Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

звери были намного опаснее волков.

Один из облаченных во все черное «наци-мальчиков» направил на нее дуло винтовки и начал говорить что-то на своем странном языке. И как только человеческий язык может издавать такие звуки? — недоумевала Китти. Двое других солдат тоже наставили на нее винтовки, их лица были вымазаны черной камуфляжной краской. «Наци-мальчики» знали, зачем они приехали сюда, поняла Китти. Они пришли, чтобы убить их всех.

Она встретит их одна. Китти широко улыбнулась, ее голубые нордические глаза заблестели, и она сказала:

— Позалуйте! — занесла руку с ножом и бросилась вперед.

Майкл, Лазарь и Чесна оказались на крыше здания, где находилась мастерская. Они прошли по железной площадке и спустились вниз по лестничному маршу.

— Ты все же следи за тем, куда у тебя смотрит эта штука! — прошептал Майкл Лазарю, так как ствол его автомата блуждал из стороны в сторону.

Он провел друзей через расставленное и разложенное по всему помещению оборудование, и тут они увидели двоих солдат, увлеченно играющих в карты. Заключенные трудились над ящиками, старательно распиливая дерево и заколачивая гвозди, даже в нацистских застенках не переставая гордиться своим умением и сноровкой.

— Подождите, — приказал Майкл Чесне и Лазарю и начал подбираться поближе к охранникам.

Как раз в этот момент один из заключенных уронил гвоздь и, нагнувшись за ним, увидел ползущего по полу на животе человека. Мастер тихо охнул от изумления, и еще один заключенный взглянул в сторону Майкла.

— Четыре туза! — Охранник величественным жестом взмахнул рукой, выкладывая на стол карты. — Побей теперь!

— Как прикажете, — сказал Майкл, возникнув у него за спиной.

Получив удар прикладом по голове, солдат опрокинулся на пол, карты разлетелись по полу. Второй охранник потянулся было за винтовкой, прислоненной к стене, но тут же замер: в горло ему уперлось холодное дуло автомата.

— На пол! — приказал Майкл. — На колени, руки за голову!

Солдат поспешно выполнил приказ.

Чесна и Лазарь вышли из укрытия, и Лазарь носком сапога пнул лежащего на полу солдата. Тот застонал, приходя в себя, Лазарь пнул его еще раз с такой силой, что солдат снова потерял сознание.

— Не убивайте меня! — умолял второй охранник, стоя на коленях. — Пожалуйста! Я здесь никто! Я человек маленький!

— А мы тебя подрежем еще на голову! — сказал Лазарь, прижимая лезвие ножа к дрожащему кадыку пленника.

— С перерезанным горлом он не сможет ничего рассказать, — сказала Чесна русскому.

Она приставила дуло пистолета ко лбу дрожащего солдата и щелкнула курком. У того глаза полезли на лоб от ужаса.

— По-моему, нам удалось завладеть его вниманием. — Майкл взглянул на заключенных. Они прекратили работу, от изумления замерли на месте. — Так что будут складывать в эти ящики? — спросил он у солдата.

— Я не знаю.

— Врешь, паскуда! — Лазарь посильнее нажал на нож, и охранник жалобно взвизгнул, чувствуя, как по шее стекает тонкая струйка теплой крови.

— Бомбы! Пятидесятикилограммовые бомбы! Это все, что мне известно!

— Значит, двадцать четыре бомбы? По одной в каждом ящике?

— Да! Да! Только не убивайте меня!

— Их упаковывают для транспортировки? В том «мессершмитте», что стоит на аэродроме?

Солдат кивнул; ворот его мундира пропитался кровью.

— Куда их повезут? — упорствовал Майкл.

— Я не знаю. — Приставленное к горлу лезвие ножа давило все сильнее. Солдат поперхнулся. — Клянусь, я не знаю!

Майкл поверил ему.

— Что внутри бомб?

— Взрывчатка. А что еще там может быть?

— Не умничай, — сухо предупредила Чесна, в ее голосе слышалась угроза. — Отвечай на вопросы.

— Этот придурок не знает. Он просто охранник.

Они обернулись, чтобы посмотреть на того, кто это сказал. Этим человеком оказался болезненного вида пожилой заключенный в очках в железной оправе. Он вышел вперед, в голосе его слышался густой мадьярский акцент.

— Это какой-то газ. Вот что внутри бомб. Я пробыл здесь целых полгода и видел, на что способен этот газ.

— Я тоже это видел, — сказал Майкл. — Он сжигает тело.

Пожилой венгр грустно улыбнулся и покачал головой.

— Сжигает плоть, — повторил он. — И не только. Он действует много хуже, друг мой. Он ест тело человека, как рак. Я-то знаю. Мне приходилось сжигать трупы. Моя жена была среди них. — Он заморгал тяжелыми веками. — Но ей выпала лучшая доля, чем мне. Жизнь здесь — самая страшная пытка, которая продолжается изо дня в день. — Он посмотрел на молоток, который держал в руках, бросил его на бетонный пол и вытер ладонь о штанину лагерной робы.

— А где хранятся бомбы? — спросил у него Майкл.

— Этого я не знаю. Где-то в глубине завода. Там есть белое здание, рядом с большой трубой. Я слышал, как ребята говорили, что там и делают этот газ.

— Ребята? — переспросила Чесна. — А сколько здесь заключенных?

— Восемьдесят четыре. Нет-нет. Подождите. — Он задумался. — Данелка умер позапрошлой ночью. Восемьдесят три. Когда я только попал сюда, здесь держали больше четырех сотен, но… — Его худые плечи невольно вздрогнули, и он заглянул в глаза Майклу. — А вы пришли, чтобы нас спасти?

Майкл не знал, что ответить. Он решил, что лучше всего сказать правду.

— Нет.

— А… —