Посылка для Анны - Миранда Дикинсон

Глядя на усыпанные звездами небеса с темного пляжа, они мечтали о том, куда может забросить их жизнь. У Рори это всегда оказывались какие-нибудь интересные места: он бродил с рюкзаком по дальним уголкам мира, как можно дальше от Корнуолла. Эти мечты он воплотил уже в семнадцать лет, путешествуя по Камбодже, Гуаму и Вьетнаму, пока красавица по имени Джоди, с которой он познакомился в Австралии, не позвала его обратно в Корнуолл, чтобы вовлечь его в новое приключение: собственное дело, связанное с серфингом, а также размеренную семейную жизнь. Анна гордилась братом и его бесстрашными амбициями, но ее желания на пляже Талланда были куда проще: оказаться где-то, где она сможет быть собой, а не «дочерью Сенары Браун». Город поманил ее к себе после колледжа, и она ни разу не оглянулась, когда поезд повез ее прочь из Корнуолла. В Лондоне было легко сохранять анонимность: самой выбирать друзей или обеспечивать себе безграничное одиночество, по желанию. Анна осторожно вынула бархатную шкатулку, которая открылась с довольным скрипом. Внутри оказалась чудесная декоративная брошь в виде совы. Она выглядела старой – возможно, ей было лет пятьдесят или шестьдесят. Сделанная из сияющей латуни со вставками зеленых хрустальных глаз, сова сидела на ветке из двух коралловых камешков, мерцавших, если их повернуть. Что-то в этой сове вызвало у Анны улыбку.

– И откуда же ты взялась? – спросила она, выискивая под бархатной подушечкой хоть какой-то намек на адрес. Но там не оказалось ни штампа изготовителя, ни записки.

Анна с озадаченным видом подняла коричневую оберточную бумагу, собираясь смять ее в шар, и тут заметила небольшой прямоугольник белого картона, спрятанный за одним из боковых сгибов.

На нем было напечатано:

Сова мудра, но не так, как ты, Анна Браун.

Анна уставилась на визитку. Это были первые слова, которые она получила от таинственного дарителя, но они не имели смысла. Она вовсе не чувствовала себя мудрой. Будь она мудрой, она угадала бы личность отправителя. Было ли это приглашением к догадкам? Или, возможно, намеком на будущие головоломки? Она вспомнила последние теории Теда о том, что убийца втягивает ее в смертельно опасную игру, но быстро отмахнулась от этой мысли. Люди не занимаются подобным в реальной жизни, только в сериалах и фильмах, где правдоподобность не важна.

Сова взглянула на нее искрящимися зелеными глазами, когда Анна провела пальцем по ее голове. Предыдущий владелец наверняка поступал так же, поскольку изгиб между ушами совы был гладко отполирован. Касаться броши было приятно, ощущение успокаивало. Анна всегда восхищалась совами, да и брошь будет отлично смотреться на лацкане рабочего пиджака, который она наденет в следующий понедельник.

В остальном же тайна останется нераскрытой – пока что.

Глава тринадцатая

Утром следующего понедельника Тед влетел на ресепшен, мрачный, как грозовая туча перед самым дождем. Забыв о приветствии, он припечатал к столешнице листок бумаги и обвиняюще ткнул в него толстым пальцем:

– Вот! А я говорил тебе, девочка, говорил, что так будет!

Анна подняла взгляд от делового календаря.

– О чем говорил? Что будет?

– Все это здесь: затягивание поясов, усиление конкуренции, особые меры… – Он покачал головой. – Как я и предупреждал. Все это плохо кончится, попомни мои слова. Таких записок не рассылают, если дела не совсем плохи.

Листок бумаги оказался внутренней служебной запиской, отправленной Джульеттой Эванс всему персоналу редакции.

Анна уставилась на нее:

– Откуда ты это взял?

– Упала с одного из столов на верхнем этаже, когда я проходил мимо.

– Тед!

– Что?

– Нельзя же вот так красть служебные сообщения с рабочих столов!

– Я не крал. Она упала… А если бумаги падают со столов, я их поднимаю и ничего не могу поделать с тем, что иногда случайно читаю, что в них написано. К тому же такие же записки лежали там на всех столах. Я видел, как новый практикант раскладывал их перед прибытием утренней смены.

Анна скрестила руки на груди:

– И ты совершенно случайно увидел, как практикант их раскладывает, а затем совершенно случайно прошел мимо, когда одна из записок упала со стола?

Тед был непреклонен:

– Жизнь состоит из череды случайных совпадений.

– Хм-м.

Анна прочитала записку. Весь персонал редакции вызывали на собрание, где будут присутствовать как Джульетта, так и главы совета директоров. Анна признала, что дело не выглядит обнадеживающе. О том, что у «Мессенджера» проблемы, слухи ходили уже несколько месяцев, но записка стала первым настоящим указанием на то, что проблемы не порождены воображением сплетников и не раздуты стараниями Теда. Все знали, что «Мессенджер» уже несколько лет проигрывает в популярности трем крупнейшим национальным соперникам, что шансы на успех диктуются – как и у других национальных газет – сменой ценностей читателей, а в эпоху цифровой информации медлительность не приветствуется. Но даже это не уменьшало неудержимых амбиций главного редактора, которая регулярно сообщала персоналу на брифингах о хороших новостях, инновационных стратегиях и стабильной прибыли.

– Видишь, о чем я? Драконша Эванс не стала бы созывать такое собрание без крайней нужды. – Тед со свистом втянул воздух сквозь просвет между передними зубами. – Будет плохо, если большие ребята вдруг решат ее уволить.

– Мы пока ничего не знаем, – ответила Анна, тщательно контролируя голос, чтобы не выдать тревоги. – Хотя тебе должно быть известно, что брать чужое нехорошо. Это собрание может быть чем угодно. Мисс Эванс постоянно сообщает о новых стратегиях в еженедельном бюллетене для сотрудников.

– Но обычно совет с ней при этом не нянчится, так ведь? Анна, признайся, ты тоже теперь волнуешься.

Анна волновалась, но Тед Бласкевич был последним в списке тех, кому она готова была в этом признаться. Ее тревога разнесется по зданию в мгновение ока. Все наверняка совсем плохо, раз уж даже Анна Браун с ресепшена беспокоится… Ее пальцы непроизвольно поднялись к левому лацкану, чтобы погладить брошь-сову по гладкой голове. Прохлада металла успокаивала.

– Все будет хорошо, я уверена. А теперь иди и положи записку туда, где взял, пока персонал не пришел на места.

Шенис заметила брошь Анны сразу же, как только присоединилась к ней за стойкой.

– Милая сова. Это настоящее золото?

– Я так не думаю. Выглядит как латунь.

– Она новая? Я раньше ее у тебя не видела.

– Прислали в пятницу.

Подведенные глаза Шенис широко распахнулись:

– Так вот что было в твоей посылке!

Забыв о тревожной записке для персонала, Анна улыбнулась. Восхищение подруги этим новым подарком было почти таким же сильным, как ее собственное, и Анна радовалась возможности разделить его с кем-то еще.

– Мне кажется, что это бижутерия пятидесятых годов.

– Начали экономить, что ли. – Шенис внимательнее присмотрелась к сове. – Тот шарф стоил немало. Можно было предположить, что брошь окажется золотой.

– А мне она нравится. Она заставляет меня улыбаться. И, если бы брошь действительно была дорогой, я бы не носила ее на работу.

– Ты же носила шарф. И вспомни, что случалось, когда ты это делала: люди начинали тебя замечать.

– Ты заметила сову, а не меня, – парировала Анна.

– Ты права, сову. Мне нравятся ее глаза.

Анна не удержалась от желания поделиться подробностями о последнем подарке:

– А еще в этот раз была записка.

– Не может быть! И кто твой тайный поклонник?

– Понятия не имею. В ней просто было сказано: «Эта сова мудра, но не так, как ты…»

Шенис сморщила нос:

– И что это должно значить?

– Подумай. Я все выходные ломала себе голову, но смысла так и не разгадала.

– Странно. Хотя ты действительно мудрая. Я всегда это знала.

Замечание было брошено вскользь, но произведенный им эффект оказался огромен. Прежде всего, Анна никогда не считала себя мудрой. А во-вторых, тот факт, что ее милая, но полностью зацикленная на себе коллега заметила что-то в Анне, сам по себе был чудом.

– Правда?

Шенис уставилась на крошечный скол лака на ногте.

– Угу. Мудрее меня, это точно. Хотя, конечно, я не показатель. Просто ты всегда знаешь, что говорить, когда к столу подходят идиоты. Ты не начинаешь хамить в ответ и не велишь им заткнуться, как хотела бы сделать я. И мне это нравится. Я даже немного завидую тебе.

– Это очень мило с твоей… – начала Анна, но Шенис уже шагала на кухню, чтобы добыть первую утреннюю дозу кофеина.

Оставшись в одиночестве, Анна задумалась над услышанным. Из всех, кого она знала, Шенис Уилсон была последней, кто мог бы подобное сообщить. Неужели она действительно мудрая?

Рабочая неделя шла своим чередом, и разница в восприятии, которую Анна начинала чувствовать, надевая шарф, вернулась. Теперь она лучше осознавала свои реакции: словно кто-то давал ей больше времени подумать, прежде чем говорить. Сообщение из посылки по-прежнему заводило ее в тупик, но вера таинственного отправителя в ее мудрость многое значила. Люди, конечно, и раньше делали ей комплименты – она помнила, что постоянные клиенты «Блю Питер Инн» хвалили ее за то, что она «совершенно не похожа на свою мать, Бог ей судья», а лондонские друзья, похоже, дорожили ее мнением. Но получение подтверждения этому от незнакомца стало для Анны событием.