Почти смешная история и другие истории для кино, театра - Эмиль Брагинский

Родион Петрович был недурен собой и шевелюру имел длинную, как положено музыканту. Однако сквозь редеющие волосы уже просвечивала сизая кожа.

— Ваша дочь занимается у меня по классу композиции, я имею право вас ждать! Вы были на выставке шедевров испанской живописи?

— Мне не до шедевров, — усмехнулась Полина Андреевна. — У меня жизнь сплошной шедевр!

— Сейчас мы схватим такси, — Родион Петрович порылся в кармане, — тут два билета на ближайший сеанс, там пускают по сеансам, вы как раз успеете вернуться и забрать Аллочку…

— Что вы такое еще придумали! — возмутилась Полина Андреевна. И вот что любопытно, от возмущения она всегда хорошела, и, конечно же, знала об этом. — Никуда я с вами не поеду. Я замужняя женщина.

— Это я знаю, — согласился Родион Петрович, — еще я знаю, что у вас двое детей…

— О том, что я с вами поеду — куда бы то ни было, — безжалостно нанесла последний удар поклоннику Полина Андреевна, — об этом не может быть речи — никогда! Запомните это!

Вскоре они ехали в такси. И Родион Петрович тихо, обволакивающе говорил:

— У одного племени был такой обычай: если ты любишь женщину, то ради нее должен поймать гепарда!

— Кого поймать? — Полина Андреевна вдруг проявила живой интерес.

Родион Петрович обрадовался:

— Гепард — это вид леопарда, самый быстрый. Со старта буквально за две секунды он развивает скорость семьдесят два километра в час! Ради вас я согласен поймать гепарда!

— Идея заманчивая, — с лукавинкой протянула Полина Андреевна, — где водятся гепарды, в Африке, наверно? Значит, я с вами должна съездить в Африку?

— Почему вы себя хороните в вашем семейном котле? — Родион Петрович сахарно таял, — Вы еще достаточно молодая, вы еще бесконечно красивая!

Полина Андреевна потерла пальчиком подбородок. Была у нее такая привычка.

— А я всегда буду красивая! Меня ничего не берет — ни кухня, ни очереди, вот гладить я ненавижу! Стирать еще куда ни шло!

Родион Петрович взял ее за руку, так осторожно, словно это была не рука, а бомба!

— Поля! — У Родиона Петровича остановилось сердце. Перестало биться, и все тут.

— Что-нибудь еще придумайте вроде леопарда, — отдернула руку Полина Андреевна. — Это у вас здорово вышло, это меня развлекает, а вот пыхтеть и закатывать глаза не надо!

— Вы, пассажиры, не видите, что приехали? — сердито спросил таксист, возвращая Родиона Петровича к реальной жизни. Родион Петрович посмотрел на показания счетчика и полез за кошельком.

К зданию музея имени Пушкина тянулась длинная очередь. У кованых ворот, ведущих во двор музея, дежурил милиционер.

— Если бы вы знали, как я ждал субботу! — с чувством произнес Родион Петрович.

— Кого вы ждали? — насторожилась Полина Андреевна и задержала шаг.

— Субботу!

— При чем тут суббота, когда сегодня пятница. В чем подвох, выкладывайте! — приказала Полина Андреевна, мгновенно вспылив.

На Родиона Петровича было больно глядеть. Если бы это было возможно, он бы провалился сквозь землю и исчез.

— Но у меня билеты в музей на субботу! — пролепетал он в испуге. — Я замотался, перепутал, — и добавил почти шепотом: — Простите и опять… простите!!!

Однако Полина Андреевна ему не поверила:

— А теперь вы предложите заглянуть на часок к вам — раз так получилось! У нас ведь есть только один часок!

— Полтора! — автоматически уточнил Родион Петрович. — Даже два часа! Но ко мне мы не успеем!

— Врете! — разбушевалась Полина Андреевна. — Вы живете поблизости, вы живете где-нибудь за углом! Паспорт!

Родион Петрович судорожно полез в карман.

— По счастью, он у меня с собой! — дрожащей рукой достал паспорт и отдал. — Я живу в другом конце города — улица Коненкова, это Алтуфьевское шоссе!

Полина Андреевна дотошно изучала паспорт.

— Правильно, Коненкова, — и вернула документ злополучному владельцу. — Не здесь, за углом, живет у нас закадычный и холостой друг?

— В этом районе нет у меня ни одного знакомого. Клянусь! — И Родион Петрович молитвенно прижал ладони к груди.

— Ладно, прощаю! — смилостивилась Полина Андреевна. — Давайте билеты!

Она взяла входные билеты на выставку шедевров испанской живописи и решительным шагом направилась к милиционеру.

— Очередь начинается за углом! — предупредил служитель порядка. — И билеты есть у всех!

— Да вы сначала выслушайте! — снова вспыхнула Полина Андреевна. И снова похорошела. — Видите, у нас билеты, но на завтра! Но мы не перепутали, понимаете, у меня… пятеро детей!

Милиционер не выдержал и улыбнулся:

— Пятеро, у вас? — Он внимательно оглядел молодую женщину. — Непохоже что-то!

— Сдашь дежурство, — перешла в лобовую атаку Полина Андреевна, — поедешь ко мне проверить, я заставлю, так, увидишь, что про детей это правда, так, и я не поленюсь, я съезжу с тобой к твоему начальству, и я тебе устрою такую испанскую живопись…

— Что вы от меня хотите?

— Пропустите сегодня, — теперь уже ласково попросила Полина Андреевна, — сегодня мне было куда распихать детей, а завтра… И без очереди!

— Идите! — разрешил милиционер.

Полина Андреевна миновала кордон. Родион Петрович двинулся за ней, но милиционер пресек его намерения:

— А вы придете завтра!

Полина Андреевна обернулась весело, послала несчастному Родиону Петровичу прощальный привет и поспешила смотреть выдающиеся произведения живописи из музеев Мадрида и Толедо.

На хоккейной площадке шла тренировка. Дети, упакованные в хоккейные доспехи, выглядели не по годам солидно. Сейчас они мчались по катку как угорелые и вдруг до команде все одновременно валились на лед.

— Ужас какой! — вырвалось у Полины Андреевны.

— В хоккее надо уметь падать! — возразил тренер.

— К сожалению, не только в хоккее! — углубила тренерскую мысль Полина Андреевна. — Я вас слушаю!

— Я просил, чтобы хоть когда-нибудь явился отец!

— Он не может явиться! — твердо заявила мать и пронзила тренера твердым мужским взглядом.

— Почему?

— Он? — Полина Андреевна задумалась, чтобы такое придумать, а выглядело, будто не решается сказать… — Он… он на сверхсекретной работе!

Тренер посерьезнел:

— Тогда извините! Дело вот в чем… Мы сейчас играем по нашей возрастной группе на первенство города…

— Слышала… — усмехнулась Полина Андреевна, — вчера вас приложили четыре — три, эх вы!

— В этом вина прежде всего вашего сына! Он у нас центр нападения в первой тройке, но все время грубит и отсиживается на скамье штрафников…

— В кого это он? — удивилась Полина Андреевна.

— Вам лучше знать! — не удержался от колкости тренер. — Но кроме того, он вечно спорит с судьями и вчера заработал поэтому дополнительный десятиминутный штраф!

— А если судья не прав? — озадачила тренера Полина Андреевна.

— Все равно, с судьями не спорят! С судьями вообще нельзя вступать в разговоры!

— Что это за рабство такое! — проявила бойцовский характер Полина Андреевна и, увидев выражение лица тренера, вздохнула. — Ладно, ладно, что требуется от секретного отца?

— Чтоб он воздействовал на сына!

— Давайте мы заберем его из вашего ледяного хоккея, Коля же весь в синяках!

— Забирать нельзя, — убежденно возразил тренер. — У вашего сына талант!

— Лучше бы у него был талант к чему-нибудь другому, дельному! — погрустнела Полина Андреевна. — До свидания! — И пошла прочь.

А старший тренер, который беседовал с Полиной Андреевной, сказал своему помощнику:

— С Белоноговым все ясно! Она тут сочиняла про засекреченного отца — обычная история, нет у парня никакого отца, с матерью живет, безотцовщина — вот парень и расхулиганился!

— Да нет, — покачал головой помощник, — не в этом дело. Похоже, Белоногов характером в мать!..

Когда муж вернулся с работы, он уже в дверях занервничал:

— Ты зачем ходила к замминистра? Кто тебя просил? Кто?

— Куда ходила, кто ходила? — не растерялась жена. — Ты не мельтеши, зайди в комнату, сядь!

— Меня замминистра вызывал, а секретарь спрашивает: — Вы давно женаты? — Давно, отвечаю. А он говорит: — Сочувствую вам! Я сразу догадался — ты и туда пролезла, в кабинет замминистра!

— А ты ему дал по физиономии?

— Кому? — Муж побледнел.

— Конечно, секретарю!

— За что?

— За то, что он твою жену оскорбляет! А я, между прочим, в кабинет не ходила!

— Не ходила?

— Да, не ходила! Где мне времени взять на эти походы!

— Замминистра меня вызвал, я проект докладывал! — сообщил Вениамин Иванович, несколько успокоившись.

— Ну!

— Там народу пришло… Замечаний накидали… Половину неверных!

— Половину-то верных!