Светлейший князь А. Д. Меншиков в кругу сподвижников Петра I - Марина Тазабаевна Накишова

А. Д. Меншикова, как было показано ранее, отличались продолжительностью и интенсивностью. Это был эффективный тандем генерал-губернатора и коменданта ключевого военно-административного центра Санкт-Петербургской губернии, коим являлся Санкт-Петербург. По долгу службы Я. X. Бахмеотов часто навещал А. Д. Меншикова в его дворце на Васильевском острове, проводил с ним многие часы, решая насущные проблемы Санкт-Петербургского гарнизона и обговаривая этапы реализации различных проектов на территории города. Кроме того, комендант являлся постоянным корреспондентом князя в дни его отсутствия или присутствия в столице – среди материалов Походной и домовой канцелярии А. Д. Меншикова сохранился объемный комплекс его доношений и писем за 1717–1725 гг. Учитывая тесные деловые отношения, сложившиеся между Я. X. Бахмеотовым и А. Д. Меншиковым по мере их участия в системе управления Санкт-Петербургом, было бы оправдано поставить следующий вопрос: появилась ли за время делового сотрудничества коменданта и генерал-губернатора почва для установления личных связей?

Главной трудностью, не позволяющей в полной мере оценить внеслужебные отношения Я. X. Бахмеотова и А. Д. Меншикова, стоит признать специфику исторических источников, имеющихся в распоряжении у исследователей. Основной массив корреспонденции Я. X. Бахмеотова к А. Д. Меншикову составляют доношения и частные письма делового характера, по своей структуре очень похожие на первые как по содержанию, так и по формуляру[278]. Оба вида документов отложились в едином комплексе, так скажем, неофициальной переписки. Как отмечает Д. А. Редин, «определяясь с понятием частной переписки, мы в первую очередь (и совершенно справедливо) отмечаем ее неофициальный, неформальный характер. Это качество, позволяющее провести основной водораздел, отграничивающий частное/неофициальное письмо от делового/официального. Частное письмо идет от индивида к индивиду, минуя государственные, публичные по своей сути, официальные структуры»[279]. В документообороте между Я. X. Бахмеотовым и А. Д. Меншиковым доношения, официальные делопроизводственные документы, проходили тот же путь до адресата, что и письма. Комендант при этом текст и писем, и доношений самостоятельно не писал, а надиктовывал служащему Санкт-Петербургской гарнизонной канцелярии и заверял своей подписью.

Формуляр доношений и частных писем, посланных Я. X. Бахмеотовым князю, практически идентичен. Доношения соответствовали традиционному для того времени формуляру: вначале шло обращение к А. Д. Меншикову с использованием всех должностей и титулов; затем основной текст, состоящий из упоминания посланных ранее указов и повелений, а также перечисления того, что было по ним сделано или установлено; заключали документ обращение к князю с просьбой дать указ по поднятому вопросу, именование себя, дата и место написания. Визуально письма коменданта несколько отличались от доношений – они были написаны более свободно и размашисто. Однако в процессе анализа текста обнаруживается, что в 1717–1718 гг. письма коменданта начинались аналогично официальным доношениям и в основной части также повторяли их структуру[280]. Как правило, Я. X. Бахмеотов обращался к А. Д. Меншикову следующим образом: «Светлейший Римского и Российского государств князь и герцох Ижерский, высокоповелительный господин генерал-фельтмаршал и кавалер, и генерал-губернатор Санкт-Питербурхский, и Военного коллегиума президент, милостивейший государь Александр Данилович Меншиков»[281]. Со временем вступительная часть писем Я. X. Бахмеотова сократилась до привычного исследовательскому взгляду «Светлейший князь, премилостивейший государь», но содержательная родственность с доношениями сохранилась. Заканчивал письмо комендант всегда одинаково – «вашей высококняжеской светлости, милостивого государя всенижайший раб».

Язык частных писем Я. X. Бахмеотова также похож на деловые, официальные бумаги[282]. Словесные выражения лояльности, преданности и эмоциональные формулы вежливости, характерные для частной корреспонденции XVIII в.[283], встречаются в них крайне редко, а если и появляются, то отличаются однообразием и сухостью. В основном все сводится к комплиментарным благодарностям за получение ответного письма или ордера, констатации «рабской» готовности исполнить любое повеление А. Д. Меншикова[284] и «всенижайшими» просьбами о покровительстве в вопросах государственной службы[285]. Иногда можно обнаружить редкие поздравления с праздниками или знаменательными событиями – разгромом неприятеля, Воскресением Христовым, днем Александра Невского, Новым годом и т. д.[286] В отдельных случаях Я. X. Бахмеотов сообщал Александру Даниловичу информацию, касающуюся времяпрепровождения и здоровья его семьи[287], передвижений и планов Петра I, погодных условий и т. д.[288] 8 апреля 1723 г. комендант писал: «Сего апреля 5 дня в церкви Живоначальные Троицы были часы, а потом преосвященная обедна, при котором пении изволил быть Его императорское величество и Ее величество государыня императрица. И после литоргии были з города польба из 31 пушки и на городу поднят был штандарт, понеже оное число объявлено нам днем рождения Ее величества государыни императрицы, а в прежние годы такого празнества не было. И пот пении литоргии изволили быть их величества ф кафейном доме, и Ее величество государыня императрица изволила всех жаловать, подносить по рюмке вина»[289].

Судить о том, как выглядели письма и ордеры А. Д. Меншикова к Я. X. Бахмеотову и какие формулировки он использовал, еще труднее. Как известно, документы, поступавшие от князя, сохранились в оригинальном виде выборочно. В фонде Походной и домовой канцелярии Александра Даниловича имеются лишь погодные, разбитые по нескольким месяцам записные книги, где корреспонденция отражена в форме черновиков, копий и отпусков[290]. С одной стороны, благодаря наличию записных книг мы имеем объемный комплекс материалов, в которых отражена суть посланных от А. Д. Меншикова документов. С другой стороны, подобная форма представления информации лишь схематично передает смысл документации князя, поскольку имеет вид аннотации основного текста письма. Невозможно с точностью судить о каких-либо мелких деталях, фигурах речи, обращениях и языке корреспонденции А. Д. Меншикова и, как следствие, в полной мере восстановить его стиль общения с комендантом[291]. По этим же причинам невозможно достоверно определить, какого типа документ посылался к коменданту – официальный ордер или частное письмо – поскольку в книгах они записывались в одинаковой форме. Некоторую ясность позволяют внести отдельны фразы из писем и доношений Я. X. Бахмеотова, который между слов отмечал способ получения указаний от князя («по ордеру», «по письму», «по указанию»). По этим причинам можно лишь предположить, что ответные письма А. Д. Меншикова, аналогично с корреспонденцией поступавшей от коменданта, отличались сухостью языка без каких-либо значительных комплиментарных формул. При обращениях к Я. X. Бахмеотову генерал-губернатор использовал формулу «ваша милость» – это все, что удалось установить. Поскольку письма в данную эпоху являлись средством самоидентификации и самопрезентации[292], представляется, что на уровне языка Я. X. Бахмеотов позиционировал себя в большей степени как подчиненный князя, а А. Д. Меншиков – как его руководитель.

Наблюдения, полученные после анализа языка корреспонденции Я. X. Бахмеотова и А. Д. Меншикова, косвенно находят подтверждение в сведениях «Повседневных записок делам князя А. Д.