Странник - Александр Вельтман

Все ищет истинной любви; но еще вчерась встретил я одно прелестное романическое существо, которое искало ее, нашло ее и – как Езопов петух [287] – равнодушно посмотрело на найденный алмаз!

CLXXVIIICLXXIX

После вчерашней встречи с досады я не знаю, чем наполнить CLXXVIII главу; но вы не можете назвать ее пустою: в мире нет пустоты.

CLXXX

Однажды, заброшенный каким-то огорчением, лежал я в темном углу, на диване… Я бы не утонул в размышлении, если б два чудака не спасли меня против воли громким свои спором, происходившим в соседней комнате.

Первый голос

Не толкуй мне, не рассказывай мне!… Возвышенная любовь!… знаю, знаю ее!… Это, мой друг, также обыкновенная, земная любовь, но в оковах; понимаешь!… она состоит из двух… но часто духовная вечно свободна… цепь желаний… препятствия… невозможность… бедное сердце начинает страдать, сострадательная душа разделяет его горе, обиженное, неудовлетворенное желание гонит по крайней мере мысли к недостижимой цели… а воображение – злодейство! О люди, люди!… по всех людей забавнее люди влюбленные!

Второй голос

Несносные слова! и я их выслушал! неужели непонятно тебе, что любовь есть союз Вселенной, невольное влечение однородных, односвойственных существ друг к другу… Это ли непостижимое чувство назвать стремлением прихотливых желаний к удовлетворению?… ее ли назвать произвольной целью и игрой своенравного самолюбия?… Я видел женщин прекрасных, милых; победа над чувствами их льстила бы и самолюбию Рошефокольда [288]; но я смотрел на них, как на существ чуждой земли, которых язык для меня непонятен, обычаи странны… Я видел прелестных, милых женщин; сближенный обстоятельствами, я привыкал к пим, и привычку можно было бы принять за любовь; я бы их любил, но не жертвовал бы для них собою!…

Первый голос

Понятно, не досказывай…далее следует любовь эфирная, или тоска двух существ о том. что, имея одну душу, они имеют и два сердца!…очень понятно! – общая душа стремится сблизить их до невозможности, слить в математическую линию.

Второй голос

Нет, это для Земли непонятно!

Первый голос

Как? до какой же степени мы должны любить, например, женщину?

Второй голос

Если б я допустил в истинной любви безумие, я сказал бы, что должно любить более жизни; не по рассудку, согласному с сердцем, мы должны любить избранный предмет, как жизнь свою!… Это кажется очень ясно?

Первый голос

Не совсем! для меня одно только ясно: всякий, кто посвящает себя в рыцари, должен выбирать шлем по голове; потому что если он будет мал – свалится с головы; велик – закроет уши и глаза, а иногда и совсем сядет на шею. Но полно о возвышенной любви. Главный мой совет тебе, юный восторженник: не верь женщинам!

Второй голос

Очень благодарен! тебе остается еще сказать и всем женщинам: не верьте мужчинам!… о, тогда люди будут счастливы, спокойны!… Нет!… я лучше хочу не верить собственным чувствам; вот настоящие льстецы наши, которым верит самолюбие!… Добра и зла в женщинах столько же, сколько и в нас; нрав их…

Первый голос

Их нрав совсем мне не знаком,Я все считаю лишь по пальцам;С моим ли маленьким умомЗнать счет сердечным постояльцам?Прощая слабостям земным,Характер женщин бесподобен,Я их люблю, но верить имЯ от природы не способен.Любовь – оковы, от оковТак натурален шаг к свободе;К тому ж благодаря природеДля бабочек и мотыльковТак много создано цветов.К чему бояться изобилья?Перелетайте, пейте мед,Покуда радужные крыльяС вас злое время не сорвет!Теки, век жизни, быстро лейся!Счастливец! радости лови!Оковы с чувств и с сердца рви,Люби, разлюбливай и смейсяНад долговечностью любви!

Второй голос

Конечно! Я с тобой не говорю!… правила сердца развратного!… прощай, дух возмутитель доверенности!…

Первый голос

До свидания!

Наскучив слушать подобный спор, я вскочил с дивана, схватил фуражку и отправился в поход; через несколько мгновений я уже был опять на Дунае.

CLXXXI

Не говоря о подробностях пути от крепости Исакчи до г. Бабадага, я скажу только, что отдельные горы, холмы, долины, покрытые кустарником, скалы Денистепе и лес вправо, влево серебряное озеро Разельм, за ним синее море и, наконец, цветущий май, ясное небо, душистый воздух – все очаровало чувства гостей турецких: поход казался прогулкою, а область Бабадагская – эдемом, но – без гурий.

Во время движения главных сил от Исакчи к Бабадагу отряды были направлены к Тульче, Мачину и Гирсову. Покуда они исполняют свое назначение, мы последуем за императорскою квартирою и за Главною квартирою 2-й армии, через Бейдаут, Сатис-киой до Кара-су.

CLXXXI I

По занятии области Бабадагской Кара-су было назначено местом ожидания первоначальных успехов армии при обложенных крепостях.

Тут, перед Траяновым валом, на отлогом скате левого берега Кара-су, основалась походная столица императора, во всем блеске.

Город шатров с золотыми маковками был обнесен живыми оградами. Чисто было небо, облака боялись помешать солнцу играть на светлых орудиях и штыках русских.

Несколько дней это был лагерь тишины, уподобляющейся расстоянию от молнии до грома, как говорит Байрон. Но вдруг несколько сот орудий грянули в честь взятия крепостей Браилова и Мачина… Солиман-паша и Джиафер-паша первые испытали, что теперь уже не те времена для правоверных мусульман, когда они под владычеством Омара покорили 36 000 городов и крепостей, разрушили 4000 храмов и соорудили 1400 мечетей.

CLXXXI II

Вскоре на походной колокольне единственный и звонкий колокольчик возвестил молебствие о взятии крепостей Гирсова, Тульчи, а наконец и Кистенджи. В первой Ишим-паша, во второй Ибрагим-паша, в третьей Абдуллах-бей преклонили свои бунчуки [289] пред знаменами русскими, вручили их победителям и отправились оправдывать неудачи свои пред блистательною Портою.

CLXXXIV

Пред ставкой русского царя развеваются ряды цветных знамен…

Русский царь светел, окружен сынами своими, окружен очами Европы.

Только победные пороховые облака носятся в небе.

Военно-торговый народ собрался толпами; смотрит и удивляется; толки его раздаются на языках: русском, молдавском, булгарском, турецком, сербском, немецком, французском, италианском и греческом.

Представьте себе, милые мои, с каким удовольствием я вспомню на старости лет эту вековую картину! В толпе штабной, в какой-нибудь характеристической группе Бульи [290], видна и физиогномия Странника, на которой, кажется,– начертаны слова: скоро ли проснусь я?

С какою гордостию, отложив перо, трудящееся над описанием будущего, я воссяду посреди добрых моих приятелей и поведаю им события прошедшего следующим образом.

CLXXXV

«В то время, когда…» – при начале рассказа, без сомнения, понюхаю я табаку, зашиплю, как стенные часы, и громко чихну; внимающие гости скажут: желаю здравствовать!… умолкнут… я поблагодарю и буду продолжать рассказ следующим образом:

В то время, когда по хребту Траянова вала, простирающегося в Булгарии, по берегу Кара-су до крепости Кистенджи, называвшейся некогда Истером, а потом Константианой, скакал я вперед…

– Это было, кажется, 8 нюня 1828 г., как известно по истории, – скажет один из моих приятелей, – «о, нет! – прервет другой, – 20-го июня, я очень помню, я читал Валентини! [291]» – Из этого вспыхнет хроническо-хронологический спор, который прервется приездом новых гостей, может быть, и дам; а потому, забыв прошедшее, я предамся вполне настоящему.

CLXXXVI

По известным причинам, по не мне, углубленному единственно в стратегию собственных движений… императорская квартира и Главная квартира 2-й армии перенеслись с первой позиции на Кара-су на вторую позицию, верст около 10 выше, перед озерами… Тут лагерь разбит по всем правилам кастраметации [292].

Но ночь уже настала… ночь тихая. Какая картина!… Лагерные и бивачные огни, рассеянные во мраке, мерцают вокруг вас; они простираются до самого неба, и звезды на горизонте кажутся продолжением огней русского лагеря.

Давно уже эхо задунайское не разносило звонкого русского отзыва!… Перекликайтесь, недремлющие! а я… Монтань [293] сказал: Notre veillée est plus endormie que le dormir: notre sagesse moins sage que la folie; nos songes valent mieux que nos discours. [294]

День XXV