Дороже только снег - Яя Володарская

демографическим вопросом, а сейчас я был спокоен, как удав, и мне, теперь, казалось очень разумным (! вот и я стал употреблять это слово к месту и не к месту) отсутствие этих треклятых душевных трепыханий.

После доклада двери распахнулись, и слушатели медленно пошли к выходу в направлении Ботанического Голографического Зала, где был накрыт фуршет. Пошел со всеми и я, так, от скуки.

Липовая аллея, ведущая к клумбе пиксельных роз, была необыкновенно хороша и реалистична. Огромные вековые голографические деревья шевелили листьями и «источали» сладкий, тонкий, успокаивающий аромат. Слышались соловьиные трели. Это была самая главная неточность, очевидная для рождённых на Земле. Липы цветут гораздо позже, чем поет соловьиный птичий хор, но иллюзия была так прекрасна, что этот факт становился неважным. Я испытывал огромное наслаждение от своей вакцинации. Это, знаете, как иммунитет: ты можешь делать все что угодно, и тебе за это ничего не будет. Давно я не был так весел! Вальяжно откинувшись на ажурную лавку в Университетском Ботаническом саду, я размышлял сколько плюсов дает разумная (вот опять, я стал употреблять это слово к месту и не к месту!), размеренная и свободная от чувств жизнь. Сколько открытий можно совершить, с какой скоростью двинется технический прогресс с помощью человека, не отвлекающийся на собственный душевный анализ!

«Белые шапочки» с любопытством разглядывали меня, и даже, пытались провоцировать на проявление чувств. Их забавляло это, чувства для них были нечто вроде игры. И только девушка с рыжими волосами не строила искусственно мне глазки, одергивая своих сокурсниц. «О, ну эта красотка, видимо, не менее Пятого уровня Разумности», подумал я. Высшие ступени разума предполагали полное понимание природы тех эмоций, которые лично тебе неизвестны.

В Ботаническом саду давали пионовый лимонад. К стойке с пьянящим ароматом выстроилась целая очередь белых шапочек. Айконцы получали еду и другие материальные блага в обмен на добрые дела, то есть злой, не отзывчивый человек рисковал здесь умереть с голода.

Рыжая девушка приложила карточку со списком добрых дел к стойке.

– Минус три. Остаток на карте: пять ДД (добрых дел).

– С ума сойти! Ну и цены! Дороже только снег! Возмущенно воскликнула моя незнакомка.

–Не сердись, Яя! Пионы нынче плохо цвели, вот и дорого… успокоила ее подружка.

Яя… Яя… – я еще долго сидел на лавке, после того как белые шапочки убежали. А почему снег? Вдруг подумал я. Снега никогда не бывает на теплом Айконе, который подогревается солнечными батареями, словно теплые полы, из- за чего и получил у землян еще одно прозвище «сковородка». Зачем же им снег? пожал плечами я, решив непременно завтра выяснить у коллег и направился к выходу.

Несмотря на усталость от перемещения, я был в нетерпении совершить прогулку по центру Айкона. Я специально отказался от более удобного местоположения, выбрав гостиницу далеко от научного центра Тесло для того, чтобы каждый день по дороге на работу наслаждаться сюрреалистичными городскими пейзажами. Я очень любил бесцельно бродить по улицам. Особые ощущения я испытывал в путешествии, когда ты уже не здесь, но еще и не там, словно выпал из времени, из установленного порядка событий. Для меня это также был взгляд со стороны на собственную жизнь, словно бы я читал книгу или смотрел фильм, где в конце выяснялось, что главным героем был я сам. Удаляясь от родного дома, я все больше дистанцировался сам от себя. На Земле я передвигался на магнитопоезде. Поезд казался мне мини моделью упорядоченного общества, где человеческие жизни «укладывались» по компактным ячейкам. Прибывая в новый город, я был любопытен. Экскурсии в группе туристов утомляли меня, придавали искусственность и пафос происходящему. Необходимую информацию, я получал в аудио путеводителях. Настоящим наслаждением для меня было свернуть с широких проспектов, за «спины» достопримечательностей, где я окунался в мир узких улочек и уютных двориков. Я заглядывал в парадные через открывающиеся двери, когда кто-то выходил или заходил, ловил запахи из открытых форточек, разглядывал людей, мелькающих перед окнами. О, сам же я бы страшно раздражался, если бы кто-то заглядывал ко мне в окно, но мое любопытство было непреодолимым, оно было наблюдательным и созерцательным. Каждый раз, я пытался представить себе, как протекала бы моя жизнь, живи я, например, в этом городе, вот здесь, на этой улочке с флорентийским акцентом. Был бы я такой же как сейчас или другой? Пройдя через весь голографический сад, я вышел с другой стороны центра Тесло и направился по широкому проспекту Мира. Эта была двухсторонняя дорога, покрытая гладким блестящим изумрудным покрытием. Над ним, в тридцати-сорока сантиметрах, мягко скользили электромобили, похожие на разноцветные гондбольные мячи. Чуть выше, по магнитным невидимым трассам парили такие же «мячики». Вдоль проспекта торжественно возвышались высокие здания в стиле барокко, с фигурными колоннами, узорными наличниками и белоснежными балюстрадами. Центр Айкона около ста земных лет назад застраивали итальянские архитекторы по чертежам эпохи Возрождения. Здесь то и дело встречались: четкая система колонн с неровной, волнами поверхностью стен, разорванные фронтоны, утонченный декор и обязательно атланты. Итальянский стиль, как нельзя более точно, подходил к эстетическому вкусу Айконцев, которые любили все изящное и возвышенное. По пешеходным зонам вдоль дороги, сновал разношерстный народ: прямые, с гордо поднятой головой, подтянутые айконцы, туристические группы с Земли, белые воротнички, вышедшие глотнуть чистого воздуха и просто зеваки. Уютные кафе окутывали запахами кофе, пионового лимонада, жареного миндаля, и свежей выпечки. Около открытой лавки, с выдвинутой прямо на улицу витриной с фруктами, стоял черноглазый мальчик. Он был дорого одет.

–Земные фрукты, овощи… сочные персики, отборный виноград, кукуруза, – деловито выкрикивал он. Айконцы очень любили сладкие земные фрукты и сочные овощи, наполненные ярким, богатым вкусом плодородной почвы. Достичь такого вкуса при выращивании на искусственном грунте было невозможно. Земные продукты стояли немало и мало кто мог позволить их себе каждый день.

–Угости- ка меня гранатом, а? вчера я плохо себя чувствовал и не сделал ни одного доброго дела, а я уже очень давно хочу гранат. -Раздался рядом со мной пожилой голос. Около лавки с аппетитным ароматом персиков, вишни, сливы, медовой дыни, стоял, по всей видимости, пожилой человек с очень прямой осанкой. Это была особенность коренных жителей Айкона – легкая гравитация не гнула их спины. Он смотрел на изобилие даров природы, аккуратно разложенных по ячейкам, словно неизвестный художник выложил свою палитру- иссине- черный виноград, оранжево солнечные персики, мятно зеленые яблоки, бардовый гранат, и коралловые, чуть розовые, прозрачные груши … Мальчик оскалился и сказал, изображая из себя взрослого:

–Знаю я