Живые примеры(Рассказы для детей младшего возраста) - Либрович Сигизмунд

— Птичка, птичка! — со слезами звала она, — вернись в клетку, я за тобою буду ухаживать, буду сахарку давать, сухарей покрошу… вернись…

— Тууи!.. Тууи!.. — запела канарейка в ответ.

— Птичка, дорогая птичка! — продолжала Параша, — будь паинькой… я тебя так люблю…

— Тууи!.. Тууи!.. — весело продолжала канарейка, порхая по комнате.

Параша бегала за ней из угла в угол, но поймать ее никак не могла: птичка сядет то на печку, то под кровать, то на окно.

— Канарейка! Канареечка! Вот тебе сахар!.. — сквозь слезы говорила Параша, выбиваясь из сил в погоне за птичкою.

Между тем птичка в открытые двери порхнула в другую комнату. Тут на полу лежала большая собака Гектор. Услыхав какое-то странное движение, Гектор поднял голову, насторожил уши… Канарейка, не чуя опасности, села на мягкую спину собаки. Гектор рассердился, вскочил и ловко схватил зубами смелую птичку.

— Гектор, не смей трогать!.. Гектор, сюда!.. Гектор, пусти!.. — кричала в отчаянии Параша.

Еще минута — и погибла бы Парашина птичка. К счастью, Гектор, напуганный криком Параши, выпустил свою жертву. Канарейка снова порхнула на окно, но она, верно, очень устала и испугалась, потому что, увидав клетку, тихонько спустилась вниз, села сначала на ее открытых дверцах, а потом вдруг вскочила в клетку.

Как обрадовалась Параша! Ее заплаканное лицо сразу повеселело. Она затворила дверцы, вложила между прутиками клетки большой кусок сахару и, повесив клетку на место, побежала к мамаше рассказать ей о своем приключении и просить прощения за то, что была непослушною.

С тех пор Параша больше канарейки не выпускала на волю и ждала, когда мама ей скажет, что птичка привыкла настолько, что можно ее выпускать.

ДАЛЬНИЙ ПУТЬ

«Папаша болен. Приезжайте немедленно к нам в Ялту».

Такого содержания известие принесли чуть свет в квартиру Пироговых. Иван Петрович Пирогов, по совету доктора, уехал недавно с женою в Крым, лечиться. В городской квартире остались только маленький Витя и его гувернантка Анна Ивановна. С нетерпением ожидал Витя каждое письмо матери. В письмах этих она сообщала ему о ходе болезни его отца. Вести были тревожные. Ивану Петровичу делалось все хуже и хуже.

Внезапно полученное известие ясно говорило, что нет больше надежды на выздоровление, — отец Вити, может быть, уже умирает.

Горько заплакал Витя, когда сообщили ему это известие. Он искренно, от всей души, любил своего отца и не мог себе представить, что его не будет, что он более не услышит его нежного, ласкового голоса, не увидит его доброго, исхудалого лица. Вспомнил Витя, как отец его, в то время, когда Витя был еще маленьким ребенком, каждый день, возвращаясь с работы домой, играл с ним, забавлял его и носил на руках. Неужели никогда более не обнимет его отец и не спросит растроганным, дрожащим голосом: «Витя, любишь ли ты меня»?

— Нет, нет, он не умер! Этого не будет, этого не может быть! — успокаивал себя Витя. Но зловещая телеграмма не выходила у него из мыслей.

Сильно билось сердечко Вити, когда, уложив в чемодан самые необходимые вещи, Анна Ивановна в тот же день отправилась с ним в дальний путь.

Дорога в Крым длилась долго, целые дни. Витя в вагоне сначала все плакал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не плачь, Витя, — успокаивала его гувернантка, — Бог милостив; надейся на Него, но молись, да будет Его святая воля: Он лучше нашего знает, что нам необходимо, и посылает часто тяжелые испытания, ради нашего исправления.

Эти слова глубоко запали в сердечко огорченного мальчика. Он стал молиться за выздоровление отца, но, кончая молитву словами: «да будет воля Твоя»! — не мог не вздохнуть тяжело, думая со страхом: «что, ежели Господь возьмет к себе папу?» и сейчас же себя успокаивал: «нет, нет, папа выздоровеет!»

Молитву Витя повторял по несколько раз в день, и после каждого обращения к Богу ему делалось как-то легче и спокойнее…

Когда они, наконец, приехали в Ялту, Витя узнал, что отец уже несколько дней чувствует себя значительно лучше, и доктора уверяют, что теперь выздоровление пойдет скорым шагом.

— Я был уверен, что ты выздоровеешь, папаша, — сказал Витя. — Я даже совсем не боялся за тебя, но молил Бога спасти тебя.

Растроганный отец от души расцеловал своего сынишку и дрожащими руками благословил его.

Витя не перестал молиться и тогда, когда отец его окончательно поправился, и они, всей семьей, двинулись в обратную дорогу. Каждый день утром и вечером мальчик кончал свою молитву словами: «да будет воля Твоя!»

Только когда Витя вырос и возмужал, он понял вполне, как необходимо человеку переносить с благодарностью все, что Господь Бог ни посылает ему в жизни.

УРА! ПОБЕДИЛ!

Дедушка Михаил имел много забот и хлопот со своим крестником. Федька — так звали крестника — был мальчик смышленый, умный, расторопный, но при этом страшный лентяй и забияка. Учиться ему совсем не хотелось; несколько раз старый Михаил принимался учить крестника грамоте, но Федьке не сидится за книгою: вертится во все стороны, в окно смотрит, — наука его не занимает. Федьке хотелось бы скорее в сад, в поле, играть, шалить. По целым дням бегает он по полю, ничего не делая. Любимая игра Федьки, это — битва. Смастерил он себе из палки и красного платка знамя, вырезал искусно из дощечки саблю, и по целым дням бегает по полю.

— Прочь с дороги! — кричит он при этом изо всех сил, — солдаты идут! Направо! Налево! Марш!

Больше всего страдали от шалостей Федьки кусты и полевые цветы. Федька, в своих играх, считает их за неприятельских солдат и немилосердно уничтожает своею саблею…

— Ура! Победил! — кричит он каждый раз, когда бедный, беззащитный куст падает к его ногам под ударом сабли.

Как-то раз, вечером, Михаил стал рассказывать про куст колючего репейника, который рос на берегу небольшого ручейка за забором сада.

— Беда, какой колючий! — заметил он под конец своего рассказа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Подожди, — подумал Федька, — завтра же я нападу на него с моими солдатами и уничтожу в пух и прах!..

Действительно, на следующее утро Федька встал раньше обыкновенного и, вооружившись своею саблею, отправился «в поход» на куст репейника.

— Что, голубчик, не думаешь ли ты и меня кольнуть? — посмеивался он над бедным кустом, не предчувствовавшим скорой гибели.

— Раз, два, три, пли! — командовал Федька сам себе и со всего размаху ударил саблей в куст.

Но беззащитный, смирный репейник оказался очень грозным неприятелем: несколько его веток, от сильного удара Федькиной сабли, полетели прямо в лицо храброго героя и поранили его своими колючками.

— Ай! ай! — закричал Федька, бросая на землю саблю и знамя.

Все лицо мальчика покрылось красными пятнами. Бедный Федька не знал, куда деваться от боли и что делать, чтобы эту боль уменьшить. Идти домой, к крестному, ему было и стыдно, и совестно. Он присел в поле и заплакал.

Весь день не показывался Федька на глаза Михаилу, но к вечеру не вытерпел, — побежал домой и с слезами на глазах рассказал старику о своем горе.