Звезды сделаны из нас - Ру Тори

И выгляжу я на видео настолько нелепо, что вот-вот вместе со стулом, партой и учебниками рухну через первый этаж прямо в преисподнюю.

Весь класс мерзко хихикает. Артем смотрит на экран и тоже смеется...

С порога вручаю сестре туфли, выставляю вперед ладони, мотаю головой:

— Ни о чем не спрашивай! — и шаркаю к себе. Бросаю рюкзак на пол и, упав на диван, набираю сообщение Глебу:

«У меня все погано».

Мною движет желание поплакаться в жилетку, а он кажется идеальной кандидатурой на роль психотерапевта и исповедника.

В качестве подтверждения отправляю ему развеселый ролик и утираю едкие черные слезы. Голова рискует взорваться, и это бы стало самым лучшим исходом дурацкой истории.

Он в сети и почти сразу отвечает:

— От души посмеялся. Это так мило. А что ты пыталась изобразить?

— Да подружек твоих, одноклассниц, ну или кто они там? Которые у тебя в друзьях. Лиза и Полина. Так кажется?

— Погоди, схожу проверю, кто это. А, так это не Лиза и Полина, а Гаева и Шестакова. Мажорки с зашкаливающим ЧСВ. Мы весной вместе общешкольный проект делали: «Наше будущее в наших руках».

— Потрясающая информация. Какое вообще отношение ваш проект имеет к тому, что они стильные красотки с кучей подписчиков и поклонников?

— Не хочу, чтобы ты опять подумала про меня не то, что есть на самом деле.

— Да, блин, причем тут ты? Речь вообще сейчас не про тебя. Не понимаешь, что ли?

— Ладно, ок. Теперь поясни без нервов, какое отношение имеют Гаева и Шестакова к твоему школьному фиаско?

— У тебя амнезия? Ты же сам брал меня слабо и настаивал на споре!

— А... То есть, ты принимаешь вызов?

— Уже приняла!

— И?..

— И рассудила: для того, чтобы стать крутой, нужно выглядеть, как эти «крутые».

— А почему у тебя розовые волосы?

— Они случились раньше. Решила оставить в образе что-то от себя.

— Это правильно. Пожалуйста, не становись, как Гаева и Шестакова. То, что с ними все носятся, вовсе не означает, что они нормальные.

— Мне достаточно того, что с ними носятся. А твоё ботанское мнение в этом вопросе не котируется.

— Хорошо. Я понял. Ты решила выглядеть, как они и поэтому случилось вот это всё?

— Да. Поначалу все шло хорошо, но потом я расслабилась, и… В общем, теперь всё ещё хуже, чем было. Так что, видимо, ничего из нашей идеи не выйдет. Считай, что я слилась.

— Ой, да брось. Знаешь, что сделали бы Гаева и Шестакова, произойди с ними такое? Они бы повернули всё в свою пользу.

— Пользу? Издеваешься? Как, интересно, ты представляешь выставленную напоказ всей школе задницу обернуть в свою пользу?

— Я в этом не разбираюсь, но думал, все девчонки это нарочно делают, чтобы привлечь внимание.

— Ты совсем дурак?

— Хочешь правду? Да, ты упала, но это всё фигня. Главное, что на этом видео ты отлично смотришься. Честно. Не веришь мне, просто хоть разок прокрути ролик, разглядывая не себя любимую, а реакцию окружающих. Там у двоих пацанов такие морды, как если бы Зендая свалилась на ковровой дорожке и у неё задралась юбка. А девчонки скисли. И это тоже хороший знак.

— Что ты хочешь сказать?

— Что Гаева в комментах к видео написала бы нечто вроде: «Красиво падать — особое искусство», а Шестакова что-нибудь типа: «Осторожно, не обожгитесь». Они бы не стали нервничать или комплексовать из-за такой ерунды, тем более это выглядело красиво.

— Честно? Ты правда так считаешь?

— Если мнение ботаника и лузера тебя устраивает, то сто процентов.

— Звучит обнадёживающе, но я всё равно ничего писать не буду.

— Не пиши. Просто не парься и не нервничай. Не думай об этом вообще. А станут подкалывать, скажи, что своего тела ты не стесняешься. Это переключит их внимание с факта падения на визуал. А с ним у тебя топ. У тебя есть все данные для того, чтобы ни под кого не косить и уделать их на своем поле!

Пару секунд пялюсь на его сообщение и почему-то густо краснею.

— Лол. Спасибо. Я подумаю. Беру свои слова про ботаника и лузера обратно.

— А вот это зря. Своё лузерство я сегодня оправдал по полной. Видео, увы, нет, но мой позор куда эпичнее твоего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Расскажешь?

— Погоди. Сейчас пришлю голосовое. Хочу, чтобы ты прочувствовала эту боль.

Глава 12. Глеб

Нелли, конечно же, права. Курение — это вообще ни о чём. Не кури Макаров, он не перестал бы быть Макаровым. И выверни его вот так при всех наизнанку, вся шобла перепугалась бы за его здоровье. А он бы ещё и крайнего нашёл, а потом заставил отвечать. Да так, чтобы выглядело, как показательная порка. Правило крутости Макарова номер два: в любой непонятной ситуации — нападай. Не важно на кого. Обвини, выкати предъяву, заставь просить прощения, унизь. Только это может замаскировать твою собственную несостоятельность и провал.

Теория мне ясна, однако как воспользоваться данной методикой, если ты совсем другой человек? Если тебе не нравится унижать людей, давить на них, и вообще, что делать, если ты не любишь конфликты?

Нелли сказала, что моя главная проблема в том, что я всё спускаю на тормозах, и поэтому окружающие считают меня слабым и безответным. Я могу сколько угодно воображать, будто нахожусь выше их, но они этого всё равно не поймут, ибо существуют в иной плоскости, где каждому действию должно соответствовать противодействие, а если этого нет, то и звать тебя никак.

По правде говоря, до разговора с ней, я и сам собирался слиться. Клоунада за гаражами произвела, разумеется, эффект, вот только совсем не тот, на который я рассчитывал. И теперь я пребывал в полной растерянности, не понимая, как вести себя дальше. Отыграть назад было проще всего, однако после просмотра её видео и своих собственных умозаключений по этому поводу, до меня вдруг дошло, что быть и казаться — это далеко не одно и тоже.

Нелли красивая, даже очень. Я не то, что бы сильно разбираюсь в женской красоте, как она могла подумать, но не заметить этого мог только слепой. А облажалась она лишь потому, что пыталась казаться кем-то другим. По той же причине облажался и я.

А что если я попробую не изображать Макарова, а просто воспользуюсь его методикой? Просто возьму и наеду на кого-нибудь из всей этой компании? Надавлю, но не как Макаров — с угрозами и оскорблениями, а по-своему. Как это умею я. А ведь я умею давить и очень неплохо. Как было, например, с русичкой, которая пыталась снизить мне оценку за неразборчивый почерк или как тогда, когда мама собиралась продать дачу, или как в магазине, где мне продали неработающие наушники и не хотели возвращать деньги. Если потребуется, я могу очень твёрдо стоять на своём. И это мой скилл, которым я владею весьма неплохо.

Итак, пусть это будет Журкин. Тот крайний, кто станет отдуваться за всех. Журкин глупый и примитивный, к тому же он пытается стать лидером, и если выбить почву у него из-под ног, всех остальных тоже начнёт штормить. Главное подобрать удачный момент и так, чтобы зрителей было достаточно.

Удачный момент подворачивается на физре. Очень удачный, можно сказать, идеальный.

Пока тепло занятия проходят на стадионе перед школой.

С физрой у меня проблем нет. И это, кстати, доказывает, что я не классический ботан, как про меня думает Нелли. Бегу так, что вот-вот приду первым, но внезапно падаю на колени прямо на дорожке, почти как вчера за гаражами, и согнувшись, терпеливо жду, пока все соберутся.

— Филатов, до финиша ещё четыреста метров — противным голосом кричит физручка.

Она думает, я прикалываюсь, и я, понятное дело, прикалываюсь, но совсем не так, как она может себе вообразить.

Мимо меня пробегают несколько пар ног. Те самые ботаны, которых так не любит Нелли, для них хоть помри я прям так, важнее хорошей оценки ничего нет. А тут они ещё и меня обогнали. Ликуют, наверное.

Наконец, остановился кто-то адекватный.