Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус - Дэн Абнетт

— Думаю, ему просто до сих пор не представлялось шанса показать себя в этом — комиссар, командующий войсками, всегда выполняет распоряжения старших по званию. У него не было возможности, подобной этой. И потом… ему сейчас есть что доказывать.

— Какого феса ты имеешь в виду, Бан?

— Высшее руководство истреблено… или, как Штурм, опозорено. Судьба и его собственные действия поставили Гаунта во главе — и, я думаю, он захочет сделать все, чтобы доказать, что оказался на своем месте.

На перекрестке фг/567, в самом сердце восточных трущоб, пехота Балвера была близка к поражению. У них не осталось противотанковых гранат, и зойканские танки клином вошли во врата Кроу, превращая гектары жилых кварталов в пустыри.

Балвер и его Севгруппская армия продвигались к югу от перекрестка, разбираясь с зойканскими солдатами в рокритовом лабиринте, который когда-то был жилым кварталом. Танковые снаряды свистели над ними, вышибая куски стен и дороги, вздымая столбы щебня и пыли.

Внутри станции фуникулера, среди резных мраморных колонн и старинных бронзовых скамеек, они вступили в ближний бой с фалангой зойканцев. Все новые и новые солдаты прибывали через турникеты или взбирались через развороченные остатки поезда, сделавшего последнюю остановку на станции. Повсюду лежали погибшие штатские.

Балвер возглавлял атаку, ломая могучим силовым когтем броню и отстреливаясь из автогана. Вокруг него падали замертво бессчетные солдаты. Лаззаряд задел его плечо, и его отбросило.

Когда он поднялся, что-то изменилось. На станцию выдвинулась новая боевая сила и врезалась в зойканцев с фланга. Это не были Севгруппы, Вервунский Главный или даже Гвардия. Это были рабочие, местные, вооруженные подобранным оружием, кирками — всем, что нашли. Балвер узнал в них одну из многочисленных очистных групп, неофициально собранных из добровольцев-рабочих, чтобы поддержать оборону. Он уже неоднократно слышал о рабочих, которые выскакивали из развалин и помогали Гвардейцам, но — так много хорошо организованных людей… Их ярость поражала.

Ожесточенное сражение продлилось около восьми минут. За это время взвод Балвера и рабочие убили на станции всех до единого зойканцев.

Раздались радостные крики и свист, и солдаты Севгрупп обнимали вервунцев, словно новообретенных братьев.

Невысокий плотный рабочий с одним глазом, перемазанный грязью и кровью, прохромал к Балверу и салютовал.

— Кто вы? — спросил Балвер.

— Сорик, командующий Литейной Нерегулярной, сэр!

Балвер не удержался от улыбки. У главаря рабочих к куртке были пришиты генеральские погоны, сделанные из бутылочных крышек.

— Благодарю Императора, что послал вас, генерал Сорик.

Сорик умолк и застенчиво покосился на свои знаки отличия.

— Простите, сэр. Просто шутка, чтобы повеселить своих. Я просто начальник производства…

— Который сражается, как магистр войны. Сколько вас?

— Сотен семь, сэр, — рабочие, трущобные, да кто угодно. Мы пытались помогать улью с самого начала, а когда пал Щит — все, кто не сбежал, сражаются.

— Вы пристыдили нас.

Сорик нахмурился.

— Если уж мы не защитим собственный гребаный улей, сэр, то я даже и не знаю, кто защитит.

Инструкции требовали, чтобы командование всех частей информировало Штаб в Хребте о масштабах и расположении всех встреченных групп, чтобы их можно было снабдить кодом и вписать в структуру обороны. Балвер подозвал воксиста и продиктовал информацию о Сориковой Нерегулярной. Он посмотрел на Сорика.

— Нужно скоординироваться, генерал. Хвала Императору за таких, как вы, но мы сможем победить, только если военные силы и гражданские ополчения будут работать как одно целое. Собирайте своих и передавайте информацию. Ополченцы должны пытаться выйти на связь с Имперскими силами, чтобы брать вас в расчет. И вам тоже придется выполнять приказы.

Сорик кивнул и подозвал своих «офицеров», чтобы ввести в курс дела.

— Боюсь, впрочем, вы не можете быть генералом, — сказал Балвер. Сорик уже и так снимал импровизированные погоны.

— Вы получаете временное внеочередное звание, Сорик. Повышение в обстоятельствах чрезвычайного положения. Вы теперь сержант, подотчетный мне. Назначьте капралов на каждых два десятка и установите иерархию подчинения. Вам их назначать, вы их лучше знаете.

Сорик снова кивнул, не находя слов от гордости.

Взрывы прогремели по всей станции, швырнув некоторых наземь. Один из свободных бойцов Сорика закричал:

— Вражьи танки! Танки!

Балвер и Сорик прокрались к восточному входу, чтобы посмотреть. Могучие штурмовые танки, с длинными корпусами, тяжело вооруженные, катились к станции и окрестным трущобам. Другие, в том числе подвижные легкие танки и приземистые, сверхтяжелые огнеметные самоходки, в обход продвигались к магистралям, ведущим в Коммерцию, к Колонне Щита.

— У нас есть карьерная взрывчатка, сэр, — сообщил Сорик, на всякий случай снова салютуя. — Мы подобрали ее на складах за плавильнями.

— Статичные заряды, без средств метания… против танков?

— Ну, мы так до сих пор и справлялись, сэр: человек берет связку зарядов, бежит с ней, привязывает к корпусу танка…

— Самоубийство!

Сорик нахмурился.

— Долг, сэр. А что прикажете делать?

— И сколько танков вы убрали таким способом?

— Двадцать четыре, кажется.

— Скольких людей это стоило вам?

Сорик пожал плечами.

— Двадцати четырех, разумеется.

Балвер вытер рот тыльной стороной перчатки. Невероятно. Преданность, целеустремленность. Самопожертвование. Рабочие улья Вервун, построившие этот улей собственным потом, теперь выкупали его своей кровью. Это был показательный урок верности и преданности, которыми не зазорно было восхищаться даже лучшим из Имперской Гвардии.

Танки уже приближались, грохоча по станции, выбивая куски стен. По вокзалу заметались вспышки пламени.

— Трон Златой! — выдохнул Сорик, указывая пальцем.

Горчичного цвета танки во весь опор мчались по щебенке с запада, некоторые шли напролом, сваливая стены. Они обстреливали противника исключительно метко, поддерживая такую плотность обстрела, что зойканская бронетехника, разворачивающаяся им навстречу, не могла наладить ответный прицельный огонь.

Ни Балвер, ни Сорик еще никогда не видели танковых войск подобной мощи, ни один из них еще не сталкивался с имперским танковым дивизионом класса нармянского. Они благоговейно разинули рты, отовсюду доносились крики восторга.

Гризмунд назвал это операцией «Дерций». Он отправил разведывательные части и «Часовых» вперед, к вратам Кроу, а сам собрал свой танковый дивизион у Коммерции. «Часовые» не могли задержать продвижение зойканской бронеколонны, но могли оценить их силы и направление движения. Гризмунд сверил данные и повел основную колонну сначала на юг в трущобы, а потом повернул на восток и во весь опор понесся наперерез врагу, подбираясь к нему с фланга. Гризмунд хорошо понимал силу бронированных машин, не только физическую мощь, но и психологическую составляющую. Танк вообще вещь угрожающая, а танк, движущийся быстро и стреляющий метко и непрерывно, — просто кошмар. Танковый удар был его коронным номером, и он принимал в ряды водителей нармянских танков лишь тех, кто был способен управиться с тридцатью с лишним тоннами брони, несущимися на огромной скорости, а в ряды стрелков — лишь тех, кто мог стрелять метко, быстро и результативно.

В командном кресле «Милости Трона» Гризмунд наблюдал, как изображение на ауспексе мигало и вспыхивало, отмечая руны пораженных целей. Внутри танк был небольшой комнатой, залитой красноватым светом, оглашаемой лепетанием вокса и лаконичными переговорами стрелков. Свежие снаряды в латунных гильзах клацали в замасленных ящиках, складированных над задними колесами, а загружающий заряжал их и передавал наводчику, уставившемуся в сияющий зеленым скоп. Каждые несколько секунд заряжающий отскакивал от дула и главное орудие выстреливало с такой отдачей, что сотрясался весь танк, башня тут же заполнялась пороховыми газами, которые, впрочем, быстро затягивались в зарешеченные отдушины.

Водитель Гризмунда Уолш был одним из лучших, так что они палили, не сбавляя ходу. У него был глаз-алмаз, он словно заранее знал, где катить напролом, а где объезжать, что проще раздавить, а что обогнуть. Нармяне шутили, что Уолш чуял мины за километр.

Операция «Дерций» бросила сорок тяжелых, шедших на полном ходу нармянских танков на фг/567, и они буквально вцепились в горло зойканской бронеколонны. Силы Гризмунда уничтожили или обезвредили семьдесят две вражеские машины, прежде чем те успели развернуться, и ушли в сторону, атакуя оставшихся зойканцев с фланга. К тому моменту вражеские танки метались в растерянности.