Мне снился сон… - Ирина Глебова

Страх сотрясал её тело, она уже рыдала. Энтони крепко взял Тори за плечи, встряхнул так, что у той клацнули зубы, но дрожь прекратилась.

– Успокойся! Во-первых, катер далеко, как ты можешь быть уверена, что это Свен? Во-вторых, его спасение настолько маловероятно… Но даже если: не бойся, я с тобой. Остров велик, спрячемся. А они явно здесь не живут подолгу.

– Они увидят, что дом обжитой…

– Они решат, что здесь были туристы и уехали.

– Тони, бежим скорее!

– Да, сейчас. Я хочу всё-таки глянуть…

Он осторожно приподнял голову в прорези между двух валунов. Виктория, не в силах удержаться, потянулась за ним. В этот момент катер взлетел на волне: за время разговора, он уже сильно приблизился. И Виктория увидела крепко стоявшего на палубе светловолосого смуглого красавца. Глаза Олафа смотрели, казалось, прямо на неё. Девушка вскрикнула, отшатываясь. Нога резко и больно подвернулась, голова закружилась, в глазах потемнело, поплыли разноцветные круги. Она протянула руки, чтобы ухватиться за плечо Тони…

Викторию резко качнуло вперёд, но пристёгнутый ремень спружинил, отбрасывая к спинке кресла. Она открыла глаза. Салон был тих, тускло освещён, в соседних креслах пассажиры спали. Гул самолёта из более резкого вновь перешёл в спокойный, монотонный… По проходу шла стюардесса. Увидев странный, непонимающий взгляд девушки, подошла, улыбнулась успокаивающе:

– Это небольшой воздушный поток – слегка качнуло. Не волнуйтесь, нашему лайнеру это не страшно. Мы летим уже над континентом. – Она показала на светящуюся карту с проложенным маршрутом и заметно двигающимся изображением самолёта. – Отдыхайте дальше, завтрак будет через два часа.

Правую ногу от долгого неподвижного сидения свело судорогой. Вика сдвинула плед, стала растирать мышцы от колена до голени. Она делала это машинально и плакала. Слёзы беззвучно текли к перекошенным дрожащим губам. Она не думала о том, что рядом – живые и невредимые люди, что не было страшного падения в океан, плавающих в воде трупов. Она думала только о том, что не было, не существовало в этой жизни Тони – прекрасного, любимого, знакомого до мельчайшей чёрточки, до интонаций голоса, до смешинки в глазах… Ей просто приснился сон, всего лишь сон…

Глава 11

Джимми Чартерис вышел из кабинета и сразу увидел впереди давнего приятеля.

– Лорд Энтони, – крикнул он, – сэр!

С Энтони, вторым сыном маркиза Энкореджа, Джимми учился в Итоне. Конечно, они были друг с другом накоротке. Но здесь, на службе, поощрялись твёрдые традиции – и в субординации, и в общении. Впрочем, молодые люди работали в разных отделах, имели одно звание. Правда, капитан Чартерис – практик, а капитан Энкоредж – аналитик.

– Обедать? – спросил Джимми. – В «Кафе-Ройяль»?

Это было отличное кафе за территорией Воксхолл Кросса, сотрудники часто ходили туда.

– Нет, – Энтони чуть поубавил шаг. – Времени мало, перекушу в «Пине».

– Пожалуй, присоединюсь к тебе.

В «Пине», приятном кафе во внутреннем дворе, все были хотя бы немного друг другу знакомы. Обеденное время у сотрудников чётко не нормировалось, однако в определённые часы людей здесь бывало больше. Как и теперь. Два приятеля всё же нашли свободный стол, заказали еду.

– Интересная поездка намечается, – рассказывал Джимми. – Снова Хольгер объявился, этот бешенный из «Компрачикосов». Давно о нём не было слышно. Но и сейчас уверенности нет, проверяем.

– Хольгер… – задумчиво протянул Энтони. Задержал салфетку у губ, потом резко бросил её на стол. – Какой цинизм назвать свою организацию «Уродующие детей»!

Джимми скривил губы.

– Этот Хольгер мнит себя интеллектуалом и мастером сложных комбинаций. Наверняка в этом названии он зашифровал какой-то особый смысл, это точно! Думаю, он что-то выжидает, но обязательно выступит с разъяснениями… Ты знаешь, сегодня в «Брэтта» Руперт Ванбург устраивает вечеринку.

– Да, я приглашён.

– Там и увидимся, – сказал Джимми, вставая. – Если, конечно, срочно не зашлют куда-то.

Они вместе прошли через небольшой сквер внутреннего двора. Джимми Чартерис вошёл в главное здание штаб-квартиры, а Энтони – в научный центр Британской разведки МИ-6. Учреждение это считалось больше штатским, чем военным, в отличие от других отделов. Тот, в котором работал Чартерис, например, организовывал, а часто и выполнял рискованные операции внедрения, условно называемые «пятая колонна». В своё время этот отдел создал и долго им руководил отец Энтони. И сейчас сыну часто приходилось слышать от сотрудников постарше: «Как поживает лорд Эшли?», «Что там полковник Сент-Винсент, здоров?»

Полковник был здоров относительно, но бодр духом. Три года назад, после смерти жены, леди Корделии, он перенёс гипертонический удар. Военная закалка и оптимизм помогли ему оправиться с минимальными потерями – он стал прихрамывать и плохо сгибались пальцы правой руки. Он сразу подал в отставку, хотя его и просили не делать этого. Но лорд Эшли твёрдо заявил:

– Да, согласен: рука и нога не помеха мне в работе. Но я отдаю себе отчёт: после инсульта мой мозг не мог остаться таким, как прежде – острым, аналитичным, с быстрыми реакциями. А в нашем деле это очень важно. Я патриот Интеллидженс Сервис и не хочу быть для неё мёртвым грузом. Или, чего хуже, подвести, принять неверное решение.

Он ушёл спокойно, с достоинством. Теперь, в свои 62 года, лорд Эшли, барон Сент-Винсент, маркиз Энкоредж жил в своём лондонском доме «Винс-хаус», много читал, писал мемуары, которые пока ещё никому не показывал. Сам управлял автомобилем, навещал клуб «Бирма», где собирались в основном пожилые джентльмены. Энтони часто бывал в «Винс-хаусе»: он там родился и долгие годы жил, на втором этаже и сейчас оставались три его комнаты: спальня, учебный кабинет и игровая. Он любил иногда проводить здесь, с отцом, несколько дней. Но всё же больше жил в своей квартире, которую купил недалеко от работы.

…Энтони поднялся лифтом на этаж, где полностью располагался отдел статистических исследований и аналитики. Это был, неоспоримо, мозг научного центра. Данные из всех других отделов, из разных ведомств МИ-6, из множеств лабораторий стекались сюда. Рабочее место капитана Энкореджа было здесь. Так можно было сказать: большую часть своего времени он и правда проводил в кабинете. Обработка потока поступавших сведений, вычленение главного, классификация второстепенных, на первый взгляд, данных, которые – и такое бывало, – однажды станут очень важными. Анализ… Для того, чтобы из невероятного разнообразия «цветных стёклышек» составить «мозаику» – завершённую картину происходящего, сделать верный вывод и спрогнозировать события, нужен особый ум и глубокие знания. Тем и другим обладал Энтони Энкоредж. Особый, философско-логический склад его ума заметил много лет назад его отец, а знания недаром он получал в лучших учебных и военных заведениях Англии.

Энтони зашёл в свой кабинет. Это была небольшая комната: стол письменный, стол компьютерный, встроенные сейфовые полки для хранения информации в электронных носителях и в более традиционных папках с распечатками. Отделяла его от ряда таких же кабинетов не глухая перегородка, а стеклянная стенка. Очень удобно. У них с коллегами выработалась целая система условных жестов: «Привет», «Пойдём покурим», «Перекусим», «Подойди, у меня для тебя новость», «Что, перепил вчера? Дать таблетку?», «Начальник зол», «Начальник в хорошем настроении» и тому подобное.

Однако не такая уж сидячая служба была у капитана. Приходилось и ездить, иногда в отдалённые места: лично проверить кое-какие данные, разобраться на месте в некоторых аспектах… Два месяца назад, например, он летал в Дакар.

Энтони откинулся на спинку кресла-вертушки, щёлкнул «мышью». Компьютер, который он не отключал, уходя на обед, сразу выдал ему искомое. Экстремисская организация «Компрачикосы», позиционирующая себя как левая, революционная. Но какая там идеология: теракты, наркотики, налёты на банковский транспорт – обычные корыстные мерзавцы. Возникли «Компрачикосы» недавно – выросли, как гриб-поганка, на развалинах разгромленной международной банды «Моритури». «Идущие на смерть» – тоже всего лишь поза. Хольгер в «Моритури» был рядовым членом, в «Компрачикосах» стал одним из главарей.

Между прочим – Энтони покрутил колёсико, найдя нужный абзац в мелькавшем на экране тексте, – «Компрачикосы» подозревались в причастности к исчезновению над Атлантикой одного из самолётов полтора года назад. Были кое-какие улики, но точных доказательств – нет.

Угон самолёта… Энтони глубоко вздохнул и, словно наказывая себя, резко закрыл сайт. Хватит! Сердечное томление, мечты, фантазии – это приятно. Но не бесконечно же! И не для взрослого, тридцатидвухлетнего человека, реалиста и прагматика, занимающегося серьёзными вещами…

«Брэтта» был клубом аристократическим. Не часто, но Энтони бывал здесь. И любил бывать. По работе, просто по жизни он общался с людьми разных сословий, но аристократия – это всё же был его круг. Когда твоя семья соединена несколькими поколениями дружбой, родством с такими же титулованными семьями, когда с детства играешь с такими, как и ты, маленькими лордами и леди, учишься с ними, пересекаешься в различных компаниях, – это всё становится настолько твоим… Энтони не испытывал угрызений совести по поводу своего происхождения. С чего бы? Среди высших аристократов столько замечательных деятелей, сделавших так много для страны! И молодёжь – она тоже разная. Многие, как и он сам, занимаются серьёзными делами.