНа песке, на лесенкеКамешки бросала.Дети пели песенки,Их семья играла.Маленькая девочкаКамешки бросала.Бросит вверх – смеется,Хлопает в ладошки…Девочкам поется.Где-то там в окошкеПели, пели гаммы.

Маленькая девочкаКамешки бросала,Маленькая девочкаНаконец устала,На песке, на лесенкеПрилегла близ мамы.Дети пели песенки;В домике налевоИзучали гаммы…Я слагал напевы.

30 мая 1902

Венеция

Колыбельная песня

Девочка далекая,Спи, мечта моя!Песня одинокаяНад тобой – как я.

Песня колыбельная,Сложенная мной,Странно-нераздельнаяС чуткой тишиной.

Это отзвук тающийПрежних, страстных слов,Отзвук умирающийВ тихой бездне снов.

Словно речь бессвязная —Память лучших дней…А была алмазнаяРадуга огней!

Дремлешь ты под пениеВ колыбели тьмы…Будь хоть на мгновениеСчастлива, как мы!

И в минуту жгучуюОт любви мертва,Вспомни ночь певучую,Тихие слова!

Сии, моя далекая,В храме бытия,Песня одинокая —Вся любовь моя!

1903

Терем

Иоанне Б.

Тихи дни и годы – годы в терему,Словно льются воды медленно во тьму.

День неслышно тает, гаснет без следа…Тусклый свет роняет пестрая слюда;

За окошком главы – малый край небес,По простенкам травы – непостижный лес.

С темной образницы кроткий свет лампад…Те же, те же лица, что и день назад!

Та же все работа, песни без души…Льются дни без счета, как вода в тиши…

Только в воскресенье бегло видишь мир:В церкви чтенье, пенье – отдаленный клир,

Дома смех, салазки, снежная гора,Да под вечер пляски, сказки гусляра.

Сны усталых сладки – жжет лебяжий пух…На ухо загадки кто-то шепчет вслух,

Снится сине море, снится царский сын,Знаешь страсть и горе, хоть на час один!

Утро. С образницы кроткий свет на всех.Тихо, как в гробнице. За окошком – снег.

Январь 1901