Возвращение в Бэлль-Эмбер - Маргарет Уэй

Тот поставил тачку и, улыбаясь, подошел к ним, маленький жилистый человек, питающий страсть ко всему растущему.

Кэрин приветливо поздоровалась с ним, а затем неуверенно повернулась к Патриции.

— Я пойду и переговорю с Гаем!

Она вдруг с удивлением ощутила сухость в горле.

— Он у себя в кабинете, дорогая! — проговорила ей вслед Патриция Эмбер.

Когда она проходила мимо Лайаны, та воскликнула: «Счастливица!» — что явилось для Кэрин последней каплей. Она прошла к кабинету и уверенно постучала в дверь.

— Входите!

Проглотив комок в горле, она решительно открыла дверь. Гай сидел к ней спиной.

— Входи в мою гостиную, сказал паук мошке. Ну, в чем дело, Каро?

— Полагаю, вы это прекрасно знаете!

— Звучит потрясающе сурово! — повернулся он к ней, улыбаясь.

В брюках и свитере песочного цвета, красивый и раскованный, он выглядел очень элегантно, но она не обратила на это внимания. Его губы дрогнули в усмешке.

— Реджина сделала свое дело, не так ли?

— Да, вещи прибыли, — подавленно пробормотала она.

— Знаешь, Каро, для такой молодой девушки ты говоришь бесподобно! Скажи, ты хочешь, чтобы я вычел стоимость этих вещей из расходов на твое содержание?

— Не пытайтесь сделать из меня дурочку, Гай! Вы же знаете, я не могу позволить себе и носового платка от Реджины Голд, не говоря уже обо всем гардеробе!

— Но ты хоть посмотрела на них? — взметнул он свои черные брови.

— Нет!

— Так о чем же речь? Они куплены почти по себестоимости, как это делается на месячных распродажах.

— Пожалуйста, не увиливайте от темы!

Она надменно вздернула подбородок.

— Какой именно?

В его темных глазах блеснула искорка изумления.

— Все очень просто. Я не могу допустить, чтобы вы покупали мне одежду, Гай!

— А почему нет? — В его голосе звучало искреннее удивление. — Что здесь необычного, Кэрин? Ты же не думаешь, что все это тебе даст Бог, не правда ли? — Он окинул ее странным взглядом. — Почему ты не позволишь мне его заменить?

Выражение ее юного лица было очень высокомерным.

— И речи быть не может!

Мягко ступая с носка на пятку, Гай обошел вокруг письменного стола. Один только взгляд на его черные брови вразлет и высокие скулы, заставил Кэрин попятиться к двери. Блеск его настойчиво-пронзительных глаз действовал на нее почти гипнотически, реакция ее была ошеломляющей.

— Не подходите ко мне, дьявол! — вырвалось у нее, словно у перепуганной неопытной школьницы.

Он остановился и расхохотался.

— Боже правый! Никогда в жизни я еще не был в таком дурацком положении! — Он потер пальцем переносицу. — Скажи, ты нарочно ломаешься, как провинциальная барышня? По-моему, я никогда не встречал более подозрительной молодой особы. Это действует на нервы!

Он окинул взглядом ее лицо и обнаженную шею, вызвав у Кэрин впечатление, что готовится предпринять что-то очень дерзкое.

— Простите, но это окончательное решение, — затаив дыхание, вымолвила она.

— Решение жизни и смерти.

Он явно смеялся над ней, и Кэрин подозревала, что ее лицо и шея покраснели больше, чем следовало бы.

— Я хочу быть независимой, — добавила она, чтобы закрепить свой приговор.

— Это сильные слова, Кэрин. — Он отвернулся от нее. — Но, все же, ты вернула мне веру в вечную инженю.

— Как мило!

От его добродушного подшучивания в ее душе назревал гнев.

— О, какой сарказм, малышка! — Его взгляд был холоден. — Ты хочешь посмотреть, ты бы хотела потрогать, но не осмеливаешься, — насмешливо протянул он.

— Вы бы осмелились на все! — отрезала Кэрин, сама не узнавая свой голос. — Простите, что отняла у вас время.

Он преодолел разделявшее их расстояние и навис над ней всем своим огромным ростом.

— Кэрин, ангел мой, в тебе просто говорит невероятное женское стремление оставить за собой последнее слово, — отчетливо произнес он. — А теперь беги, или я проявлю слабость и схвачу тебя за твою прелестную шейку!

Кэрин в испуге взвизгнула.

— Беги, — довольно ровно повторил он.

Кэрин решительно смотрела на него, его топазовые глаза блестели, а зрачки расширились от возбуждения.

Гай бросил на нее быстрый взгляд.

— Ни слезинки раскаяния, непредсказуемое дитя?

Кэрин какое-то мгновение молчала, потеряв дар речи.

— Я, никоим образом, не раскаиваюсь в своей неблагодарности, — наконец, сказала она.

— Ни слова больше, котенок, — мягко произнес Гай, блеск его глаз не предвещал ничего хорошего. — Сопротивляться своим порывам можно только до поры до времени.

— Я бы могла остаться и не поддаться вашим запугиваниям, — заставила себя произнести Кэрин, превозмогая страх.

— В таком случае, у меня нет другого выбора, — сказал Гай, крепко схватив ее за плечо.

С бешеной силой Кэрин вырвалась из его рук и выскочила из кабинета, хлопнув дверью. Слезы предательски подступали к ее глазам, слезы ярости. Этот обмен любезностями с Гаем совершенно вымотал ее, и все же она твердо решила, что не даст ему взять над собой верх.

Глава четвертая

Кэрин с волнением готовилась к предстоящему вечеру. В слове «бал» была какая-то вечная магия. Она стоически отказалась взглянуть в гардеробной на ряды умопомрачительных туалетов с ярлыками мельбурнских кутюрье. У нее было сильное искушение схватить одно из платьев из шифона, цвета осенних листьев, но она подавила его. Это значило бы, признать свое полное поражение, а разве она не поклялась, что справится со всеми трудностями собственными силами?

Она в раздумье подошла к туалетному столику, перебирая свои вещи. Ее ничто не привлекало. Если бы шифоновое платье принадлежало ей, она выглядела бы совершенно бесподобно, по крайней мере, один раз в жизни она имеет право выглядеть бесподобно? Ну, разве нет? Кэрин изнемогала в безнадежной борьбе с характерной для каждой женщины невозможностью спокойно видеть красивую одежду. Она пошла в гардеробную, взяла длинное вечернее платье, приложила его к себе, лениво покрутилась перед зеркалом, внимательно глядя на свое отражение. Она обратила внимание на цвет очаровательного платья, сшитого по последней моде. Надо было это предвидеть! Он, безусловно, знал, что делал, подвергая ее угрызениям совести. Она ходила взад и вперед в мечтательно-романтическом настроении.

«Вот это — настоящая я», — блаженствуя, подумала она. Но все это мечты! Надо быть сильной! Овладев собой, Кэрин повесила платье обратно и взяла свое единственное белое вечернее платье из тафты с муаровой отделкой. Она надела его в первый и последний раз на ежегодное вручение премий в школе святой Хильды. Ну что ж, в этом нет ничего плохого, пока не попадаешь в избранное общество семьи Эмбер. Она приняла ванну, вдыхая аромат дорогого мыла и солей для ванн. Тетя Патриция выделила ей все это в достаточных количествах. Одетая в белое платье из тафты, с темными волосами, причесанными блестящим колоколом, она выглядела тем, кем и была на самом деле: молодой девушкой в скромном вечернем платье, похоже, что первым в ее жизни. Разумеется, так оно и было! После некоторого колебания, Кэрин надела жемчужное ожерелье матери, стараясь выглядеть понаряднее. Она отступила перед зеркалом, чтобы бросить на себя последний взгляд, и, полностью неудовлетворенная, опустила уголки губ. Вероятно, окончательный приговор вынесет тетушка Патриция. Никто на балу и не посмотрит на нее, тем более, что там будет уйма изысканных красавиц!