Ключи от понедельника - Валерий Таширов

очень скоро службу сослужат добрую. Но помни: железный ключ должен всегда на Руси быть. Схорони его подальше. Придёт и его время.

— Легко сказать «схорони».

— Спуста не суди, князь. Дам тебе совет. Помнишь Лосиный ручей?

— Как не помнить? Сызмальства там травки да корешки собирал для твоих отваров. Сам говорил, там им лучшее место.

— В вечор отправишься туда. В аккурат поспеешь. Сегодня большая луна будет. Пора древних богов.

— Ты что задумал, дид? Ночью на Тухлые болота идти, где и днём не один человек сгинул?

— Не сумнись, князь. Ты эти топи лучше самого Берендея знаешь. Не зря я тебя путям здешним научал. Знал, что надобна будет эта дорога. И Дивия ночью путь укажет. Не о том хочу говорить с тобой, Александр. То дело свычное. У ручья Лосиного есть поляна.

— Изумрудный луг. Ведаю про то, — кивнул князь.

— Посередь камень. Зовётся он Алатырь. В полночь положи на него свой амулет. Явят тебе свои лики боги. Проси их совета. Говорить зачнёшь, не смотри в очи, склонись. Умерь гордыню княжескую, ибо токмо им разуметь, как даром Батыевым распорядиться.

Александр стоял в центре луга у камня, про который говорил Прибыша. Изумрудный луг в свете луны казался серебрёным. Тишину нарушал только стрекот цикад и шорох ветра в кронах деревьев. Князь снял амулет, подаренный когда-то стариком, и положил на камень. Сначала ничего не произошло. Но со временем всё стихло и наступила тишина. Ни звука, ни ветерка. Руны, высеченные на камне, засветились. Они разгорались всё ярче и ярче. Столб бледного света ударил вверх и достиг неба. Повеяло холодом. Со всех сторон к камню стал двигаться туман. Непроницаемый, белый, как молоко, он подковой охватывал луг, стремясь к центру. Его не было только со стороны князя. В нескольких шагах от цели туман остановился и стал таять. На поляне вокруг камня остались пять сгустков, вскоре принявших человеческие очертания.

Александр имел немалый рост, но эти люди были выше него на две головы. Прямо перед князем, с другой стороны камня, уже можно было различить пожилого мужчину с бородой в длинной посконной одежде, меховой шапке с рогами и с деревянным посохом в руке. По левую руку его стояла пара в белых одеждах: старик с длинными светлыми волосами и такой же бородой и красивая женщина в вышитой цветами понёве, рубахе и накинутом навершнике. В пшеничного цвета косу был вплетён венок из полевых цветов. Справа появилась пара, прямо противоположная левой. Черноволосый старик с угольной бородой, одетый в длинную тёмную рубаху, опоясанную серебристым поясом, держал посох с причудливым возглавием. Рядом с ним стояла женщина с очень бледным лицом, в чёрном сарафане, вышитом серебряными узорами, и чёрном кокошнике с полумесяцем в центре. Никто не шевелился. Они как будто не замечали одиноко стоящего человека. Все смотрели на старика в чудной шапке с рогами.

«С рогами? — подумал Александр. — Велес»!

— Зрю вас, дети Рода, — подняв посох над головой, произнёс старик.

— Зрим тебя, Велес, — почти хором ответили присутствующие.

— Зачем ты призвал нас в своё капище? — разведя руки в стороны, спросил старик в белых одеждах.

— Не я виною тому, Белобог. Я токмо путь указал. Попрал наш покой амулет Обетный. Вам известна его сила. Ей нельзя противиться.

Все переглянулись.

— Что миру Яви надобно от древних богов? — с усмешкой спросил старик в чёрном. — Разве их боги не настолько мудры, как они думали?

— Или мудрее нас, Чернобог, коли не дают обетов на крови, — задумчиво сказала женщина с бледным лицом.

— Морена, тебе ли крамолу чинить тут? Кто лихо творил в этих пределах? — спокойно произнёс Велес.

— Те дела уж быльём поросли. Новые боги, новая Явь, — не унималась Морена. — Что мы можем сейчас? И сила велика, да путь короток. Прошло наше время.

— Богов не выбирают, — сказала женщина с венком на голове. — Выбирают дорогу, по которой идти. Они сделали выбор.

— Твоя правда, Лада. — Велес с нежностью посмотрел на женщину. — Чего теперь тужить об этом? Не для того мы тут. Отслужим обет человеку, положившему свадху на алатырь-камень.

* * *

Все посмотрели на Александра. Он опустил глаза и встал на одно колено. Велес закрыл глаза, направил посох в его сторону и сказал:

— Зрю силу Одина в этом человеке. Кто ты?

— Я Александр, сын Ярослава. Прозван Невским. Князь Киевский.

— Стало быть, ты призвал богов чинить обет свой?

— Я, древние боги.

— Говори, князь, мы внемлем.

Александр сделал несколько шагов вперёд и положил шкатулку на камень. Велес поднял руку. Крышка открылась. Ключи взлетели вверх и зависли в воздухе на уровне глаз собравшихся, затем стали медленно вращаться по кругу. Боги смотрели на них молча, не отводя глаз. Это продолжалось долго. Наконец Велес сказал:

— Ведаешь ли ты, смертный, что принёс сюда?

— Ведаю, Боже, — ответил князь.

— И в чём же просьба твоя?

— Скрыть их нужно до поры с лика земли. Времена ноне тревожные. Кабы не попали они в руки людей с тёмными помыслами.

— Нам понятен замысел твой. Что скажете, дети Рода?

Первым ударил посохом о землю Чернобог.

— Не любо мне стоять на пути чужих богов. Но обет на свадхе должен быть исполнен. Я заберу в мир Нави железный ключ. Уйдём с ним по Смородине-реке. Там он будет скрыт от всего живого и предан забвению.

— Я возьму серебряный ключ, — сказал Белобог. — Сокрою его в этом мире. Никто из смертных не отыщет его в моих чертогах.

— Ключ небесного золота будет у меня — в мире Прави. Там ему и место, — сказал Велес и посмотрел на Александра. — Мы исполнили обет, князь?

— Да, Боже. Я уповаю на вас, древние боги. Но как мне вернуть ключи, если в этом случится надобность?

— Амулет Обетный у тебя останется, — сказал Велес. — А сейчас нам пора. Подними свадху с камня.

— На этот раз легко отделались, — проворчала Морена.

— Ох, не знаю, — задумчиво ответила ей Лада.

Александр поднял амулет и надел его на шею. Тут же светящийся столб начал угасать, а вместе с ним растворились в ночи древние боги.

Наше время

Дождь успокоился. В квартире стало необычайно тихо, даже проезжавшие по улице машины не могли нарушить спокойствия мира. Картину, замкнутую в багеты оконных рам, составляли размытые пятна домов в необычайно тоскливых цветах. Наверное, именно так видят жизнь люди, погружённые в глубокую депрессию. Их сознание отказывается воспринимать мир таким, какой он есть. Мозг, сдавленный грузом переживаний, пропускает только самые простые тона — серые. Невозможность воспринимать жизнь