Мне снился сон… - Ирина Глебова

От этой мысли закружилась голова, ужасно захотелось сесть к пианино, заиграть что-то любимое…

Они располагались на веранде, лежали прямо на досках, ленясь что-то делать сразу после завтрака. Виктория перевернулась со спины на живот и «заиграла». Чудесная мелодия звучала в памяти, и пальцы сами бегали по деревянному настилу – по невидимым клавишам…

Не пойдя дальше по музыкальной стезе, девушка играть не бросила. Встречая знакомых по музыкальной школе ребят, тоже ушедших в другие профессии, она с удивлением слышала: «Да я к инструменту и не прикасаюсь» или «Пианино давно продали, сдыхались, слава Богу»… Нет, она пианино любила! Любые перепады настроения – радость, огорчение, – и она откидывала крышку, садилась, бежала пальцами по клавишам. Играла то, что диктовало чувство, и просто физически ощущала, как мир и её душа приходят в равновесие. Бывая на книжных развалах, искала в затёртых картонных коробках не только любимые романы или книги по архитектуре, но и ноты, в Интернете тоже подбирала ноты к песням и мелодиям из любимых фильмов. А дома садилась и играла: вспоминала знакомые пьесы, сонаты, концерты, разучивала новые…

Виктория увлеклась «игрой» и не видела, как Тони, лежавший на спине, повернул голову и следит за её пальцами. Удивлённо перевёл взгляд на её самозабвенное лицо, потом снова на летающие по настилу пальцы. Чуть сдвинул брови.

– «К Элизе»? Бетховен?

Спросил, но с такой интонацией, словно был уверен. Кисти Виктории замерли на весу. Она села и, не сдержавшись, воскликнула:

– Ты узнал мелодию? Я ведь не напевала, молчала!

– Я узнал её по движениям твоих пальцев. Ты прекрасно играла.

– Но это не просто – узнавать мотив по аппликатуре!

Тони откинул голову на согнутые в локтях руки, ответил с вызовом:

– У меня, знаешь ли, есть музыкальное образование. Как и у тебя. А «К Элизе» – любимая моя вещь у Бетховена.

– И моя тоже…

Голос девушки дрогнул. Она смотрела прямо в глаза молодому человеку. Он рывком сел, взял её за руку.

– Тори, Тори! Вот видишь, ещё одно общее есть у нас! Я всё помню. Ты говорила: мореходы в семье, военные годы наших стариков, фильм «Сорок первый», любимые книги о путешествиях. Ну, вспомни «Робинзона Крузо»!

И он, на мгновенье задумавшись, начал цитировать:

– «Простившись с островом, я взял с собой на память сделанную мной собственноручно большую шапку из козьей шкуры…»

– «… мой зонтик и одного из моих попугаев», – закончила Тори.

Он засмеялся радостно и крепче сжал её пальцы:

– Тори, милая моя! Но разве всё это, что объединяет нас, не перевесит другого, разъединяющего? Ты подумай: это – из области духа, чувства, интеллекта. А то – из материального мира, политики, дрязг…

Она тихо покачала головой:

– Не знаю, Тони… Ты не совсем прав. Но, может быть, перевесит… Это…

Чувствовала, что её голос дрожит, на глаза наворачиваются слёзы, пальцы не хотят уходить из его ладоней. Что сейчас она прижмётся к нему, запрокинет голову…

«Нет, – одёрнула себя Виктория. – Вечером, я решила, что это случится вечером…»

И Тони – ещё одно чудо! – почувствовал её. Вскочил на ноги, потянув и Тори за собой.

– Пойдём к океану! Там сейчас ветер и волны – красота!

– А если ливень? Тропический?

Виктория вскинула голову к небу. Его постепенно затягивали облака: ещё лёгкие, не грозные, но кое-где уже наливающиеся синевой. Сквозь них солнечные лучи веером тянулись к земле.

– Да, – согласился Тони, – похоже сегодня ливень нас омоет. Но ещё не сейчас, часа четыре у нас есть.

И они пошли к океану. Уже привычной тропой: через секвойную рощу, вдоль ручья к прибрежным дюнам. В густых зарослях, там, где почва стала пружинистой от влаги, Виктория вновь, в который раз, залюбовалась разноцветными колибри.

– Просто глаз отвести невозможно, – улыбнулась она своему спутнику, словно оправдываясь. – До чего же изумительно красивые эти маленькие птички!

– Маленькие птички, – повторила она и, слегка запнулась, задумалась. Не найдя аналога в английском, проговорила по-русски: – Пичужки.

И засмеялась.

– Что это? Что ты сказала? – спросил Тони.

– А так на русском языке звучит моя фамилия. Пичужина.

Он попробовал повторить:

– Пт… тч… джи… Нет, это невозможно выговорить.

– И не надо! Просто знай, что это означает «маленькая птичка».

Она быстро пошла вперёд, и Тони, догоняя, воскликнул:

– Так значит ты колибри?

– Ну, может быть я не такая маленькая, но такая же яркая, необычная.

– Красивая…

Он взял её за руку. Но в это время Виктория с высоты дюны увидала океан.

– О, и правда волны! Грандиозно! Побежали…

И они, держась за руки, помчались вниз. Но на полпути Тони крикнул:

– Не сюда! Сворачивай к той бухте, оттуда самый лучший вид!

Это был уже знакомый им чёрный скалистый утёс, с одной стороны которого небольшая бухта врезалась в песчаный берег. От скалы, словно хвост морского чудовища, тянулись такие же гребнистые камни – чем дальше, тем меньше размером. Последние несколько были уже хорошо обкатаны волнами. У этих валунов они и присели. Здесь был не песок, а мелкая галька, проросшая ползучей жёсткой травой, уже прогретой солнцем и приятной, как коврик-циновка.

Океан катил прямо на них крупные, одинаковые, равномерно идущие друг за другом волны. Совсем немного не доходя до камней, они словно поднимали край, заворачиваясь белой ажурной пеной, рассыпались в бриллиантовые брызги и уходили в гальку. Монотонный перекат волн, неумолкаемый рокот и эта белопенная красота завораживали. Не отпуская рук друг друга, Тони и Тори глядели на океан, не в силах отвести взглядов. Что думает он, Тори не знала. Но в её умиротворённом, заворожённом и словно загипнотизированном сознании плыло: «Вот она какая, судьба… Живёшь обычной жизнью, и вдруг… Тебе кажется – гибель, катастрофа! А оказывается – чудо! Значит, любовь – это такая необычная вещь, которую не встретить просто на улице, в кафе, в институте… Нужно пережить смерть и спасение. Стать перед своей судьбой, как перед этим океаном…»

Что-то попало в глаз: песчинка, или долетели брызги. Виктория заморгала, но вдруг поняла – это не соринка, это далеко на волнах что-то движется, и она это видит!

– Тони! – Двумя руками она вцепилась в его плечо. – Смотри, Тони, смотри! Это лодка? Корабль? Я вижу, он плывёт к нам!

– Где? – Он ещё не видел. – Тори, тебе не кажется?

Но голос Энтони был тревожным, он чувствовал, что девушка не просто грезит. И вдруг увидел:

– Да, да, вижу! Это катер!

– Сюда! Сюда!

Они одновременно запрыгали, замахали руками.

– Нет, ещё далеко, они нас не видят. Оттуда, с моря, им волны закрывают.

– Тони, может это тоже потерпевшие катастрофу? Кораблекрушение? Штормит ведь.

– Нет, – на миг задумавшись, он покачал головой. – Это не шторм, небольшое волнение. Да и началось недавно. А этот катер, смотри, как идёт! Быстро, целенаправленно… Похоже, прямо в эту бухту. Думаю, знают куда, место знакомо.

У Виктории словно что-то щёлкнуло в уме – как переключатель. Сердце рвануло вверх, к горлу, замерло. А Тони воскликнул:

– Я уже людей различаю, смотри! Эй!

И он опять сделал движение, чтобы взмахнуть рукой. Но Виктория на секунду опередила его, повисла на руке, потянула вниз, за камни.

– Нет, Тони! Не надо, не надо! Подожди!

Такой страх был в её голосе, такая мольба, что молодой человек инстинктивно подчинился, присел на корточки. Он удивлённо смотрел на девушку, которая судорожно вцепилась в его руку и не могла унять колотившую её дрожь. Расширенными зрачками она впилась в океан, словно видела там нечто ужасное.

А Виктория и правда видела… Катер то вздымался на волне, то проваливался на несколько мгновений и приближался, приближался. На его палубе уже стали различимы три фигуры. От одной Вика не могла оторвать взгляд: стройный мужчина, ничем не покрытые волосы… Кажется, светлые…

– Олаф! – громко вскрикнула она.

– Кто? – Тони посмотрел на неё удивлённо. И вдруг понял: – Свен? Откуда?… Ты разве знаешь его имя? Вы так близко знакомы?

Последний вопрос прозвучал жёстко. Этот тон и явное подозрение хлестнули девушку почти физически. Ей так хотелось крикнуть: «Да, я не рассказывала тебе подробностей, боялась, что ты сочтёшь меня сообщницей…» Но у неё не было времени ни на обиды, ни на пререкания. Теперь уже точно было ясно, что катер направляется сюда, к бухте. Им надо было скорее уходить к основным скалам, а оттуда, под их прикрытием, – в лес… И Вика, не замечая, что по щекам текут слёзы, стала лихорадочно рассказывать:

– Я не знала его фамилии, только имя. Он выгнал всех людей из салона, а меня оставил. Предложил мне стать его девушкой. Он говорил, что гонит самолёт на какой-то остров, там все заложники станут рабами, будут изготавливать наркотики. Говорил – там целая колония таких рабов. Я поняла, что мы уже близко были, подлетали. Тони, это где-то здесь, в этих местах его остров! Я всё время думала – а вдруг и наш остров его бандитами обустроен? Тони, я боюсь! Это точно он едет, он тоже спасся…