Врата Мертвого Дома - Стивен Эриксон

Леоман покачал головой.

— Ты когда-нибудь следовал за таким предводителем, Леоман?

— Нет.

— Значит, действительно не знаешь.

— Не знаю, провидица.

Не обращая внимания на взгляды троих мужчин, Фелисин разделась и облачилась в одеяния Ша’ик. Она надела потемневшие серебряные украшения, которые казались до странности знакомыми, затем отбросила прочь лохмотья, которые носила раньше. Фелисин долго смотрела на долину внизу, а затем сказала:

— Пойдём, высшие маги уже теряют терпение.

— Мы всего в нескольких днях пути от Фалара, если верить первому помощнику, — сказал Калам. — Все только и говорят о пассатах.

— Ещё бы! — фыркнул капитан и скривился, будто проглотил что-то кислое.

Убийца заново наполнил кубки и откинулся на спинку стула. Сила, которая терзала капитана и не давала ему подняться с постели уже несколько дней, явно не имела ничего общего с ранами, нанесёнными клинком телохранителя. Конечно, травмы головы могут вызывать разные осложнения. Но всё равно… Капитан дрожал, когда говорил, однако речь его оставалась внятной и членораздельной. Казалось, ему тяжело выталкивать слова наружу, собирать их во что-то похожее на предложения. Тем не менее в глазах капитана светился разум — ничуть не менее острый, чем прежде.

Убийца был сбит с толку, но инстинктивно чувствовал, что его присутствие придаёт капитану сил.

— Вперёдсмотрящий заметил вчера перед самым закатом корабль позади — быстроходный малазанский торговец, как ему показалось. Сегодня утром его уже не было видно.

Капитан хмыкнул.

— Никогда так быстро не ходили. Бьюсь об заклад, они глаза выпучили и бросают безголовых петухов за правый борт по каждой благословенной склянке.

Калам пригубил разбавленного водой вина, разглядывая капитана поверх помятого ободка кубка.

— Вчера ночью мы потеряли последних двух морпехов. Это меня заставляет усомниться в твоём лекаре.

— Раньше всегда ему Господь способствовал. Не похоже на него.

— Ну, он сейчас упился до беспамятства пиратским элем.

— Не пьёт.

— Теперь пьёт.

В направленном на убийцу взгляде капитана будто полыхнул далёкий огонь, словно маяк, предупреждавший: впереди рифы.

— Что-то сильно не в порядке, как я понимаю, — тихо пробормотал Калам.

— У капитана голова набекрень, это факт. На языке одни колючки, а рядом уши, как жёлуди под дёрном, готовые прорасти. Прорасти.

— Ты бы мне сказал, если бы мог.

— Что сказал? — Он потянулся к кубку дрожащей рукой. — Чего нет, того не удержишь, всегда говорю. И в буре не удержишь, смотри, желудь покатился, как лот вниз пошёл.

— Руки твои, похоже, зажили неплохо.

— Да, неплохо. — Капитан отвёл взгляд, будто разговор его окончательно вымотал.

Убийца поколебался, затем всё же сказал:

— Я слыхал про один Путь…

— Кролики, — пробормотал капитан. — Крысы.

— Ладно, — вздохнул Калам, поднимаясь. — Найдём тебе настоящего целителя с Дэнулом, когда попадём в Фалар.

— Быстро туда идём.

— Ну, да.

— На пассатах.

— Да.

— Только нету никаких пассатов так близко от Фалара.

Калам поднялся на палубу, на миг подставил лицо солнцу, а затем поднялся на бак.

— Как у него дела? — поинтересовался Салк Элан.

— Плохо.

— Такое бывает, когда голова пострадала. Стукнут по темечку, а потом будешь руку и сердце собственной собачке предлагать.

— Посмотрим в Фаларе.

— Нам сильно повезёт, если найдём хорошего целителя на Бантре.

— Бантре? Худов дух, зачем нам Бантра? Крупные острова всего в нескольких лигах дальше!

Элан пожал плечами.

— Родной порт «Затычки», как я понял. Если ты не заметил, наш теперешний первый помощник живёт в плену суеверий. Он — легион моряков-невротиков в едином теле, Калам. Тут его никак не переубедить — Худ свидетель, я пытался.

Разговор прервал крик вперёдсмотрящего.

— Паруса! Два нагеля влево от кормы! Шесть… семь… десять — благослови нас Беру, флотилия!

Калам и Элан подошли к левому борту на баке. Пока что они ничего не видели, кроме волн.

Первый помощник закричал с верхней палубы:

— Какой у них курс, Грызун?

— На север идут! И к западу. Пройдут точно у нас за кормой!

— Примерно через двенадцать часов, — пробормотал Элан, — на всех парусах.

— Флотилия, — пробормотал Калам.

— Имперская. Это адъюнкт Тавор, друг мой. — Он повернулся и натянуто улыбнулся убийце. — Если ты думал, что крови у тебя на родине пролилось уже довольно… что ж, слава богам, мы плывём в другую сторону.

Теперь уже на горизонте показались первые паруса. Флот Тавор. Транспорты с конями и пехотой обычно оставляют за собой след длиной в лигу — мусор, нечистоты, трупы людей и животных, акулы и дхэнраби в волнах. Каждый длительный морской переход привозит на место армию злую и рвущуюся в бой. Наверняка до них уже дошло довольно вестей о жестокостях, чтобы выжечь всякую жалость в душах.

— Голова змея, — тихо проговорил Элан, — на длинной, гибкой шее Империи. Скажи, Калам, неужели в глубине души — как старому солдату — тебе не хочется стоять сейчас там, на палубе, и смотреть с ленцой и любопытством на одинокий торговый корабль, идущий в Фалар, и чувствовать, как внутри тебя вызревает тихая, смертоносная решимость? Плыть, чтобы привести в исполнение наказание, которое Ласиин всегда назначает, как и подобает Императрице, — десятикратно. Не разрывает ли тебя сейчас на две части, Калам?

— Не тебе копаться в моих мыслях, Элан, что бы там ни подсказывало буйное воображение. Ты меня не знаешь и никогда не узнаешь.

Тот вздохнул.

— Мы дрались бок о бок, Калам. Показали себя смертоносной командой. Наш общий друг в Эрлитане подозревал о твоих замыслах — подумай, насколько выше станут твои шансы, если рядом буду я…

Калам медленно обернулся к Элану.

— Шансы на что? — проговорил он едва слышным голосом.

Салк Элан пожал плечами — легко, беззаботно.

— На что угодно. Ты просто не умеешь работать в команде, да? Прежде был Быстрый Бен, а до него — Порсал К’настра, в доимперские времена, в Карашимеше. Худ свидетель, всякий, кто занялся бы твоей историей, Калам, мог бы решить, что ты очень выигрываешь от работы в команде. Ну, что скажешь?

Убийца ответил, медленно прикрывая веки:

— А почему ты решил, что я сейчас один, а, Салк Элан?

На краткий, но чрезвычайно приятный миг Калам увидел, как неуверенность исказила черты Элана, но затем оно снова стало непроницаемым.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});