Мёртвый город - Лев Пучков

Что там у них на ногах было, я не разобрал, но точно не лыжи. Наверное, тоже какие-то снегоступы, только самодельные.

Вязанка дров получилась внушительная, они по-крестьянски умело увязали на небольшие в общем-то санки примерно треть куба, а то и поболее. Вдобавок сверху на вязанке топорщился брезентовый куль. Не крестьяне, а какие-то эквилибристы. Да, и они проявили смекалку: тащили сани по колее вездехода.

– Эй, пейзане! – окликнул их Некто. – Притормозите, есть пара вопросов!

Пейзане, однако, на призыв не отреагировали и как ни в чём не бывало продолжали удаляться к центру. Непуганые они здесь какие-то, вездехода не боятся, даже не оборачиваются.

– Какие вредные и глупые мародёры, – укоризненно заметил Некто. – Без репрессий – никак?

– Это не мародёры, – высказал я предположение. – Слишком уверенно и нагло себя ведут. Это хозяева. Живут в городе, наведались на дачу за дровами.

– А брезентовый куль? – Похоже, серого господина развлекала эта ситуация, в его голосе слышался житейский интерес скучающего обывателя.

Да-да, помнится, Стёпа сказал: «Они люди…» В том плане, что это по функциям и навыкам они чудовища, а по сути своей обычные смертные из плоти и крови.

– Картошка, – уверенно выдал я. – С погреба.

– А вот сейчас посмотрим.

Некто вдруг сунул пальцы в рот и пронзительно, разбойничьи свистнул.

У меня аж уши заложило. Не ожидал от этого флегматичного и расслабленного господина такой хулиганской выходки.

Пейзане остановились. Мужлан развёл руками в интернационально понятном жесте: «Ну и какого… вам надо?!»

Некто показал пальцем за спину, на приближающийся вездеход.

Мужлан повторил жест, на этот раз более экономно, в интерпретации «И чё?».

– Вот же упёртое животное… – Некто хмыкнул, ловко извлёк откуда-то из-под куртки пистолет и показал его мужлану.

О… А я-то уж думал, он совсем без оружия. Нет, это не наив. Просто это существо в принципе может и без оружия обойтись, голыми руками всех передавит.

Мужлан сплюнул (суть жеста: «как же всё это зае…ло!»), что-то буркнул подростку и пошёл к нам.

– Ну то-то же, – буркнул Некто, пряча пистолет обратно.

* * *

Так, метров тридцать до санок было? Да, что-то около того. Примерно по десятку на каждый двор, да отъехали чуть-чуть… А когда мужлан прошел мимо калитки соседнего двора, я узнал его.

Непривычно, по-крестьянски одетый, недельная щетина, недельная же, наверное, грязь, пятна сажи, весь какой-то чужой и непривычный, перекошенный на правый бок, прихрамывающий по-старчески…

Это был Стёпа, мой командир и основной боевик команды «Бункер».

Взаимопонимание у нас развито буквально на ментальном уровне. Не глядя на меня, он понял, что я узнал его, и едва заметным жестом показал левой ладонью от себя. Как кошку погладил, только очень коротко, экономно и бережно, словно это был особо мелкий котёнок.

На командном языке жестов это значит либо «падай», либо «отвлеки внимание», по ситуации.

Бумм!

Мир вокруг привычно ухнул в густой сироп боевого режима, всё сделалось страшно медленным и плавным, звуки сели на пару тонов, а в висках поселились гномы-молотобойцы и с ходу начали лупить по звенящей от напряжения наковальне моего мозга.

Бу-бумм… Бу-бумм… Бу-бумм…

В этот момент к нам подъехал вездеход и встал, сочно зарычав и выдав густую струю выхлопа. Некто недовольно посмотрел в его сторону и сделал ладони крест-накрест (глуши мотор).

Всё, отвлекать не надо – падаем.

Падал я медленно и вальяжно: до момента, когда окончательно уткнулся лицом в снег, успел увидеть, что Стёпа вырвал из-за спины невесть как спрятанный под фуфайкой «Вал»[2] и навскидку открыл огонь по серому господину. И одновременно боковым зрением зафиксировал, что «подросток» выдернул нечто из брезентового куля и, в секунду изготовившись за внушительной вязанкой дров, принялся садить по наёмникам, которые выпрыгивали из вездехода.

Здравствуй, Юра, здравствуй, дорогой наш обжора и грубиян, как же я рад тебя видеть!!!

Когда рядом люди орут от боли, звуки выстрелов из «Вала» не слышны. Это вообще тихая машинка, недаром её так любят мастера тайных операций.

Я откатился в сторону, стряхнул снег с лица и привстал. Лежа мне не было видно, что там за забором, водила вездеходный был убит, а все прочие десантировались с правого борта, так что я теперь был от них за вездеходом как за бруствером.

Стёпа не попал с первой очереди по серому господину. Нет, стреляет он мастерски, просто Некто вполне ожидаемо оказался проворнее, молниеносным кульбитом ушёл с линии огня и метнулся через забор. Теперь Стёпа, «бросив» вездеход на Юру, плотно работал одиночными по серой тени, выписывающей по двору немыслимые траектории и постепенно смещавшейся к крыльцу.

Не доводилось видеть, как Мастер Боя качает маятник в снегоступах по сплошному сугробу? Да, я раньше тоже думал, что это невозможно. Как выяснилось, я ошибался.

Тридцать метров – это не совсем «кинжальный огонь», да и бойцы вполне подготовленные, так что сразу все у вездехода не умерли, кто-то там истошно орал, а кто-то успел изготовиться и даже ответил несколькими очередями, прозвучавшими по контрасту с «Валом» очень громко.

Так что не знаю, как Некто умудрялся считать Стёпины выстрелы (я, например, их просто не слышал), интуитивно или у него чудовищно обострённый слух, – но когда Стёпа дострелялся до статуса «минус двадцать патронов» и по логике пора было менять магазин, Некто на мгновение остановился, чтобы выхватить пистолет и открыть ответный огонь.

Буквально на секунду, в трёх метрах от крыльца…

А Стёпа ничего не стал менять, как ни в чём не бывало продолжал работать дальше и, воспользовавшись секундным промедлением, таки нащупал серого господина свинцом.

Ох ты, в рот мне ай-пад… Это что за чудеса такие?!

Некто вскрикнул, метнулся в сторону и скользнул в дом.

Ушёл.

Стёпа упал в снег и наконец-то поменял магазин.

Я тоже упал: теперь, когда Некто в доме, нас спасает только перекрытая забором «слепая зона».

Крики возле вездехода прекратились, теперь там кто-то надрывно стонал.

– Вот же зараза, – без особого разочарования пробурчал Стёпа, как о чём-то вполне ожидаемом. – Не вставай, ползи к вездеходу…

Глава 5

Понеслась!

Что человеку нужно для полного счастья? Да-да, не абы где на Арбате в уютном кафе, а в том самом пресловутом Городе, где безраздельно владычествует ВП (Всеобщий сами-знаете-кто), а этого человека вот-вот повесят на центральной площади?

Нужно, чтобы его нашли коллеги и освободили из плена. Это буквально предел мечтаний, лучше этого в мире нет ничего! Ну, по крайней мере на момент освобождения.

Понятно, что потом будут другие мечты и чаяния, но в тот исторический момент я весь буквально искрился от счастья, захлёбывался от восторга и вёл себя не совсем адекватно.

– А-а-а-а! Ар-р-р-р-р-р-р!!! – Я орал как сумасшедший, рычал, подражая мотору вездехода, и пытался обнимать и тискать Юру и Стёпу, сидящих по обе стороны от меня. – Я люблю вас, мерзавцы!!! А-а-а-а-а!!!

Мы даже и не попытались достать серого господина. Штурмовать дом нашими силами, против такого противника – это форменное сумасшествие. А метать гранаты в окна – ещё та лотерея. Для прицельного броска надо высунуть личико из-за укрытия, а это гарантированная смерть. Если же кидать наобум, отскочит от стены, взрывом снесёт хлипкий забор, и всё: мы остались без укрытия, пока доберёмся до вездехода, Некто всех перещёлкает из окон.

Поэтому немного поползали у вездехода, добили раненых, по-быстрому собрали трофеи и укатили оттуда, решительно выбросив в снег навигатор вездехода.

Про «добили раненых». Нет, это не цинизм войны, а просто ситуативный практицизм. Была мысль оставить двоих тяжелораненых, чтобы озаботить их товарищей, когда те подоспеют на выручку, но наёмники оказались стойкими (и глупыми?) бойцами и даже в таком плачевном состоянии пытались стрелять в нас, а один попробовал слабеющими руками достать из «разгрузки» гранату. Так что добивать пришлось сугубо по ситуации.

Итак, мы бодро катили на вездеходе к центру, я весь светился от счастья и был временно невменяем.

Стёпа с Юрой моих восторгов не разделяли и были удручающе озабочены. Юра возился с трофейными радиостанциями, выставляя на каждой определённую частоту, а Стёпа крутил головой по сторонам, как будто опасался, что из-за ближайшего угла на нас выскочат коллеги серого господина, и пытался задавать мне какие-то дельные вопросы, которые я игнорировал в припадке восторга.

Радость была недолгой. Через несколько минут мы добрались до границы между частным сектором и городским кварталом, остановились, заглушив двигатель, и стали слушать обстановку.

И тут же, словно кто-то во мне лампочку выключил, я утих, обмяк и успокоился. Понял, что ничего ещё не кончилось, сейчас-то как раз все мытарства и начнутся.