Зверь выходит на охоту - Гульнара Черепашка

упала.

- Я нечаянно, - подала голос Накато. – Дай, я тебе помогу. Прости меня, неуклюжую…

Она принялась помогать женщине. Ропот понемногу успокаивался, рабы укладывались снова. Тот, кого соседка девушки придавила, возился, ворча себе под нос.

А Накато притихла. Она надеялась, что соседка поняла: она не желает сейчас драки, станет вести себя смирно. Женщина знает ее тайну, потому что это она тогда выследила ее с сыном у родника и напала. И она может позвать охрану и рассказать им, кто такая – Накато. Но не сделала этого – вместо этого заговорила с ней. Ей что-то нужно! А значит – ей придется рассказать, куда она дела ее сына. Она расскажет все. Только не сразу, нужно немного подождать. И не суетиться.

А что она делает здесь?!

Пронзило острое ощущение неправильности. Эта женщина – верная служанка колдунов башни Ошакати. Ищейка – сильная, ловкая и неуязвимая. Почему она среди рабов на базаре?

Сердце вновь заколотилось. Накато еле сдержала нетерпение, пока женщина усаживалась рядом с ней. Она отметила неловкие движения и то, как тяжело соседка волочет по полу руки, скованные колодками. Она в чем-то провинилась перед своими хозяевами, что ее решили продать так?

А еще к ней, должно быть, применили то самое средство, которым она пугала Накато. Или она здесь – надсмотрщицей? А колодки – для отвода глаз…

Те несколько мгновений, что женщина усаживалась, Накато извелась, строя догадки.

- Умница, верно сообразила, - уха коснулся знакомый горячий шепот. С губ женщины сорвался беззвучный смешок. – Ты ведь сохранила свою силу. Уж боги и духи ведают, как ты в таком случае здесь очутилась! Но ты должна мне помочь выбраться отсюда!

- Но ты ведь и сама можешь это сделать, - шепнула Накато еле слышно, оглядывая настороженно слабо ворочающихся рабов.

- Не могу, - зло выплюнула женщина. – По твоей вине – не могу!

- Значит, если я тебе не помогу – ты меня выдашь? – тихо переспросила она.

Та кивнула. Девушка различила, как блестят в темноте лихорадочно глаза. Если подумать – на что ей оставаться в этом скопище рабов дольше? Она нашла ту, кто сумеет ответить на все ее вопросы.

- А сама ты – лишилась своей силы? – девушка дождалась еще одного кивка.

Рука женщины сильнее стиснула ее ладонь, ногти впились в кожу. Волнуется, боится – не выполнит Накато ее требования. Еще бы – силы-то она лишилась! Неужели такое возможно? Открытие вселило тревогу.

Однако главное сейчас – женщина сможет дать ей подсказку, где искать сына.

- Слушай, - шепнула Накато. – Я тебе помогу. Выведу отсюда. Но ты расскажешь мне все. О моем сыне. Ты расскажешь, где и как его искать, - она, не дожидаясь ответа, поднялась на ноги.

- Что там у вас еще? – хрипнул кто-то неподалеку.

- Заткнись, - оборвала женщина. – Не то хуже будет!

Да пусть бы его болтал. Любой шум, который могут поднять эти рабы, ничего не изменит. Ей в любом случае придется поднять грохот. Тихо отсюда не сбежишь. Руки она подняла вверх без труда.

- Ты сдурела?! – зашипела женщина.

Накато, ни слова не говоря, обрушила колодки на стену. Щепки и мелкие камешки с пылью полетели в разные стороны. Среди рабов поднялся испуганный ропот.

Да и пусть галдят! Хотя не поторопилась ли она, Накато? Да уже неважно! Теперь главное – быстрота. Только она и поможет использовать как следует свое единственное преимущество – неожиданность. Соседку сгребла за руки – та не успела пикнуть. И с размаху приложила о стену. Снова грохот, снова щепки и сыплющийся на голову мусор. Еще больше клубов пыли, от которой уже кашляли надсадно несколько человек.

- Что ты творишь! – засипела женщина.

- Если знаешь, чем нас могут остановить – говори! – потребовала Накато, оттаскивая женщину за собой и вышибая дверь.

Та, вопреки ожиданиям, поддалась лишь с третьего удара.

- Копьями нас могут остановить! – та сдавленно взвизгнула. – И арбалетными шипами!

- Пусть попробуют, - бросила Накато.

Погоня ей не страшна – бывало и хуже. Главное – чтобы не подбили ненароком ее добычу – точнее, невольную сообщницу.

Помещение находилось не в подземелье – где-то на первом этаже постройки. По лестницам Накато не водили. Значит, можно выйти наружу прямо сквозь стену. Девушка не хотела ждать и медлить. Она хотела как можно скорее получить ответы на свои вопросы. И, если для этого нужно пробить несколько стен и вынести бывшую прислужницу колдунов на руках – она это сделает. А грохот и клубы пыли и щепок ей на руку – в таком бедламе поймать беглянок будет труднее. И труднее попасть копьем или шипом из арбалета.

Стены здесь – частично бревенчатые, а частично – глинобитные. Тоже еще, великое препятствие.

Пока эти мысли проносились – Накато успела пробить дыру в стене и протиснуться туда, волоча за собой возмущенно что-то клокочущую женщину. Отстраненно она отмечала, как грохочут, приближаясь, стремительные шаги, звучат вскрики и ругань. Кто-то отрывисто рычал, раздавая приказы. Нет, не успеть им за ней! Охрана здесь – рослые увальни в доспехе из грубой тяжелой кожи.

Но шевелиться нужно проворнее: самонадеянность – великое зло. Чтобы убедиться в этом, ей пришлось потерять ребенка.

Охранники толкались внутри, носились по коридорам и закоулкам, когда Накато, пробив несколько стен насквозь, выбралась сама и вытащила женщину. Кинула на нее беглый взгляд, чтобы убедиться: жива и в сознании. Закинула ее на плечо и ринулась вверх по ближайшей стене. Уйти подальше отсюда – по крышам, а затем – спуститься и затеряться в трущобах.

*** ***

Рассвет застал двух беглянок спящими в дырявой лодке, прибитой к пустынному каменистому берегу.

Накато зажмурилась, когда на лицо упал розоватый свет и мгновенно проснулась. В панике оглядела лодку – товарка по побегу спала рядом, вздрагивая и хмурясь во сне.

По лицу пробегали тени тревог и волнения. Это пусть – лишь бы не сбежала. Накато потому только и решилась покинуть Ошакати, что ей удалось заполучить источник сведений.

- Ты чего дергаешься? – проговорила женщина спросонок хрипло. – Погони нет, кругом тихо…

Накато промолчала. Спутница проснулась – значит, можно расспросить ее. Но она вдруг оробела, не зная, с чего начать. Вся ярость рассеялась, когда она ночью крушила стены, торопясь выйти из застенков.

- А ты – бешеная, - со смесью восхищения и ненависти поведала