Эффект матового стекла. Книга о вирусе, изменившем современность, о храбрости медработников, и о вызовах, с которыми столкнулся мир - Коллектив авторов

справиться с унынием, сомнением и страхом, усталостью и слабостью, достаточно порой осознать, что есть люди, которым, чтобы справляться с тем же самым, много тяжелее, потому что им еще нужно победить физические недуги, восстановить элементарные физические навыки – говорить, ходить, чтобы жить.

Впрочем, есть, наверное, универсальный рецепт жизни на все времена и случаи. Будем хранить друг друга, помогать, кому можем, с нежностью заботиться о ближних, не жалеть себя и беречь любимых.

Карантин как шлюз, ведущий в новую жизнь. Какую? Как осознать то, что уже происходит? А что произойдет? Шлюз – это промежуточное состояние. Здесь еще можно подготовиться к миру, в который придется войти, когда откроется дверь. Надо только иметь в виду, что назад не вернуться, после покидания шлюза он аннигилируется, его не станет. Как и прошлого мира, который останется лишь в памяти.

Владислав Дорофеев

Пандемия страха

Есть такие глобальные события, которые раз и навсегда меняют жизнь каждого человека, разделяя ее на «до» и «после». До войны, до перестройки, до пандемии. «До» было лучше, правильнее, там живы наши близкие и мы сами полны надежд. Несмотря на два года пандемии, серию локдаунов и карантинов, еще рано говорить «после», но уже можно признать: мы стали другими.

Постов в соцсетях со словами «я боюсь» несметное количество, и обострение страхов особенно заметно в периоды жестких ограничений. «Наряду с пандемией коронавируса разворачивается пандемия страха», – констатировал доцент кафедры психиатрии Института молекулярной и поведенческой неврологии Мичиганского университета Яцек Дебец. Тревога перерастает из индивидуальной в массовую благодаря феномену «социальное заражение» (social contagion) – быстрой передаче эмоций от одного человека к другому.

Социальное заражение порождает панику. Еще в 2020 году исследователи из медицинского центра Вирхова – Виллерме в Париже, Лондонской школы гигиены и тропической медицины и шведского Университета Умео отмечали, что паника в социальных сетях распространялась быстрее, чем COVID-19.

«Я сел в машину в маске, в шапке, надвинутой на глаза, в старых джинсах и в куртке, которые по возвращении был готов выкинуть. Мне не понравилось, что меня перед кассиром заставили сесть на стул. Мало ли кто на этом стуле сидел до меня. Приехал, выкинул джинсы, маску и перчатки (жена ворчала, что у нас и так их мало и с таким трудом они ей достались в аптеке), продезинфицировал руки, принял душ и снова залег».

«Сегодня мы впервые в истории просто сидим дома, варимся в своих мыслях. Страшно представить, что надумали многие из нас».

«Да, как и многие, я боюсь заболеть. Да! Я не езжу в личном авто! Только на такси (суперопасно, но в метро входить ваще не могу)!!!»

«Я трус. Я боюсь заболеть. Уеду в деревню. Закроюсь. Консервы есть, зачем-то пшено купил, а полгода назад и мешок чечевицы».

«Больше всего я боюсь даже не сама заболеть, а заразить мужа».

«Я боюсь нового локдауна и того, что это все никогда не закончится».

«Я боюсь, что все вокруг заразны».

«Я боюсь, что маска может плохо прилегать к лицу, или я случайно могу дотронуться до себя самой грязными перчатками, или, может быть, очки не полностью закрывают глаза и что-то может просочиться…»

«Хоть не читай ничего в ФБ[2]. Как прочитаю, думаю, а как жить-то дальше?» – риторический вопрос одного из пользователей. И растерянный ответ: «Просто в этой “новой нормальности”, мать ее, мы с вами уже ненормальность. Понимаете?»

Действительно, как не поддаться панике, когда становится невозможно ни на минуту забыть о заразе, нормально жить и общаться, когда все новости начинаются с «рекордного количества смертей» (это чудовищное словосочетание тоже порождение пандемии, замена слова «рекорд» на «антирекорд» абсурдности фразы не изменила).

В Департаменте труда и социальной защиты Москвы сообщили, что с 1 марта по 31 декабря 2020 года на телефон неотложной психологической помощи «051» поступило более 71 тысячи звонков. Это на 28 % больше, чем в аналогичный период 2019 года. Подавляющее число обратившихся – женщины (74,9 %). Чаще всего помощь просили люди в возрасте 29–35 лет (26,1 % мужчин, 20,6 % женщин) и 36–50 лет (27,9 % мужчин, 29,6 % женщин).

По данным газеты «Коммерсантъ» в феврале 2021 года, «за время пандемии коронавируса в России выросло число граждан с тревожными и депрессивными расстройствами – в разных регионах России от 10 до 30 %. В Москве с весны по конец 2020 года за неотложной психологической помощью обратилось на 28 % граждан больше, чем годом ранее. Россияне жалуются на страх заболеть, панические атаки и суицидальные мысли, связанные с боязнью осложнений».

По данным Научно-исследовательского центра социально-политического мониторинга Института общественных наук РАНХиГС, 54 % россиян, опрошенных в апреле 2021 года, заявили, что боятся заразиться COVID-19. Вместе со страхом и паникой проявилась и агрессия.

«Все чаще приходится читать о немотивированных вспышках агрессии. В деревне под Тверью из-за спора, возникшего оттого, что собачка облаяла стадо коз, мужик зарезал троих. В Москве у станции метро “Белорусская” какой-то мужчина шел по тротуару и избивал встречных женщин», – пишет один из пользователей ФБ[3].

Сторонники (ваксеры) и противники вакцинации (антиваксеры) уже почти два года ведут в соцсетях затяжные бои, обзывая друг друга последними словами. Но от страхов ни тех, ни других это не избавляет.

«Я боюсь того, что я не знаю, что в составе препарата и как это скажется на моем теле и теле моих детей. Какие могут быть последствия в будущем? Я не играю в игры, правил которых не знаю».

«Я очень боялась побочек. Но еще раз заболеть я боюсь еще больше – поэтому рада, ничего после пятничного укола не болело: ни голова, ни рука. Брала пример с моей смелой бабушки».

«Когда “пандемия” закончится (то есть человечество с вирусом взаимно адаптируются), мы с этого пути не свернем. Обязательными станут “коды” по другим заболеваниям, мало ли их».

«После антиваксеров я больше всего ненавижу ваксеров».

«Я задолбалась ходить в маске. Я