Принцесса Шиповничек - Джейн Йолен

Бекка.

– Ясное дело. Как бы я хотел поехать с тобой!

Он вошел в свой кабинет и закрыл дверь.

Бекка вернулась к картам.

– Ясное дело, еду, – бормотала она себе под нос.

Если раньше она колебалась, то сейчас решилась окончательно. Оставалось понять, как добраться до Польши, сколько это будет стоить, как найти переводчика. По-польски она знала только названия некоторых блюд – и этого концлагеря.

Знакомые из Массачусетского университета направили Бекку на факультет славистики. Тамошний профессор посоветовал заглянуть в «Автомобильный атлас Польши». Название атласа по-польски Бекка сумела записать только после трех неудачных попыток.

– Я оставлю книгу внизу, в библиотеке, на стойке информации. Когда будете выбирать маршрут, обратите внимание на шоссе номер восемьдесят один. Почти уверен, это именно то, что нужно. Шоссе идет из Варшавы до Плоцка и через Торунь в Быдгощ…

Бекка кое-как записала эти названия, потом попросила профессора произнести их по буквам.

– Хелмно – в получасе езды на машине от Быдгоща.

– Простите, – возразила Бекка. – Меня интересует Кульмхоф.

– Это немецкое название. Немцы, когда пришли, переименовали город в Кульмхоф. Польское название – Хелмно. Так город называется и сейчас.

– Хелмно, – повторила Бекка. Это слово отозвалось в ней так, будто она слышала его раньше, будто знала всегда. – Хелмно.

– По дороге вы будете проезжать множество красивейших мест, – продолжал профессор. – Зеленые равнины, старинные города, непохожие на американские. Один из городов…

Она не слушала. В глазах стояли кадры из страшных фильмов, и вчерашние сны показались реальностью, как будто она наяву увидела прошлое.

– …тринадцатого века, – рассказывал профессор.

– Огромное вам спасибо, профессор Радзивич, – сказала Бекка. – Могу ли я позвонить вам снова, если понадобится?

– Разумеется. И еще вы можете проконсультироваться в Коннектикутском университете в Сторсе. Там есть программа по изучению польско-еврейского наследия. Они, если не ошибаюсь, сотрудничают с Еврейским институтом в Кракове.

Бекка записала всю информацию, еще два раза поблагодарила профессора и повесила трубку. Лист бумаги был исписан целиком, а на полях, как ужасные маргиналии, красовались ряды и ряды свастик. Бекка абсолютно не помнила, что рисовала такое.

Вставая из-за стола, она мельком подумала: «Зачем я это делаю?» Сама себе ответила: «Ради Геммы». И понимала: это не так. «Ради всех нас». Она покачала головой. Пошла в кабинет Стена и без стука открыла дверь.

Он поднял голову. В его очках отразилось солнце, так что не стало видно глаз, как у слепого.

Бекка уселась в кресло для посетителей.

– Расскажи еще раз, почему ты начал искать свою настоящую мать?

– Потому что должен был. Голос крови, всякое такое.

Он перегнулся через стол и внимательно на нее посмотрел. Без слепящего отсвета его глаза были пронзительно голубыми и словно видели ее насквозь.

– Не то, – сказала Бекка.

– Мне было страшно любопытно. Думал – отыщу или умру.

– Уже ближе.

Между ними снова натянулась тонкая нить молчания, и Бекка осторожно шла по ней, балансируя как акробат.

– Все, что случилось с нами, лишь пролог… – прошептал Стен.

– Шекспир. Только забыла откуда.

– «Буря»[2]. Но вообще-то это правда.

– Правды я пока не услышала.

– Я не знаю – честное слово, не знаю. Я просто знал, что должен.

– Ладно, – она встала. – Я беру две недели отпуска и еще одну за свой счет.

– Статью напишешь?

– Если будет о чем.

– Даже если не будет счастливого конца? – Стен говорил совершенно серьезно.

Бекка попыталась улыбнуться:

– Волшебные сказки всегда кончаются хорошо.

Он откинулся на стуле.

– Не всегда.

– От чего это зависит?

– От того, злобный карлик ты или королева.

На организацию поездки ушло больше времени, чем думала Бекка. Только паспорт и виза заняли три недели. Посольство Польши в Вашингтоне было готово помочь, а вот паспортный отдел в Бостоне – не слишком. Польское туристическое бюро в Нью-Йорке снабдило Бекку полной информацией.

– Можете арендовать автомобиль через нас. – У девушки был яркий, сочный голос с легким намеком на акцент. – «Фиат Уно» на шесть дней, меньше чем за двести долларов, выезд из Варшавы. Поездка займет около четырех часов.

Договорившись о «Фиате» и разнообразных картах, получив полную информацию о ресторанах и гостиницах, Бекка повесила трубку.

По совету отца она связалась с программой изучения польско-еврейского наследия в Сторсе и попросила порекомендовать переводчика. Они пообещали, что в аэропорту Бекку встретит студентка. За скромную плату (и две-три пары джинсов пятьдесят второго размера, посоветовала сотрудница университета), Бекка попадет в надежные руки Марты Бронской.

– Звучит как имя полячки из романа – если не графиня, то баронесса.

Сотрудница университета подавилась смешком, но ответ звучал ободряюще:

– Мать еврейка, отец – нет. Девушка в поисках своих корней. Как и многие в наши дни.

– Как и я, – ответила Бекка.

– В Хелмно? – Женщина вдруг помрачнела. – Там все корни обрублены.

Бекка рассказала об этом разговоре Стену. Родителям говорить не стала. Он только головой покачал и сразу же спросил, к какому числу будет готова другая статья. Казалось, его интерес к этой истории стал теперь чисто профессиональным. Дал задний ход? Бекке самой было странно, как глубоко это ее задело.

Отец продолжал волноваться из-за ее поездки. Вскоре Бекке позвонили сестры. Шана даже два раза.

– Это безумие! – кричала Сильвия в телефон.

– Я обещала.

– Предсмертные обещания не считаются.

– Если уж предсмертные обещания не считаются, – возмутилась Бекка, – то какие вообще считаются?

Сильвия немедленно привела целый список обещаний, включая мирные договоры, брачные обеты и новогодние клятвы.

– И даже их все время нарушают, – сердито закончила она.

– Я обещала Гемме, – возразила Бекка и бросила трубку. Споры с сестрами всегда действовали на нее угнетающе.

Вскоре позвонила и Шана. Бекка предусмотрительно не стала обсуждать с ней обещание, данное Гемме.

– Из-за Геммы я не брала отпуск в прошлом году, теперь у меня есть две недели, плюс еще одна за свой счет. Я смогу объехать половину Восточной Европы.

– Папа сказал, ты собираешься в концлагерь. Что это за отпуск?

– Лагерь смерти. Но я буду осматривать костелы, соборы и всякие другие исторические штуки. – Она бросила взгляд на листок, исчерканный свастиками. – Собираюсь посетить несколько городов на Висле. Между прочим, я беседовала со специалистами и знаю теперь о кафедральном соборе тринадцатого века, архитектурном памятнике и объекте всемирного наследия ЮНЕСКО.

– Это тебе в экскурсионном бюро сказали? – недоверчиво спросила Шана.

– Где же еще?

Бекка ненавидела вранье, но споры не любила еще больше.

Шана слегка успокоилась. Но меньше, чем через час, позвонила снова:

– Ты едешь из-за того обещания, а вовсе не ради соборов.

– С Сильвией поговорила?

– Ты не поедешь! Не в нынешней политической ситуации. Там в