На всякого блатного найдется пуля - Кирилл Казанцев

– Есть, а зачем… – он не закончил фразу, сообразив самостоятельно.

– Да вот засуну его тебе в жопу, включу, и посмотрим, сколько ты продержишься, – на всякий случай пояснил Степан и резко заорал: – Давай, падла, соображай быстрее!

Из притона Степан ушел с солидным свертком денег, полукилограммовым пакетом героина и здоровым пакетом первосортной травы. Колеса брать не стал, сказал хозяину, что оставляет их ему в утешение.

Глава 5

Артем Новохватский лихо подрулил к подъезду на своем черном тонированном «Туареге», заглушил двигатель, выскочил, захлопнул дверцу, поставил на сигнализацию и ринулся в подъезд, на ходу вытаскивая вибрирующий сотовый.

– Артем, мать твою, ты где? – заорал на него из динамика начальник отдела. Судя по тону, Гудков был готов его разорвать голыми руками.

– Да у меня тут проблемы… – заикнулся Новохватский.

– Какие у тебя там проблемы! Ты совсем охерел! Ты должен сейчас с остальными рыть землю носом, искать этого Асколова! Да ты…

– На нашу точку наехали, – вставил наконец фразу Новохватский между матюками старшего оперуполномоченного, и тот сразу замолчал.

– Я пробил. Это вроде бы от Юхно приходили, – продолжал Новохватский. – Барыга дал мне телефон новой «крыши». Это телефон самого Юхно. Я сейчас уточню у барыги кое-какие моменты – и к тебе.

– Давай, только быстро, – буркнул Гудков и отключился.

Разговор с хозяином притона не дал Новохватскому полезной информации. Он узнал лишь то, что визитер был в милицейской форме, в маске, с пистолетом и бейсбольной битой. Барыга даже звания не запомнил. Разочарованный оперативник вышел на лестничную клетку, спустился по лестнице, и едва вышел из подъезда, как ему в спину уперлось дуло пистолета.

– Не дергайся, – хрипло прошептал кто-то у него из-за спины. С ужасом Артем узнал голос Степана Асколова.

– Ты… это чего?.. – запинаясь, пробормотал он.

– Того, – оскалился Степан, – вот думаю, тебя сразу замочить или сначала помучить.

– Ты что, труп на себя хочешь повесить? – выдохнул Новохватский, соображая, как урезонить противника. Как назло, все умные мысли из головы словно ветром сдуло.

– Да на мне уже трупы висят, забыл, что ли, – невесело усмехнулся Степан. – Одним больше, одним меньше… Давай придумай что-нибудь другое, найди причину, чтобы я оставил тебя в живых. У тебя же ни жены, ни детей, никто о тебе горевать не будет…

– У меня есть деньги, – выпалил Артем, чувствуя озноб во всем теле.

– У меня тоже. – Степан легонько толкнул его в спину. – Давай шагай к машине!

Артем повиновался.

– Хорошая у тебя машина, – продолжал между тем Степан, – и телефон навороченный… Умеешь красиво жить.

– Бери машину, – в отчаянии предложил Артем, снял джип с сигнализации, открыл дверцу для Степана.

– Конечно, возьму, – кивнул Степан, сел, затащил следом лейтенанта, а сам перебрался на место водителя. Отобрал у Новохватского ключи, а когда тот дернулся, вырубил резким ударом локтя.

* * *

Квартала через четыре Новохватский неожиданно пришел в себя и бросился на него. До этого Степан принял меры – приковал правую руку лейтенанта наручниками к поручню. Однако тот и одной рукой успел разблокировать дверцу, распахнуть ее и высунуться на всем ходу из салона. Степан ухватил его за рубашку:

– Стой, куда!

Послышался звук рвущейся материи.

– Помогите, – заорал Новохватский во все горло.

Матерясь, Степан что было сил тянул его на себя одной рукой, при этом второй – удерживал руль и старался держаться прямо в потоке машин.

Несколько мгновений они боролись. Потом шестое чувство заставило его поднять глаза, и он увидел несущийся навстречу автобус. В последнее мгновение ему удалось уйти от лобового столкновения, но тут же следом джип тряхнуло от удара. Он ткнул в заднее крыло белый «Volvo», чиркнул ему по всему кузову открытой дверью, оставив глубокую вмятую царапину. Высунувшегося лейтенанта прижало дверью прямо по горлу. Когда дверь освободилась, Степан втянул Новохватского обратно, но тот был уже мертв. Дверцей ему сломало гортань и, возможно, раздробило шейные позвонки. Остекленевшие глаза опера были дико вытаращены, а изо рта текла кровь.

– Твою мать, – выругался Степан и отпустил труп. Качнувшись, опер уткнулся носом в приборную панель.

Притормозив, Степан кое-как захлопнул покореженную дверцу и поехал дальше. Не хватало еще, чтобы водитель «Volvo» его догнал. В голове возник вопрос – что делать дальше? Признания от трупа не получишь; оставалось найти кого-то другого, более разговорчивого.

В кармане у Новохватского зазвонил новый телефон. Степан достал его и увидел, что звонит еще один герой этой кровавой пьесы – Гена Жарков. Как говорится, на ловца и зверь бежит. Прикинув, где он находится, Степан написал оперу сообщение, что надо срочно встретиться на углу у рынка, и добавил интригующую фразу: «Никому не говори. Нас хотят подставить. Гудков – шкура!» И отключил сотовый, чтобы Жарков не смог перезвонить. Поскольку Гена не отличался здравым умом, то, скорее всего, не заподозрит подвоха.

У рынка ждать пришлось недолго. Воспользовавшись моментом, Степан переложил труп на заднее сиденье и прикрыл пледом, что валялся там же. Вскоре появился Гена Жарков. Оставив машину на стоянке, он прошел через рынок и вышел через главный вход к фонтану. Степан посигналил ему и завел двигатель. Наступил решающий момент. Степан видел подходящего опера, а тот его нет, благодаря тонировке. Лицо у Жаркова было озабоченное. Он обошел машину, открыл дверцу и бросил, наклоняясь:

– Где ты так конкретно машину покоцал? Что слу…

Договорить он не успел, уткнувшись лицом в дуло пистолета.

– Быстро внутрь, падаль, – рявкнул на него Степан.

Жарков послушно сел, бледный как полотно. Степан завел двигатель и тронулся. Затем притормозил на светофоре. В этот час движение было оживленным. Чтобы не угодить в пробку, он свернул на боковую улицу.

– Что ты сделал с Артемом? – глухо спросил Жарков, пожирая его глазами.

– Да ничего. Вон он сзади под пледом – вернее, то, что от него осталось, – с наигранной веселостью ответил Степан. – Представляешь, никак не хотел со мной сотрудничать, попытался убежать, и вот что вышло…

Жарков оглянулся и вздрогнул от страха. Машину как раз тряхнуло, и из-под пледа показалось лицо мертвеца.

– Ты его в натуре замочил, – прошептал Жарков с недоверием.

– Он вынудил меня, – спокойно возразил Степан. – Надеюсь, мы с тобой сможем договориться? Мне ни к чему лишние жмурики.

– Что тебе надо? – перешел Жарков к делу.

– Я хочу, чтобы ты покаялся перед видеокамерой. Расскажи, как вы меня подставили. Кто вас на это дело подписал. Ну и про свои грешки расскажешь. Поведаешь людям, как пытал задержанных…

– Да все пытают, – возмутился Жарков. – Какому фраеру охота добровольно на нарах париться! Начальство вон все время сверху планы спускает.

– Может, и все пытают, но не так, как ты, – согласился Степан. – Вот я пытал, когда был на сто процентов уверен, что человек виновен, свидетели его опознали или потерпевшие, но доказательств нет. А ты для повышения показателей хватал на улице первого встречного и понуждал признаться во всех висяках, которые за месяц накопились. Помнишь, как студента насмерть запытал? А ведь выяснилось потом, кто эту продавщицу из киоска грохнул.

– Да у студента просто со здоровьем проблемы были, вот мотор и не вынес нагрузки, – попытался оправдаться Жарков, ерзая на сиденье.

– А помнишь, как бабу беременную пытал, – напомнил еще Степан. – Мне из-за вас, м…ов, потом пришлось роды принимать, а потом и баба, и ребенок умерли. Ловко вы тогда отписались по этому делу, и судмедэксперт вам подыграл… Интересно, куда муж этой бабы потом пропал? Он все ерепенился, пытался разобраться, лез с жалобами в прокуратуру…

От этих слов Жарков совсем помрачнел.

Степан свернул к Керамическому поселку. От поселка осталось одно название, пустые полуразрушенные двухэтажные бараки, кучи мусора, бурьян. Из-за деревьев виднелись корпуса мертвого завода. Новые хозяева привели предприятие к упадку, счета арестовали, завод встал, рабочие разбежались. Пока решали, что делать дальше, завод стоял пустой, цеха и склады опечатаны. Сторожа на проходной дальше туалета у КПП не выходили. По поселку бегали стаи одичавших собак, и здравомыслящий человек по доброй воле в такое место никогда бы не пошел, поэтому свидетелей можно было не опасаться. Степан притормозил у ближайшего барака, выволок оперативника из машины и пинками загнал в дом. Под ногами хрустело битое стекло. Все лестницы были завалены мусором и осыпающейся штукатуркой. На втором этаже он нашел стул, усадил на него лейтенанта, сковал наручниками и вежливо поинтересовался:

– Мы будем говорить, или как? Предпочитаете для начала небольшую разминку, чтобы, так сказать, собраться с мыслями? Смею напомнить, что поскольку я считаюсь беглым маньяком-психопатом, в средствах мне можно не стесняться.