Откровение в Галисии - Долорес Редондо

Мы о многом говорили. В том числе и о тебе.

Теперь писатель замер посреди дороги. Он повернулся к священнику и невесело усмехнулся.

— Для чего ты мне это рассказываешь? С какой целью? Альваро скрывал от меня правду, и попытки служителя церкви утешить в такой ситуации выглядят просто абсурдно. Как я должен себя чувствовать, узнав, что Альваро доверял духовнику больше, чем мне? Я твердо уверен лишь в одном: что совершенно не знаю человека, которого впустил в свою жизнь. Все это время он меня обманывал.

— Я понимаю, что у тебя на душе.

— Ни черта ты не понимаешь!

— Может, ты прав, а может, и нет. Я совершенно точно знаю, что сейчас тебе хочется отрицать все мои слова, но пройдет несколько дней, и ситуация изменится. Когда это случится, приезжай, и мы поговорим. — Лукас протянул визитную карточку, на ней был указан адрес церкви в Понтеведре. — Ты узнаешь настоящего Альваро. А все остальное — не более чем декорации.

И священник широким жестом указал на парадную аллею и ворота в поместье.

Писатель смял листок и чуть было не бросил его на землю, но вместо этого машинально сунул в карман, где уже лежала гардения. Только ее он собирался тайком привезти из Галисии.

Собеседники молча вышли за ворота. У автомобиля Мануэля, облокотившись о багажник, стоял какой-то человек. Увидев их, он сделал пару шагов навстречу и остановился. Его фигура показалась писателю знакомой, но лишь подойдя поближе, он понял, что это тот самый лейтенант, который приставал с вопросами в больнице, пока не появился старший по званию. Ортигоса не помнил его имени, зато открытая неприязнь представителя власти к гомосексуалам хорошо отпечаталась в памяти. Если форма смотрелась на страже порядка еще сносно, то сейчас пивной живот свисал над ремнем низко сидящих отглаженных брюк и откровенно выпирал из-под тонкого свитера, сквозь который четко проступал ряд пуговиц на рубашке, словно тело лейтенанта скрепили заклепками.

С возрастом у Мануэля развился нюх на неприятности. Вот и сейчас писатель был уверен, что появление гвардейца не сулит ничего хорошего. Но еще больше его удивила реакция священника.

— А он-то что здесь делает? — прошептал Лукас.

— Мануэль Ортигоса? — окликнул гвардеец, хотя прекрасно знал ответ, и показал удостоверение, которое быстро закрыл и спрятал в сумку. — Лейтенант Ногейра. Мы вчера встречались. В больнице.

— Я помню, — осторожно ответил писатель.

— Куда-то направляетесь? — Страж порядка указал на чемодан, который лежал на заднем сиденье автомобиля Мануэля.

— Домой.

Ответ Ногейре не понравился.

— Мне нужно с вами поговорить, — сказал гвардеец таким тоном, словно пытался убедить в этом самого себя.

— Так говорите, — недовольно буркнул Ортигоса.

Лейтенант бросил на священника недобрый взгляд и прибавил:

— Наедине.

Похоже, Ногейра ко многим испытывал неприязнь. Или же имел для этого другие причины, потому что хорошо знал Лукаса. Но запугать священника было не так-то легко. Не обращая внимания на поведение лейтенанта, тот повернулся к Мануэлю:

— Если хотите, чтобы я остался…

— Спасибо, это лишнее.

Лукас явно не желал ретироваться. Но, если уж выбирать между этими двумя странными типами, писатель явно предпочитал гвардейца. Священник медлил. Он пожал Ортигосе руку и, уже садясь в небольшой серый внедорожник, напомнил:

— Загляните ко мне.

Мануэль посмотрел, как Лукас отъезжает, а затем повернулся к Ногейре.

— Не здесь, — сказал тот. — В деревне есть бар, как раз перед съездом на шоссе, там же рядом и припаркуемся. Поезжайте за мной.

Писатель собирался возразить, но затем решил, что если уж беседовать, то лучше поехать в людное место, чем оставаться в опустевшем имении Ас Грилейрас, где у ворот одиноко скучала «Ауди» Гриньяна.

Апатия

Несмотря на царившую на улице прохладу, солнце нагрело салон автомобиля, и там стало жарко, как в бане. Мануэль припарковался на укатанной площадке рядом со стареньким «БМВ» Ногейры и несколькими пыльными автофургонами. Он вышел из машины, снял куртку, бросил ее на сиденье, запер автомобиль и направился ко входу в кафе, когда лейтенант его остановил.

— Лучше присядем здесь. — И указал на веранду, где стояли пластиковые стулья и выцветшие зонты. — Подождите.

Ногейра вернулся очень быстро, неся две чашки кофе и тарелки с чем-то похожим на мясное рагу, поставил все на стол и закурил. Видимо, именно поэтому он и хотел разместиться снаружи.

— Уже уезжаете? — Гвардеец положил в чашку две полные ложки сахара и начал его размешивать.

— Альваро похоронили. Меня здесь ничто не держит, — сухо отозвался Мануэль.

— Не хотите провести несколько дней с родственниками?

— Это не моя семья, а его близкие. — Писатель особенно выделил последнее слово, но лейтенант, похоже, не заметил этого. — Я никого из них не знал до… до того, как случилось несчастье.

— Верно, вы говорили об этом в больнице, — задумчиво пробормотал Ногейра. — Вам звонили из участка?

— Да, сегодня утром. Сообщили, что все готово и я могу забрать личные вещи Альваро, а также мне пришлют документы, которые понадобятся для обращения в страховую компанию.

— Вот уроды! — вырвалось у гвардейца. — Опять за свое! И хватает же наглости…

Говоря это, Ногейра тыкал в сторону Мануэля дымящейся сигаретой.

— Опять? Кто и что сделал?

Вместо ответа лейтенант задал очередной вопрос:

— Ну и как вам эта семейка?

Ортигосе не хотелось отвечать.

— Мы почти не общались, так что у меня не было возможности сделать какие-то выводы, — соврал писатель. На самом деле у него сложилось определенное впечатление, но делиться им со стражем порядка он не собирался. — Мы едва парой слов обменялись.

— Вполне ожидаемо…

— К чему вы клоните?

Ногейра смачно затянулся, докурил сигарету почти до фильтра, бросил на землю и раздавил ногой, хотя на столе стояла пепельница. Затем кинул недружелюбный взгляд на Мануэля, подвинул к себе одну из тарелок и подцепил вилкой кусочек мяса.

— К тому, что сеньор Альваро Муньис де Давила погиб не в ДТП. По крайней мере, дело не ограничилось только автомобильной аварией. — Лейтенант принялся жевать рагу, а шокированный и сбитый с толку писатель смотрел на него, ожидая продолжения. — Да, машина вылетела с трассы, и следов торможения не было, как и других транспортных средств поблизости. Но, как я уже начал рассказывать в больнице, когда нам помешал мой начальник, у автомобиля Альваро оказалась разбита задняя фара. А также мы обнаружили следы белой краски.

— Сегодня утром я спросил об этом капитана, когда тот позвонил. Ваш шеф объяснил, что вряд ли эти повреждения имеют отношение к ДТП. Скорее всего, они получены при парковке, и с того момента могло пройти уже несколько дней.

— Хорошо, а как