Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

двери выглянуть в коридор. Там не было ни души.

— Эй! — закричал он наконец. — Принесите нам воды и чего-нибудь поесть.

Немного погодя на этот крик отозвался солдат, который пристально посмотрел через решетку на Майкла светло-голубыми глазами и исчез.

Примерно через час двое солдат принесли им обед, состоявший из густой толоконной каши и фляги воды. Когда с едой было покончено, в камеру снова вошли те же солдаты, но вооруженные автоматами. Они приказали пленникам выходить.

Майкл поддерживал Чесну, она, хромая, медленно шла по коридору. Лазарь спотыкался, в голове у него еще стоял туман, а ноги были словно ватные. Конвоиры повели их на улицу из небольшого каменного здания гауптвахты на краю аэродрома, затем — по аллее в сторону завода. Вскоре они очутились в здании, находившемся неподалеку от того места, где их захватили в плен.

— Нет, нет! — послышался высокий, как будто мальчишеский голос. — Веди мяч! Не бегай с ним, а веди!

Они вошли в спортивный зал, с полом из отполированных дубовых досок. У стены стояла небольшая трибуна с рядами лавок, а стекла окон были матовыми. Бегавшие по площадке истощенные заключенные боролись за обладание баскетбольным мячом под бдительным присмотром вооруженных винтовками охранников. Прозвучал свисток, показавшийся оглушительным в замкнутом пространстве.

— Нет! — В мальчишеском голосе слышалось раздражение. — Гол синей команде! Мяч у красной команды.

На рукавах серых мешковатых роб заключенных были красные и синие повязки. С трудом держась на ногах, спотыкаясь, они заковыляли к щиту в дальнем конце площадки.

— Веди мяч, Владимир! Чего здесь непонятного? — Кричавший человек стоял у края площадки. На нем были черные спортивные шаровары и полосатая майка судьи. В нем было, наверное, два метра роста, а длинная грива светлых волос спускалась по спине почти до лопаток. — Мяч! Бери мяч, Темкин! — выкрикнул он, топая ногой. — Какой момент упустил! Мазила!

«Час от часу не легче», — подумал Майкл. На трибуне стоял Джерек Блок, жестом подзывавший их к себе. На ту же трибуну, но несколькими рядами выше хозяина взгромоздился и Сапог, у которого был вид свирепого бульдога.

— Привет! — сказал высокий человек с белой гривой, обращаясь к Чесне. Он улыбнулся, обнажая лошадиные зубы. Он носил круглые очки; на вид Майкл не дал бы ему больше двадцати трех лет. У блондина были темно-карие детские глаза. — Так это вы сегодня утром наделали здесь столько шуму?

— Да, Густав, это были они, — ответил Блок.

— Вот как! — Улыбка покинула лицо доктора Густава Хильдебранда, а взгляд его стал колючим. — Вы меня разбудили.

Может быть, в области разработок химического оружия Хильдебранд и в самом деле был новоявленным гением, думал Майкл, но это вовсе не мешало ему оставаться лопоухим простаком. Высокий юнец отвернулся от них и закричал заключенным на площадке:

— Не останавливаться! Продолжать игру!

Усталые игроки направились к противоположному щиту, и по пути кто-то из них упал, запутавшись в собственных ногах.

— Присаживайтесь. — Блок указал на скамью рядом с собой. — Чесна, будь добра, сядь со мной. — Ствол винтовки подтолкнул ее, и она села. Майкл сел рядом, а Лазарь, которому еще никогда в своей жизни не приходилось становиться свидетелем действа, подобного тому, что происходило на площадке, опустился на скамью рядом. — Здравствуй, Чесна. — Блок взял ее за руку. — Я так рад видеть те…

Чесна плюнула ему в лицо.

Блок улыбнулся своей серебряной улыбкой. Сапог поднялся с места, но Блок бросил ему:

— Нет-нет. Все в порядке, — и тот сел снова.

Блок вынул из кармана платок и стер плевок со щеки.

— Какая сила духа! — тихо проговорил он. — Ты истинная немка, Чесна. Ты просто сама не хочешь верить в это.

— Да, я истинная немка, — холодно согласилась она, — но я никогда не стану уподобляться тебе.

Блок не стал убирать платок в карман — на тот случай, если он ему вдруг понадобится снова.

— Разница между победой и поражением — это глубокая пропасть. Так вот, сейчас ты говоришь со дна этой пропасти. О, какой бросок! — Он восхищенно зааплодировал, и Сапог последовал его примеру.

Хильдебранд обернулся, на лице его сияла радостная улыбка.

— Это я его научил! — объявил безумный химик.

Игра на площадке продолжалась, заключенные без особого энтузиазма боролись за мяч. Один из них, задыхаясь, тяжело повалился на пол, и тогда Хильдебранд заорал:

— Вставай! Быстро! Ты центровой игрок, ты должен играть!

— Пожалуйста… я не могу…

— Встать! — В голосе Хильдебранда исчезли мальчишеские интонации, в нем слышалась угроза. — Сию же минуту. Ты будешь играть, пока я не объявлю, что игра окончена.

— Нет… я больше не могу…

Звук взводимого затвора винтовки. Заключенный встал. Игра продолжалась.

— Густав, доктор Хильдебранд, увлекается баскетболом, — пояснил Блок. — Он прочитал о нем в каком-то американском журнале. Сам я никогда не вникал в смысл этой игры. Мне больше нравится футбол. Но каждому свое. Да?

— Доктор Хильдебранд, несомненно, держит всю игру в своем железном кулаке, — сказал Майкл.

— Да угомонитесь же вы наконец! — На лице Блока проступил легкий румянец. — Неужели вам еще не надоело идти по этому следу, постоянно попадая впросак?

— Нет, я еще не добрался до того места, куда упираются следы. — Майкл решил, что настало время для большой игры. — Единственное, что мне пока неизвестно, — небрежно сказал он, — где находится тот ангар, в котором вы держите «крепость». «Железный кулак» — ведь это название бомбардировщика Б-семнадцать, так?