Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Простите, – обратилась я к солдату по-английски, – не делайте так. Это очень грубо. Это словно вы плюете на их страну.
В Ираке я не очень много времени проводила среди американских солдат. Но однажды в июле 2003 года мне позвонил мой иракский информатор, который сказал мне поспешить в Мосул. «Здесь стреляют, – сказал он. – В перестрелке участвуют американские солдаты. Больше я сказать не могу, телефоны могут прослушивать.
Мы получили подтверждение: там действительно стреляли и, вероятно, операцию проводили американские солдаты. Но против кого? Я перезвонила своему информатору и спросила его о подробностях:
– Вы знаете, что там происходит?
– Да, – ответил он. – Американские солдаты сражаются с людьми, которые прячутся в доме.
– Кто эти люди?
– Я не могу рассказать детали по телефону, но вам стоит приехать. Это большое дело.
Я сказала, что это слишком рискованно – ехать, не зная, кто вовлечен в перестрелку. На дороге в Мосул было небезопасно, и начальник отдела хотел знать, почему мы едем.
– Это люди, которых очень сильно разыскивали, очень важные, очень большие. Больше я вам ничего не могу сказать.
Вначале я планировала поехать одна, но потом, прикинув расстояние и время комендантского часа, поняла, что в Мосуле придется заночевать. Со мной поехали другой репортер «Вашингтон пост» Кевин Салливан, а также наш иракский корреспондент и водитель.
Когда мы добрались до той части Мосула, где обитали зажиточные граждане, оказалось, что американские солдаты никого не пропускают на эту территорию. Была разрушена большая вилла. Повсюду валялись осколки стекла, а в стенах застряли пули. Вертолеты кружили вокруг. Прохожие сказали, что американцы только что вынесли из дома тела.
– Вы видели, кто это был? – спросила я.
Они кивнули.
– Это были Удей и Кусей, сыновья президента, – сказал бородатый ветеран иракской армии в белом одеянии, скрывающем лодыжки, – дишдаше. – Пусть Господь будет благосклонен к их душам.
На соседней улице три солдата, которым на вид было лет по девятнадцать-двадцать, стояли около танка, пытаясь не пускать людей к разрушенному дому. Я хотела еще поговорить с людьми, поэтому, пока Кевин звонил из машины, подошла к танку. Услышав, что я из «Вашингтон пост», солдаты не обрадовались.
– Мы терпеть не можем вашу чертову «Пост» и эту долбаную «Нью-Йорк таймс», – сказал один из них. – Вы, ребята, всегда пишете про нас всякое дерьмо.
Я достала свои спутниковый телефон и позвонила по нему. Один из солдат внимательно наблюдал за мной.
– По этой штуке можно позвонить в Соединенные Штаты? – спросил он, когда я закончила.
Я сказала ему, что позвонить можно куда угодно.
– А можно я позвоню в Техас? – он уже несколько месяцев не разговаривал с беременной женой. – Я только скажу ей, что у меня все в порядке.
– Пожалуйста, – я протянула ему телефон.
Он посмотрел на стоящего на крыше танка сержанта.
– Можно?
Сержант кивнул. Солдат позвонил жене, а его товарищ – родителям.
– Простите нас, мэм, мы вначале не были с вами вежливы, – сказал один из солдат после этого. – На нас тут так давят. Мы этого не ожидали.
– А чего же вы ожидали?
– Мы думали, люди нас полюбят. Мы думали, они предложат нам чай и будут нам рады. А вместо этого они на нас нападают. Мы смотрим, как убивают наших друзей. Люди злы на нас.
Сержант не сказал, кого убили на вилле, но я услышала слова одного из солдат: «Там был Удей, а потом – бум, бум, бум!!!»
Мы позвонили в Багдад начальнику нашего отделения, который получил подтверждение от армии: сыновья Саддама Хусейна Удей и Кусей, два самых разыскиваемых лица в Ираке, были убиты.
К тому времени стемнело, и нам наконец надо было найти место для ночлега. К несчастью, в единственном приличном отеле в городе мест не было, поэтому мы поселились в отвратительном мотеле без названия, клиентами которого в основном были иракские водители грузовиков. Это было не такое место, где может остановиться респектабельная женщина – на самом деле я там и не видела ни одной женщины, – но вариантов у нас не было.
Мужчина за стойкой регистрации сказал нам подождать, пока не вернется его коллега, отвечающий за комнаты.
Около стойки сидели четверо мужчин в длинных одеждах. Один из них курил, и я поняла, что он на меня смотрит. Он повернулся к своему соседу и что-то прошептал ему на ухо. Тот встал и вышел из холла.
Первый мужчина вытащил пачку «Мальборо» и предложил мне сигарету. У него была темная кожа, усы и очень темные глаза.
– Спасибо, но я не курю, – сказала я по-арабски.
– Откуда вы? – спросил он.
– Из Марокко. А вы?
– Дайр-эз-Заур. Я там вождь большого племени, – он затянулся. – А вы тоже здесь остановитесь?
Я сказала ему, что мы еще не решили. Кевин и наш иракский корреспондент сидели неподалеку в вестибюле, но водитель еще был на парковке, и я уже волновалась, что могло его так долго задерживать. Я отошла от стойки и выглянула, чтобы посмотреть, где он. Само собой, мужчина, который сидел рядом с вождем племени, разговаривал с нашим водителем. Увидев меня, он вернулся в мотель.
– Чего он хотел от тебя? – спросила я водителя.
– Он сказал, что работает на вождя племени из Дайр-эз-Заура, и спрашивал меня о тебе, мусульманка ли ты и замужем ли.
– И что ты им сказал?
– Я сказал, что ты мусульманка и не замужем.
– А почему ты распространяешься о моей личной жизни?
Водитель пожал плечами:
– Ну это обычные вопросы.
– Нет, не обычные, – ответила я.
Когда я вернулась в холл, мужчины все еще сидели там. Вождь племени следил за мной глазами и курил. Пару раз он при этом самодовольно усмехнулся.
Когда наконец пришел парень, работающий за стойкой, я дала ему двадцать долларов и попросила никому не говорить, в какой комнате я живу. Он взял деньги и улыбнулся:
– Конечно, не скажу, не беспокойтесь!
Наш местный корреспондент Насир все это видел. Он сказал, чтобы я не доверяла этому парню:
– Ты видишь, какие часы у этого вождя племени? Он может выглядеть бедным, но мужик этот – богатей. Ты дала парню за стойкой двадцать баксов, а вождь даст ему две сотни и получит номер комнаты и ключ от нее.
У нас было четыре комнаты неподалеку друг от друга. Простыни на кроватях были рваные и грязные, а туалет представлял собой дыру в полу. Я вспомнила о том, что похожий туалет был у моей бабушки в Мекнесе, когда я была ребенком, но здесь он был еще и грязным, и вонючим. Из душевой головки брызгала коричневая вода.
Моя комната была на одном этаже с остальными, но если троих моих коллег-мужчин поселили в соседних комнатах, то моя была в дальнем конце коридора.
Я попросила Насира, чтобы он поменялся со мной комнатами и никому об этом не говорил. Я сказала ему прийти за мной утром и дала им с Кевином пароль – «яблочный пирог». Если я не услышу этих слов, то дверь никому не открою.
Несмотря на волнение из-за вождя племени и его людей, я была очень утомлена. Прикрыв подушку ветровкой, я уснула прямо в одежде. В середине ночи я услышала громкие голоса и шаги людей, бегущих по коридору, но поняла, что это происходит в другом конце этажа и уснула.
На следующее утро я дождалась, пока Насир постучит ко мне в дверь и проводит меня вниз.
– Знаешь, тебе и вправду повезло, что мы поменялись комнатами, – сказал он со смехом. – Они пришли посреди ночи. Кажется, они собирались тебя похитить.
Открыв дверь и увидев Насира, они завопили и убежали.
– Они уехали из мотеля, но, как я и говорил, этот ублюдок за стойкой дал ему номер твоей комнаты и ключ.
Идя к выходу, мы прошли мимо парня за стойкой регистрации. На его щеках и левом глазу красовались синяки, и он больше не улыбался.
– Вместо двух сотен баксов он получил две сотни плюх за то, что не доставил невесту, – сказал Насир, хихикая.
Мы снова поехали в тот район, где были убиты сыновья Саддама Хусейна. Когда мы с Кевином стояли около машины, разговаривая по спутниковым телефонам, кто-то коснулся моего плеча.
– Вы журналистка? – спросил он по-арабски. – А если так, то почему вы ничего не пишете о мальчике Анасе, которого вчера убили американские солдаты?
Я решила, что ослышалась:
– О чем вы говорите? Какой еще мальчик Анас? Вчера были убиты только Удей и Кусей. Откуда вы узнали об этом убийстве?
– Анас был моим братом.
Мы с Кевином пошли за мужчиной в его дом, где вся семья оплакивала свою потерю. Отец Анаса был очень добр, но старший брат злился, особенно, когда увидел Кевина.
– Ты, американец! – завопил он. – Почему ты убил моего брата?! Он был всего лишь мальчиком!
– Я очень вам сочувствую, но я не убивал вашего брата, – сказал Кевин, отступая назад. – Мы хотим написать об этом.
Родственники рассказали нам, что во время вылазки за Удеем и Кудеем американцы перекрыли несколько улиц в районе. В тот день Анас, студент двадцати одного года, узнал о своих успехах в учебе. Он хотел пойти в мечеть и возблагодарить Аллаха, но солдаты перекрыли дорогу, а толпа начала протестовать и бросаться на заграждение. Когда иракцы начали бросать камни, солдаты стали нервничать, и некоторые из них открыли огонь по демонстрантам. Пуля попала Анасу в голову.
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Волконские. Первые русские аристократы - Блейк Сара - Биографии и Мемуары
- Убийство Царской Семьи и членов Романовых на Урале - Михаил Дитерихс - Биографии и Мемуары
- 100 ВЕЛИКИХ ПСИХОЛОГОВ - В Яровицкий - Биографии и Мемуары
- Скуки не было. Вторая книга воспоминаний - Бенедикт Сарнов - Биографии и Мемуары
- Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера - Том Шон - Биографии и Мемуары / Менеджмент и кадры / Кино
- Крупская - Леонид Млечин - Биографии и Мемуары
- Без тормозов. Мои годы в Top Gear - Джереми Кларксон - Биографии и Мемуары
- Роковые годы - Борис Никитин - Биографии и Мемуары
- Красные бокалы. Булат Окуджава и другие - Бенедикт Сарнов - Биографии и Мемуары