Жарким кровавым летом - Стивен Хантер

— Мы пользуемся вот такими автоматическими пистолетами калибра сорок пять. Носим их взведенными и поставленными на предохранитель. Вынимаем пистолет одной рукой, подхватываем второй и крепко держим, сосредоточившись на прицеле. Локти фиксируем так, чтобы получился треугольник. У нас получается треугольник, образованный руками между нашим телом и оружием, и треугольник, образованный ногами между нашим телом и землей. Треугольник — единственная жесткая фигура, существующая в природе. Немного приседаем, потому что именно так наше тело хочет сделать, когда нам страшно. Мы не полагаемся на способность нашего сознания производить сложные расчеты в условиях высочайшего напряжения и волнения, и мы не рассчитываем на то, что наши пальцы будут совершать сложные движения, когда единственное, к чему они стремятся, это согнуться. Каждая из всех чертовых вещей, которые мы делаем, делается очень естественно, просто и уверенно. Наши движения просты и естественны. Самое главное: мушка, мушка и еще раз мушка. Здесь все зависит от тренировки. Если вы видите мушку, то победите и выживете, если не видите, то умрете. Я слышал смех? Я слышал, как кто-то захихикал? Конечно, слышал. Вы хотите сказать мне, что мужчина стреляет одной рукой. Вся стрельба по мишеням и все полицейские игры со стрельбой производятся одной рукой. Старые ковбои стреляли с одной руки, и в кино все звезды пользуются одной рукой. Вы не хотите пользоваться двумя руками, потому что это девчачья стрельба. Вы большие сильные мужики. Вы обойдетесь и одной рукой. Так вот, это образ мыслей, который наверняка приведет вас в могилу.

Он вынул из кармана еще один серебряный доллар, повернулся и снова подбросил вверх. Пистолет превратился в расплывчатое пятно, с такой быстротой он занял место в вершине треугольника, образованного руками, и из этого расплывчатого пятна трижды полыхнуло огнем. Монета подскочила в воздухе три раза и отлетела заметно дальше, чем первая. Шорт снова сбегал за ней и поднял на вытянутой руке. Монета не годилась на сувенир. Она была искорежена до полной неузнаваемости.

— Вот видите, парни. Двумя руками такие вещи можно делать так же быстро, как и одной.

* * *

В первый день они работали с незаряженными стандартными армейскими пистолетами сорок пятого калибра. Быстро выдернуть из лоуренсовской кожаной кобуры, носимой на поясном ремне над бедром, прицелиться, произвести холостой выстрел. Затем взвести курок, поставить на предохранитель и убрать в кобуру. Такова была система Ди-Эй — носить пистолет взведенным и поставленным на предохранитель, чтобы, когда ты его вынимаешь, большой палец попадал прямо на предохранитель и сдвигал его, пока оружие обращается дулом к цели, а другая рука тем временем обхватывала рукоять и ты сам подавался корпусом вперед, опуская голову и поднимая оружие, пока не увидишь перед собой крошечныи выступ мушки, накладывающийся на пятно черного силуэта.

Раз!

— Вы должны научиться медленно делать верное движение, прежде чем начнете безошибочно выполнять его быстро, — повторял Ди-Эй. — Приготовьтесь и... вынуть... целься... огонь!

Северотехасский ветер унес дюжину щелчков.

— Теперь повторить, — приказал старик. — И думайте о нажиме на спусковой крючок. Контролируйте его. Палец движется точно назад. Нажим на спусковой крючок должен быть ровным, верно направленным и вообще идеальным.

Упражнение повторялось снова и снова, пока кожа на пальцах курсантов не растрескалась до крови. Даже Эрл безостановочно выхватывал и направлял в цель свой пистолет, отлично понимая, что не имеет права ни пожаловаться, ни отказаться выполнять упражнение. Однако во всем этом деле было нечто, серьезно беспокоившее его.

В конце концов вверх поднялась рука.

— Сэр, а вы уверены насчет всего этого? Я могу гораздо быстрее действовать своим «офишиал полис». Мне бы не хотелось отказываться от своего револьвера.

— Есть еще вопросы?

В первый момент воцарилась тишина, но затем поднялась одна рука. Потом другая. И третья.

— Мушка очень маленькая, намного меньше, чем у моего «смит-вессона». Я ее и не вижу толком.

— Я слышал, что автоматические пистолеты отказывают гораздо чаше, чем барабан револьвера. Это меня сильно беспокоит.

— Мне кажется, что я чувствовал бы себя лучше, если бы носил его на полувзводе и взводил бы до конца большим пальцем, когда нужно его вынуть, как я это делал с моим старым однозарядным.

Робким сомнениям не было конца.

И даже у Эрла были сомнения. Ему не нравилось ходить с пистолетом, поставленным на предохранитель. Чтобы выстрелить, нужно было нащупать этот маленький рифленый выступ и нажать на него, причем сделать это в напряженной и даже, возможно, очень напряженной ситуации. Его сильно раздражала мысль о том, что он может навести оружие на кого-то, намереваясь его убить, нажать на спуск — а выстрела не последует.

— Эрл, а как ваше мнение?

— Мистер Ди-Эй, вы здесь босс.

— Вот, молодежь, обратите внимание на поведение Эрла. Он хороший морской пехотинец и поддерживает старика до последнего, независимо от того, насколько сильно тот спятил. Но, Эрл, что вы сказали бы, если бы я не был боссом? Валяйте, Эрл, скажите этим ребятишкам правду.

— Хорошо, сэр, — ответил Эрл, — раз вы так хотите, я скажу. Меня немного тревожит то, что придется носить пушки на предохранителе. Возможно, что возня с ним помешает быстро выстрелить, а я знаю по островам, что очень часто бывают такие случаи, когда приходится очень быстро стрелять, чтобы не умереть. В бою никакое оружие не держат на предохранителе. Может просто не хватить времени, чтобы его снять.

— Очень полезное замечание, Эрл. И все остальные вопросы тоже были очень полезными. Поэтому мы с вами сейчас перейдем к другим занятиям. Вы должны понять, какая разница между тем, что работает по-настоящему хорошо, и тем, что работает хуже. Давайте вернемся в помещение.

Группа толпой двинулась к зданию, предназначенному для демонтажа взрывных устройств, где была устроена классная комната. Там у стены стояла картонная почтовая коробка размером примерно два на два фута, старательно упакованная в плотную бумагу и залепленная ярлыками. Взглянув на ярлык, Эрл увидел, что посылка пришла из какой-то конторы «Гриффин и Хоув», находившейся в Нью-Йорке. Порывшись в памяти, он попытался определить, откуда ему знакомо это название, но так и не вспомнил, хотя ощущение, будто он где-то его встречал, не проходило.

— Так, ребята, кто-нибудь вдвоем поставьте-ка эту штуку на стол, — распорядился Ди-Эй.

Двое молодых полицейских поспешно повиновались. По тому, что они поднимали коробку с заметным напряжением, нетрудно было понять, что в ней содержится изрядное количество стали.

— Эрл, откройте, пожалуйста, коробку.

Эрл вынул перочинный нож и разрезал упаковочную бумагу и картонные стенки с трех сторон. Подняв крышку, он увидел внутри несколько небольших — приблизительно восемь на шесть дюймов — коробок с надписями «„Кольт“, Хартфорд, Коннектикут», эмблемой «Кольта», изображающей жеребенка, приподнявшегося на дыбы, и еще одной надписью: «Модель, утвержденная национальным правительством».

— Я изрядное количество лет проработал на «Кольт», и поэтому мне удалось договориться с ними об этом оружии. Его переправили мне через фирму «Гриффин и Хоув», это известные нью-йоркские торговцы оружием. Эрл, выньте один, пожалуйста, и покажите его всем.

Эрл извлек одну коробку и сорвал с нее крышку. Внутри лежал отливавший глянцевой чернотой «кольт» правительственной модели, но Эрл сразу обратил внимание на то, что боковина картонной коробки в одном месте заметно выпирала, как будто лежавший в ней предмет был больше того, для которого предназначалась коробка. Он достал пистолет.

— Ну, и что там у вас? — спросил Ди-Эй. — Объясните им, Эрл.

— Прицел заметно крупнее, — не задумываясь, сказал Эрл.

Действительно, вместо регулируемой прицельной рамки здесь стоял более крупный фиксированный прицел — широкая полоса с прорезанным точно по центру углублением, а на конце дула вместо маленького, похожего на узелок выступа торчало большое квадратное широкое лезвие.

— Нестандартная задняя часть. Мушка системы «Патридж». Что еще, Эрл?

Эрл взял пистолет за рукоять, ухватился поудобнее, и большой палец самым естественным образом уперся в предохранитель, который тоже оказался заметно больше и представлял собой рычажок, дополнительно увеличенный приваренной пластинкой. Подушечка большого пальца удобно легла на предохранитель, и было ясно, что не попасть на него нельзя даже в самой большой спешке.

— Теперь продемонстрируйте выстрел, — сказал старик. Эрл послушно повернулся в безопасном направлении, взвел курок и отпустил предохранитель. Когда он нажал на него, большой палец ощутил сопротивление никак не больше двух унций, а затем рычажок с четким щелчком сдвинулся. Эрл нажал на спусковой крючок, который сработал под усилием в четыре фунта — ровно и плавно.