Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция – о чем молчат путеводители - Витольд Шабловский

Девушки? У него никогда не было девушек. Они его не интересовали, отвечает Аднан.

Работа? Он всегда тяжело трудился. Помогал матери, брату, сестре.

Планы? Он хотел стать учителем, жениться, иметь дом, детей. Он очень любил детей.

Мечты? Он писал стихи, хотел быть поэтом. Нет, ни одно не сохранилось. Все забрала полиция.

Однако, когда я спрашиваю о “Серых волках”, терроризме, первых убийствах, головы дядьев перестают кивать. Дядьям такие вопросы не нравятся. Они переглядываются, прикладывают кончики языков к небу и критикуют меня тихим цоканьем. Аднан тоже цокает.

“Серые волки?” Они использовали моего брата. Он хороший человек. Никому зла не желал.

Лагерь в Сирии? Ничего об этом не знаю.

Убийства? Его использовали. Зачем ему кого-то убивать? Он не интересовался политикой, никому зла не желал.

Покушение на папу? Он никому зла не желал. Папу он любил как своего отца.

— Тогда зачем он в него стрелял?

— Не знаю, — пожимает плечами Аднан. — Брат не знал, кем был папа. Это был план Божий. И ведь его использовали…

Я не выдерживаю.

— Раз он всех любил и всем желал добра, то зачем стал террористом?! — спрашиваю я со злостью.

С Аднана довольно таких вопросов.

— Я же говорю, его использовали. Он никому зла не желал, — повторяет он и будет повторять бесконечно. Напряжение между нами достигает опасной черты. Дальнейшие расспросы о прошлом Али Агджи бессмысленны.

— А какой он сегодня? — спрашиваю тогда я. Но в этот самый момент дети, которые до сих пор хихикали в прихожей, наконец отваживаются переступить порог комнаты. Первым вбегает четырехлетний Иса, по-турецки Иисус, сын Аднана. Иса забирается к отцу на колени и тянет его за нос. Следом за ним входят девочки: темноволосая Мерием и голубоглазая Дениз (это от прабабушки, та тоже была голубоглазая).

Аднан обнимает детей. Щекочет девочек, Ису теребит за ухо. На несколько минут он совершенно забывает о брате, папе, польском журналисте и вопросах, на которые ему тридцать лет приходится отвечать, хотя это вовсе не он стрелял в папу, не он ездил в лагеря в Сирии и не он убивал турецких журналистов. На мгновение он видит только своих любимых детей, которые залезают ему на голову, тянут за волосы и растягивают заношенный свитер.

— О чем я говорил? — спрашивает он через минуту, совсем сбитый с толку. А я уже и сам не помню, о чем собирался его спросить.

1 февраля 1979 года

19:00. Абди Ипекчи, известный турецкий журналист, главный редактор крупной газеты Milliyet, борец за права человека и приверженец левых взглядов, возвращается домой. Уже близко, ему осталось только въехать на горку.

В Стамбуле еще осталось немного снега, и машину вести нелегко. Внезапно кто-то подбегает к машине. Оружие. Пять выстрелов. Ипекчи умирает на месте. Убийцы убегают.

Пять долгих месяцев они остаются безнаказанными. Никто их не видел, полиция даже не знает, где искать. Как-то раз в комиссариат неожиданно звонит анонимный информатор: убийца — Мехмет Али Агджа, сейчас он в ресторане на Босфоре.

Агджа действительно сидит на набережной. Не оказывает ни малейшего сопротивления полиции. Он попадает в тщательно охраняемую тюрьму Картал в предместьях Стамбула. Начинается процесс.

Через несколько месяцев с помощью друзей-террористов Агджа в военном мундире сбегает из тюрьмы.

Он пишет письмо, в котором угрожает убить Иоанна Павла II. Тот со дня на день должен посетить Турцию: “Западные империалисты… прислали в Турцию предводителя крестоносцев Иоанна Павла, переодетого религиозным вождем. Если визит… не будет отменен, я без колебаний убью папу-предводителя. Это единственная причина моего побега из тюрьмы”.

Несмотря на это, папа приезжает на берега Босфора. Во время его визита Агджа бежит в Болгарию.

Вскоре после этого Иоанн Павел II впервые совершает паломничество в Польшу. Он вселяет в сердца соотечественников надежду, которая в итоге рождает “Солидарность”[13]. Вероятно, именно тогда папа подписывает себе смертный приговор — для Москвы он слишком опасен.

Агджа уже знает, что примет участие в важном деле. Знает ли он, что будет стрелять в папу? Скорее нет. С целью замести следы те, кому он подчиняется, отправляют его в большое путешествие: Агджа посещает Иран, Софию, Рим, Цюрих, Вену, Мальорку, Милан и Тунис. Он ведет дневник. Хвастается в нем, что в Софии нанял проститутку и занимался с ней сексом в одной из церквей. Он носит пальто из верблюжьей шерсти и золотой “ролекс”. У него куча денег. За ним закрепляется слава жестокого психопата. Лучшего кандидата на роль убийцы папы не найти.

5

С тех пор как Мехмет Агджа сел в тюрьму, Аднан по турецкому обычаю взял на себя роль главы семьи.

— Только пока брат не выйдет на свободу, — подчеркивает он. Впрочем, при любой возможности он спрашивает у брата совета. Например, какие имена дать детям. Именно Али хотел, чтобы Аднан назвал сына Иса — Иисус, а дочь Мерием — Мария. Так и сделали.

Впервые Аднан не стал советоваться с братом несколько недель назад. Не смог. Сам принял решение забрать тяжелобольную мать из больницы домой. У Музейен Агджи диабет, она умирает.

— Он мог этого не вынести, — говорит Аднан. — Мать для него важнее всего на свете. Он готов умереть за нее. В детстве Али Агджа делал все, чтобы ей не пришлось работать, — объясняет он. — Потом из Анкары он присылал ей деньги или подарки. Когда он сидел в тюрьме, мы с матерью ездили в Италию. Было тяжело, потому что такая поездка обходится недешево, а нам никто не помогал. Только папа нас не подвел. Когда он узнал, что мы в Риме, он отложил все встречи и побеседовал с нами. Сказал: “Мехмет Али — мой брат, а вы мне как семья”.

13 мая 1981 года

В белой рубашке и сером летнем пиджаке Агджа отправляется на площадь Святого Петра. У него с собой девятимиллиметровый браунинг, купленный в Вене специально для этого дня. Он встает рядом с Бронзовыми воротами, в трех метрах от дороги, по которой после генеральной аудиенции должен проследовать папа.

Через двадцать метров, возле фонтана, ждет Орал Челик, жестокий террорист, приятель Агджи еще по Малатье. На нем кожаная куртка, джинсы и кеды, с собой “беретта” 7,65 мм и на всякий случай ручная граната.

Примерно в пять часов аудиенция заканчивается. “Папамобиль” объезжает площадь Святого Петра. Папа, как обычно, приветствует паломников, жмет руки, благословляет детей. Он все ближе к Агдже.

17:17. Агджа медленно поднимает браунинг. Стреляет. Попадает папе в живот и в локоть. Рана в живот должна стать смертельной. Но случается иначе. Пуля проходит в миллиметре от жизненно важных органов. Папа тяжело ранен, он истекает кровью, но ему удается выжить. Это первое чудо того дня.

Второе случается чуть позже — папа прощает стрелявшего.

Челику удается бежать. До сих пор неизвестно, стрелял ли он тогда или вообще не доставал оружие.

Агджу задерживает отважная монахиня, сестра Летиция. Она не отпускает его до самого приезда полиции.

6

Контора на втором этаже обшарпанного дома на окраине Стамбула. Табличка: “Мустафа Демирбаг, адвокат”.

— Это дело досталось мне в общем-то случайно, — Демирбаг, адвокат Али Агджи, одет в черный элегантный свитер с горлом и темный пиджак. — Как-то раз Аднан поссорился с защитниками брата. Он обвинил их в том, что они были так заняты своей карьерой, что забыли о подзащитном.

Демирбаг не хотел браться за это дело. Аднан Агджа настаивал. Сошлись на том, что, прежде чем отказываться, Демирбаг посетит осужденного в тюрьме.

— Этот человек меня заинтересовал, — рассказывает он сейчас. — Живая легенда. Я думал, что он опасен. Боялся, что он может причинить мне зло. Я сидел в комнате для свиданий. Агджа пришел, подал мне руку, несмело улыбнулся. Мне он показался очень вежливым и озабоченным ситуацией. Когда он спросил, согласен ли я вести его дело, я уже был им очарован. И не смог отказать.

Жизнь Демирбага круто изменилась. Малоизвестный адвокат вдруг начал давать интервью и участвовать в телевизионных ток-шоу. Ему стали приходить эсэмэс с угрозами, поэтому он на всякий случай купил оружие. Но прежде всего он стал знакомиться с Агджой.

— Я собрал о нем всю информацию, которую удалось найти. Восемь огромных папок, — говорит он и приносит три из них. Больше ему не унести. — Я стал приходить в тюрьму два, а то и четыре раза в неделю. Я посвящаю этому делу всю свою жизнь, все свободное время, все-все.

Что за человек Али Агджа?

— Прекрасный, совсем не такой, как о нем пишут в газетах. Он начитан, невероятно умен. Если кто-то попробует манипулировать им в своих целях, то ничего не добьется. Он фантастически чувствует фальшь. Но при этом очень доброжелателен. Во время разговора всегда смотрит в глаза.