Маркс и Энгельс - Галина Серебрякова

Несмотря на ранний час, в комнате горела лампа под зеленым абажуром, так как за окном было совершенно темно от черного тумана. На прощание Маркс подарил Морозову несколько своих книжек и обещал написать предисловие к той из них, которую народовольцы выберут для перевода. Последние слова Маркса, запомнившиеся Морозову, были:

— Царя провозгласили главою европейской реакции. Теперь он — содержащийся в Гатчине военнопленный революции, и Россия представляет собой передовой отряд революционного движения в Европе.

Эти же слова Маркса появились в его и Энгельса предисловии к русскому изданию «Манифеста Коммунистической партии» двумя годами позже.

За свою жизнь Маркс написал множество писем. Он не жалел на это времени, так как при разбросанности по всему свету изгнанников-революционеров после поражения революции 1848–1849 годов Маркс считал весьма важным делиться со своими друзьями и соратниками мыслями по всем вопросам текущей политики, экономики и философии. Письма Маркса сохранили приметы времени, неизменный интерес ко всему, что происходило в мире и особенно в России. Его переписка с русскими людьми продолжалась около четырех десятилетий. Все без, исключения в этой полуфеодальной стране волновало его мысль. К 70-м годам относится переписка Маркса с народником

Лавровым, так и не понявшим никогда его учения, а также с Верой Ивановной Засулич, одной из деятельнейших социал-демократов того времени.

В 1881 году русская революционерка Вера Засулич, недавно эмигрировавшая в Швейцарию, обратилась с письмом к Марксу. Засулич просила автора «Капитала» высказать свое мнение о русской сельской общине и ее значении в преобразовании общества на социалистических началах. Великий труд Маркса к этому времени уже был хорошо известен в кругах интеллигенции и вызывал всегда горячие споры.

«Следили ли Вы за ожесточенной полемикой в русской литературе этого года вокруг имени Маркса? — писал в августе 1878 года Лавров Энгельсу. — Жуковский (ренегат) и Чичерин выступают против Маркса, Зибер и Михайловский за него. И все это длинные статьи. Я думаю, что нигде в другом месте не было так много написано о его работе. Полемика еще не закончена: Зибер, которого я видел несколько дней тому назад в Париже, сказал мне, что он готовит ответ Чичерину… Работа Зибера о теории Маркса будет опубликована отдельно, вероятно, в конце года».

Полемика, о которой идет речь в письме Лаврова, между «Вестником Европы» и «Отечественными записками» привела к тому, что «Капитал» и его автор стали широко известны в России. Труды Маркса и Энгельса оказали огромное влияние и на Веру Ивановну Засулич. Она перевела на русский язык «Нищету философии» и горячо проповедовала идеи научного социализма.

«Уважаемый гражданин! — писала Засулич Марксу в своем первом письме к нему. — Вам небезызвестно, что ваш «Капитал» пользуется большой популярностью в России. Несмотря на конфискацию издания, немногое количество оставшихся экземпляров читается и перечитывается широкими кругами более или менее образованных людей нашей страны, и серьезные люди изучают его. Но что вам, вероятно, неизвестно, — это роль, какую играет ваш «Капитал» и наших спорах об аграрном вопросе в России и о нашей сельской общине».

Рассказывая Марксу о различных взглядах на сельскую общину, сложившихся в это время в России, Засулич сообщала:

«В последнее время мы часто слышим мнение, что сельская община является архаической формой, которую история, научный социализм — словом, всё, что есть наиболее бесспорного, — обрекает на гибель. Люди, проповедующие это, называют себя вашими подлинными учениками, «марксистами». Их самым сильным аргументом часто является: «Так говорит Маркс».

Вы поймете поэтому, гражданин, в какой мере интересует нас ваше мнение по этому вопросу и какую большую услугу вы оказали бы нам, изложив ваши воззрения на возможные судьбы нашей сельской общины и на теорию о том, что, в силу исторической неизбежности, все страны мира должны пройти все фазы капиталистического производства…

Примите, гражданин, мой почтительный привет.

Вера Засулич».

Маркс, чтобы ответить русской революционерке, глубоко изучил материалы по экономике пореформенного сельского хозяйства России и примерно месяц спустя направил ей письмо.

В 10-ю годовщину Парижской коммуны в Лондоне состоялся славянский митинг под председательствованием Льва Гартмана. Маркс и Энгельс послали этому собранию приветствие, в котором указывали на успехи международного рабочего движения как на доказательство того, что дело Коммуны не погибло и дало свои плоды.

Оба они внимательно следили и за событиями в России — процессом Желябова, Перовской, Кибальчича и других народовольцев. Мужество этих людей вызвало у них чувство восхищения.

«Когда Парижская коммуна пала после свирепой бойни, устроенной защитниками «порядка», победители никак не предполагали, что не пройдет и десяти лет, как в далеком Петербурге произойдет событие, которое в конце концов должно будет неизбежно привести, хотя бы и после длительной и жестокой борьбы, к созданию российской Коммуны», — писали Маркс и Энгельс.

2 декабря 1881 года умерла Женни Маркс. До последней минуты она сохраняла сознание. Когда ей стало трудно говорить, она, чтобы ободрить близких, попыталась пожать им руки. Ее последние слова, сказанные по-английски, были обращены к тому, кого она любила больше всего в жизни:

— Чарли, силы мои сломлены.

Глаза, устремленные на мужа, на миг стали снова яркими и лучистыми, как в юности, и в последний раз отразили величье и глубину сердца этой необыкновенной женщины. Любовь облегчила ей смерть.

Когда умерла Женни, Карл как бы перестал чувствовать и мыслить. Сила удара была чрезмерна. Так шум, производимый движущейся Землей, настолько оглушителен, что его не воспринимает человек. Горе свалило этого титана. К тому же он все еще не вылечился от воспаления легких. Ввиду этого врачи и родные настояли на том, чтобы он не провожал умершую жену на кладбище.

Женни Маркс похоронили на неосвященной земле кладбища Хай Гейт, на которое так часто она смотрела с вершины Хемстедских холмов. Сильно заикаясь от волнения и не стыдясь слез, над открытой ее могилой с прощальным словом выступил Энгельс.

— Друзья, — начал он и окинул взглядом скорбные, плачущие фигуры собравшихся, — женщина прекрасной души, которую мы хороним, родилась в Зальцведеле в 1814 году…

Энгельс остановился. Горько плакала, склонившись над гробом, Ленхен. Было темно. Черно-желтый туман наползал на Лондон.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});