Стимулы, парадоксы, провалы. Город глазами экономистов (сборник) - Василий Аузан

Кроме того, пытливый читатель заметит, что некоторые наши авторы не всегда «держали равнение» на город. Для этих заслуженных экономистов участие в сборнике стало скорее поводом задуматься о том, как можно было подходы, принятые в интересующих их областях экономической науки, применить к городским проблемам. В такой ситуации есть и плюсы, и минусы. Среди плюсов – новизна и свежесть идей, а также довольно широкий объем информации о современных экономических – как теоретических, так и прикладных – подходах. В статьях пусть вкратце, но упомянуты многие прославленные экономические мыслители, а также относительно новые для российского читателя имена.[1]

Мы признательны за участие в сборнике всем авторам, которые, будучи людьми очень востребованными и занятыми, нашли в своем плотном графике время, чтобы написать для нас материалы. Не менее признательны мы и тем, кто своим советом, критикой, наводками помог нам в работе и расширил наше представление о предмете. Это известные экономисты и журналисты, в том числе Леонид Григорьев, Борис Грозовский, Григорий Ревзин, Константин Сонин, Андрей Шмаров, и, конечно же, авторы идеи и вдохновители проекта Варвара Мельникова, Анна Красинская и Андрей Курилкин.

Василий Аузан

1. Город на карте

1.1. Страна городов: теория и практика российской урбанизации

Наталья Зубаревич

Концентрация и разнообразие – два важнейших фактора, определяющих формирование городов. Действительно, устойчиво развиваются только те города, которые обеспечивают достаточный объем экономики, чтобы быть привлекательными для новых компаний, работников и потребителей, и в которых при этом есть разнообразие. Именно обеспечение разнообразия – как экономического, так и социального и средового – одна из важнейших задач для постсоветских городов, многие из которых формировались вокруг одного крупного предприятия. Другая задача – уже в масштабах страны – создание альтернативных столице центров. Развитие российских городов осложняется двумя значительными обстоятельствами: исторической сверхцентрализацией страны, а также политикой «заливания» неравенства, которая не оставляет ресурса сильным регионам и городам и не стимулирует слабых вкладывать в свое развитие. России необходимо осознать, что города – это опора модернизационного развития.

Почему вообще возникает город – плотная среда, в которой работает много предприятий, живет много людей, куда стягивается экономическая активность? Это объясняется так называемым агломерационным эффектом, или эффектом масштаба. Математическую модель агломерационного эффекта для урбанистики разработал японский ученый Масахиса Фуджита, один из основоположников «новой экономической географии».

Как проявляется агломерационный эффект в урбанистике? Суть проста: чем больше фирм в городе, тем разнообразнее их предложения для потребителя. Чем шире выбор, тем удобнее и выгоднее потреблять то, что предлагают фирмы, тем точнее удовлетворяет свой спрос потребитель и тем больше потребителей стягивается в город. А с увеличением количества потребителей появляется все больше фирм. По сравнению с давно известным агломерационным эффектом в промышленности, который объясняет территориальную концентрацию производства экономией на масштабе, то есть снижением издержек в расчете на единицу продукции, в урбанистике речь идет еще об одном важнейшем моменте – разнообразии. Собственно, концентрация и разнообразие – две базовые характеристики города. Это, конечно, упрощенная картина, процесс агломерирования имеет ограничения: при высокой концентрации нарастают экологические и транспортные проблемы, риски безопасности и др. Для снижения издержек высокой концентрации нужны эффективные институты (система управления городом), которые могли бы решать эти проблемы и формировать комфортную для жителей городскую среду. Но в целом концентрация и разнообразие обеспечивают устойчивость развитию города или системы городов в пределах агломерации.

Что подразумевается под разнообразием в урбанистике? Это многогранное, не только экономическое понятие. В экономике его называют диверсификацией: наличие спектра отраслей, предприятий, видов деятельности. Очень важна диверсификация рабочих мест – возможность разных видов деятельности, с которой связана диверсификация социальная. Но есть также разнообразие городской среды, о значимости которого еще в середине прошлого века говорила американский публицист Джейн Джекобс, много сделавшая для развития «нового урбанизма». В городе появляются места, где люди общаются на почве самых разных интересов: кто-то обменивается марками или играет в шахматы, любит посидеть в пабе, ходит на выставки, посещает блошиные рынки или парки, даже устраивает средневековые турниры. Чего, по Джейн Джекобс, фатально не хватает Москве и другим российским городам? Уличной городской жизни. Лондон даже зимой, в январе, полон жизни. А в Москве холодно, к тому же она очень большая, в ней размыт центр, и большая часть его безлюдна, в кафе и ресторанах очень дорогая еда. Чтобы вечерами ходить в паб или ресторан, нужно очень хорошо зарабатывать. С точки зрения городской среды Москва – недоделанный город, она создана не для людей. Но это исправимо – был бы спрос. Если снизу есть давление и спрос, власть и бизнес его видят, и появляется предложение. Продвинутый городской класс сейчас предъявляет спрос на новое современное пространство.

Устойчивость через разнообразие

Почему важны оба компонента агломерационного эффекта – и концентрация, и разнообразие? Это довольно легко объяснить на примере искусственно созданных городов. Чаще всего города развиваются эволюционно, сначала как центры обменов продукцией: в них появляются рынки, ярмарки, ремесленники, а затем и промышленность, университеты и т. д. Города развиваются органически, привлекают население, постепенно диверсифицируют свои функции. Если же город возводят при строительстве завода и разными способами привлекают туда население, то он развивается искусственно. Это был преимущественно советский путь, в период плановой экономики так осваивались слабозаселенные территории, хотя поселения при заводах создавались на Урале еще в XVIII веке. Почти треть российских городов появились искусственно – при заводах, в ходе строительства железных дорог, портов и др.

Искусственный город обычно монофункционален, нацелен на решение одной задачи. Тут нет органического разнообразия, создаваемого длительным эволюционным развитием, а эффект масштаба работает в большей степени для производства. Когда возникают риски для базовой функции, ради которой и создавался моногород, его дальнейшая судьба оказывается под вопросом. Нормальный город выживает за счет разнообразия, а моногороду гораздо труднее адаптироваться к изменившимся условиям.

Может ли искусственно созданный город выжить и развиваться? Может, с двумя оговорками. Во-первых, если он не находится в экстремальных климатических условиях. Больших и разнообразных городов на Крайнем Севере при рыночной экономике не бывает, поэтому светлого будущего, скажем, Норильску или Новому Уренгою предсказать нельзя. Во-вторых, если моногород постепенно диверсифицирует развитие. Например, Магнитогорск, в котором живет 400 тысяч человек, сильно зависит от металлургического комбината, но уже имеет достаточно развитый и разнообразный сектор услуг благодаря концентрации потребителей и платежеспособного спроса. Беда в одном: когда плохо комбинату, плохо потребителю и всем услугам. Пока не хватает стабильности, но город движется в этом направлении. Меньшим городам этот путь дается труднее, в них нет эффекта масштаба, достаточного, чтобы разнообразие выстрелило.

Эффект столичности и полицентризм

На развитие столиц помимо естественного, экономически обоснованного агломерационного эффекта влияет и институциональный фактор – столичный статус. Он усиливает привлекательность города и чаще всего создает экономическую ренту в виде особого внимания к столице властей страны, большого числа рабочих мест в секторе управления, концентрации штаб-квартир крупных компаний, которые платят налоги в бюджет города. Роль статуса минимальна для развитых демократических стран, где столицы – это относительно небольшие бюрократические города вроде Оттавы или Канберры.

В России роль столичного статуса усиливается институтами управления государством: исторически сложившейся сверхцентрализацией и политическим режимом 2000-х. Все решения принимаются в одном месте. Поэтому Москва развивается не только благодаря естественному агломерационному эффекту, но и за счет гигантских преимуществ столичного статуса в сверхцентрализованной и авторитарно управляемой стране. Понимая это, легко объяснить, почему в Москве концентрируется 23–24 % суммарного валового регионального продукта (ВРП) страны, а в Петербурге – только 5 %, хотя по численности населения Питер меньше Москвы всего в два раза. Почему в Москве сконцентрировано почти 40 % всей внешней торговли России, а в Питере – около 10 %? Это следствие столичного статуса. Для стран догоняющего развития типична гипертрофия столиц, достаточно вспомнить Буэнос-Айрес или Мехико. И Казахстан выбрал эту модель: все переводится в новую столицу, население которой выросло почти в четыре раза. Но Россия исторически развивалась как сверхцентрализованное государство, и, к сожалению, она до сих пор не может уйти с этого пути – это то, что называется «институциональной колеей» (или path dependence problem). Как только центральная власть усиливается, она восстанавливает cверхцентрализованные институты.