Очевидность и построение . Материалы для критики исторической догматики - Ральф Девидсон

Традиционное представление, согласно которому, собственно, убедили бы радостной миссией Христовой прежде всего римскокатолические миссионеры европейцев, едва ли тогда является убедительным при этих обстоятельствах. Все указывает на непосредственное восточное влияние. Вероятно, имелось значительное напряжение и соперничество между различными восточными культурами, так что такая космополитическая культура, как иудейство, представляла самую рациональную культурную инновацию.

Глава 9

Шрифт, язык и культура в древнем Востоке

Плиний младший называет изобретателями шрифтов ассирийцев, а Платон египтян. Тацит выпадает из этого ряда. Он пишет, что финикийцы, «так как они обладали морем, шрифт привезли из Греции». Современные историки обратили внимание на Тацита и упустили активную роль греков. Следовательно, восточники его не принесли, а индогерманские греки его переняли, и, прежде всего, сделали для своего шрифта написание гласных. Какой шрифт греки переняли? Является ли это действительно шрифтом народов Финикии? Для большинства древних авторов и всех без исключения авторов Ветхого Завета финикийская культура и финикийский народ полностью неизвестны. Библейские пророки знают финикийский народ из-за финикийского шрифта. «Финикийские» города Тир и Сидон, которые упомянуты в Библии, не имеют там никакого упоминания как «финикийские».

Понятие финикийцев внезапно появляется точно только у античных авторов, которые были «переоткрыты» во время итальянского ренессанса. Не было никакой преемственности финикийской культуры ни самими финикийцами, ни другими культурами (в том числе арабской). Понятие финикийцев, как оказывается, в настоящее время было введено итальянским ренессансом, чтобы избежать понятия «еврей» («hebrew»). В то время как древнегебрейская культура, цивилизация и идентификация является неоспоримой из-за преемственности пророков и Торы, то, следовательно, то же самое нельзя сказать о появляющейся только с конца XV века предполагаемой и принимаемой финикийской культуре. Так как наука никаких доказательств о существовании, собвстенно, финикийского языка представить не может, то мы предлагаем отказаться от финикийской гипотезы и видеть в древнегебрейском шрифте шаблон для греческого. Поэтому в дальнейшем мы будем использовать понятия финикийского и древнегебрейского как синонимы.

Полностью неоспоримо то, что финикийско-древнегебрейский шрифт является шаблоном для греческого. Внешнее сходство является решающим, как и то, что греческие названия букв соответствуют гебрейским. Алеф, Бет, Гиммель и т.д. будут в греческом Альфа, Бета (Вита), Гамма и т.д. Также является полностью бесспорным то, что принятие финикийско-древнегебрейского шрифта было организовано не культурно-политически, но происходило ранее анархично, таким образом, что каждый город, каждый регион развивал собственную версию финикийско-древнегебрейского шрифта. Фельдес-Папп, например, отличает архаический от Тера (Thera), от афинского, от милетского, от лаконического и от классического греческого. (Нет никаких работ, которые бы, в конце концов, занимались историей шрифтов эллинизма, монетами. При этом все же остался бы самый важный вопрос: какой же шрифт осуществился в эллинизме?)

Бесспорным является, во всяком случае, то, что греческий язык примерно на 25% идентичен древнегебрейскому. Следующие 25% соответствуют египетскому и 50% являются индоевропейскими. Спорными являются, прежде всего, сроки перенятия шрифтов.

Все историки шрифтов, как ни странно, едины во мнении, что только с помощью греческого шрифта возник правильный алфавит. И они поэтому готовы охотно признавать этническую генеалогию древней Греции, подобную к которой исследует Фельдес-Папп: «Определено не будет являться никаким преувеличением, если мы греков из-за замечательных культурных заслуг сочтем чудом истории».

В чем должен состоять теперь эта гениальность? Греки якобы переняли несколько букв для финикийского-гебрейских полусогласных для греческих гласных. Исходится именно из этого, что некоторые звуки древнегебрейского языка отсутствуют в греческом, почему и были использованы (таким образом ставших свободными) буквы для собственных гласных. Греки, следовательно, получили только символы, а не названия. Древние греческие авторы еще не знали эту теорию, и она проблематична, так как, конечно же, звуки, произносимые в древнегреческом языке столь же неизвестны, как и в древнегебрейском. Йоган Ройхлин (известный российской науке более как Рейхлин—ВП) и Эразм Роттердамский озлобленно спорили еще в начале раннего нового времени о правильном произношении в древнегреческом языке, к примеру, нужно ли произносить букву «эта» как «i», как в средне- и новогреческом или как «e». В конечном счете было принято, что как «e», но это решение было произвольно.

Мы считаем догматизированный тезис о «лишних» звуках, которые заменяются «полезными» гласными также нелогичным на следующих основаниях: из-за того факта, что греки переняли 25% слов из древнегебрейского, было бы рационально перенять также и как раз «излишнее» гебрейское звуки. И это, естественно, и без того сомнительно, были ли это вообще звуки излишними. Мы знаем, конечно, из современной фонологии, что звуки различных языков, собственно, очень похожи, а орфография, тем не менее, удивительно расходится. Если действительно хотели бы создавать полностью вокализированный (с гласными) алфавит, то нужно было бы просто создать новые буквы для этих гласных, вместо того, чтобы перенимать старые буквы чужого алфавита. Тем не менее, применение перенятых, старых букв означало бы большую угрозу слияния, чем новые буквы для новых звуков.

Давайте рассмотрим развитие от финикийско-гебрейского алфавита до греческого полностью непредвзято (рисунок 1) и нам в глаза попадется следующее: Действительно, только буквы «фи», «хи» и «кси» оказывается новыми. Следовательно, знаки для звуков «ф», «х» и «пс» (но можно точно увидеть, что знаки для «ф» (в немецком тексте даны два знака: «ph», «f»—ВП) чисто визуально соответствуют финикийско-гебрейского знаку для «q»). Знаки для «х» и «пс» могло бы быть взяты из милезского или фригийского алфавита, в любом случае не из афинского. Введение новых согласных звуков «х» и «пс» представляется мне действительно не революционным заимствованием из более раннего шрифта, а упрощением с целью наглядности.

Скорее действует то, что будто бы местными признавались древние серебрянные шрифты, которые в этом регионе долгое время были доминирующими. «Ф» было в этот момент необходимо, так как «вав» более читалось не как «в», а как «у». С этой же цулью был предложен знак «q», так как его функцию мог перенять «к».

Настоящее намерение введения новых, но ранее редких согласных для упрощения и вокализации вообще непознаваемо, потому мы едва ли можем испытывать воодушевление о греческой «революции шрифтов». (Это намерение придерживается также того, что оно даже твердо не уверено в том, можно ли действительно говорить о новом развитии. Возможно, что имелась бы ввиду также ненадежность датировки, так что шрифты могут быть одновременными).

Здесь нужно подчеркнуть еще раз отчетливо, что обозначение гласных, (как самое значительное достижение греков), по мнению историков письменности, позволяет быть подтвержденным еще также в северосемитском (следовательно, древнегебрейском) шрифте IX столетия до о.э., именно в так называемых надписях Меса-фон-Моав. Вместе с тем чтобы греки, несмотря на это, могли выглядеть изобретателями обозначения гласных, важно датировать принятие и изменение первоначального алфавита греками в XI столетие до о.э., с чем, однако, не все историки шрифтов согласны. Я нахожу эти ринги (круговые дискуссии) о древнем гебрействе менее увлекательными, чем тот факт, что они вообще состоялись. Вместе с тем будет отчетливым то, что речь идет не только об абстрактной академической проблеме, но и о центральных концепциях западноевропейского осуществления отождествления.

(Интересным является в этой связи приложение Мартина Берналя «On the transmission of the Alphabet to the Aegean Before 1400 B.C.» («О переходе алфавита к эгейцам до 1400 до о.э.») в бюллетене («Bulletin of the American School of Oriental Research»), номер 267, август 1987. Берналь исходит из того, что так называемые новые буквы греческого языка, а именно ипсилон, фи, хи, пси и омега не новы, они еще более стары по происхождению, чем 22 буквы протоханаанского (арамейского) алфавита, от которого греческий должен происходить.

Именно это позволяет объяснить (якобы серединой 2-го тысячелетия до о.э) открытый на ливанском морском берегу шрифт с этими 27 буквами, а именно из южносемитского, специально тамудского (thamudische), алфавита, как говорит Берналь. И он исходит из того, что у этих букв в южносемитском алфавитe долгая предысторию. Единственным недостатком тезиса Берналя является тот, что до сих пор наибольшие тамудские надписи датировались временем эллинизма. Тем не менее, относительно сроком возникновения как раз самых старых надписей имеется неопределенность.