Святилище кровавой луны - Зиан Шафер

начали. Может, тогда мы пойдем домой? – горечь омрачает мой голос.

Игнорируя мой комментарий, он продолжает:

– Кто-то нанял его, чтобы определить местонахождение книги.

– А это значит, что мы застряли друг с другом, пока либо не найдем того, кто разнес это место, либо не найдем того, кто его нанял? Отлично. – Я опираюсь на стол и смотрю в потолок.

Зарлорская влажность привела к тому, что у меня под фальшивым животом выступил пот, что сделало всю эту ситуацию еще более невыносимой. Похоже, погода в Зарлоре никогда раньше не была такой ужасной, снежные бури в Лодаксо никогда не были такими частыми, Сарио раньше было зеленее. Учителя в храме говорят, что за последние триста лет все катится по наклонной.

– Или же третья возможность заключается в том, что у него никогда не было ключа и он находился в процессе его поиска, – поправляет он. – Здесь должно быть что-то, что укажет нам, в каком направлении нам нужно двигаться дальше.

Его рука тянется за книгой учета, но проскальзывает сквозь нее. Все его тело напрягается, и я ощущаю волну негодования, когда его ноздри раздуваются. На этот раз он пытается поднять свиток, но результат тот же. Он пробует снова, и снова, и снова. Каждый раз ничего не происходит.

– Может, тебе нужна помощь? – я оживляюсь, не в силах подавить озорство в своей улыбке. – Хотя, погодите-ка, прошу прощения, я совсем забыла. Тебе ни в чем не нужна моя помощь, – говорю я, передразнивая его глубокий голос.

Энергии в комнате трепещут от ярости, и мой язык обжигает вкус виски, отвлекая меня от того, как двигается его челюсть, когда он стискивает зубы. Он похож на то, как если бы я пила крепкий спиртной напиток; с привкусом обожженного дуба, сухой, но наполненный пряностью, которая могла бы воспламенить мой организм. Глубоко вдыхая, я пытаюсь определить местонахождение запаха, но все, что наполняет мои чувства, – это кровь сатира.

Я практически слышу, как скрипят зубы Гидеона, когда он снова пытается взять в руки книгу учета. Его рука проходит сквозь нее, как будто он призрак. Вкус виски только усиливается с каждой его попыткой, как и вкус трав. Я не могу разобрать, что это за травы, но они смешиваются с виски, создавая аромат, который становится настолько насыщенным, что я с трудом сдерживаю рвотный позыв.

По комнате разносится рев, и вкус усиливается, когда он пытается опрокинуть стол. Кажется, что бокалы дребезжат и сотрясаются от его силы, но в действительности они вообще не двигаются. Его дыхание никак нельзя назвать спокойным, оно прерывистое и оглушающее, заполняет комнату, лишенную других звуков. Но с каждым вдохом привкус постепенно рассеивается.

Мои ноги двигаются, прежде чем я успеваю одуматься, и мои пальцы находят книгу учета, лежащую перевернутой на столе, – учетную книгу, которую он первой попытался взять в руки.

– Тебе нужна помощь? – я говорю медленно и спокойно. На моем лице не написано ни юмора, ни ярости. Я дразню зверя, играя на его слабостях. Это делает меня ужасным человеком, ведь я намеренно причиняю ему боль. Если мы собираемся провести вместе больше дня, я не потерплю дальнейшего неуважения с его стороны. Когда я отворачиваюсь, он может сколько угодно нашептывать брань в мою сторону, но я не позволю ему относиться ко мне не более чем как к объекту неудобств, тем более что неудобства доставляются и с его стороны.

– Просто покажи мне ее содержимое, – рычит он.

– Скажи это, – мой голос лишен всяких эмоций.

Он фыркает, как будто я сказала самую нелепую вещь, которую он когда-либо слышал. Но я знаю, что это просто спектакль, чтобы преуменьшить тот гнев, который он испытывает к себе. Может быть, даже ярость из-за ошибок прошлого, которые привели к этому дню.

Вкус виски исчезает вместе с бурей в его глазах. Он закрывает их на короткое мгновение, глубоко вдыхая, чтобы снизить напряжение.

– Помоги, – говорит он так, словно это причиняет ему боль.

– Ты можешь лучше. – Вполне вероятно, что я прошу больше, чем заслуживаю, особенно когда я сама не сделала ему ничего хорошего. Наоборот, он не спал ночью, тогда как я спала.

Он вздыхает всем, что есть у него в груди.

– Мне нужна твоя помощь, Дэкс. Пожалуйста. – Укол вины сжимает мое сердце, когда я вижу, как на его лице отражается поражение.

Удовлетворение пробегает рябью по моим костям, когда в моей груди расцветает чувство силы. Я расчищаю место на столе, чтобы положить книгу и открыть на первой странице, и на мое плечо ложится тяжесть осознания: мой триумф будет недолгим. Кому-то нужно будет переворачивать страницы за него.

Я бормочу:

– Неплохо бы знать, что я ищу. Может, мне просто стоит выискивать что-то, где написано «важный ключ»?

– Поищи Адское Перо или Кольцо Раз…

– Ты что, только что сказал, что ключ – это перо? Перо? Из всех существующих ужасающих предметов они выбрали перо? – Я изо всех сил пытаюсь сдержать смех, но он разносится по комнате. Я прикрываю рот рукой, чтобы приглушить звук, и на мгновение вкус трав возвращается на мой язык.

Я ожидала, что ключом будет зуб дракона, или, может быть, заколдованное зеркало, или даже настоящий ключ. Последнее, чего я ожидала, – это покрытый перьями инструмент для письма. Абсурдно верить, что книга и что-то столь невинно выглядящее, как перо, могут выпустить калиака в наш мир.

– Перо содержит кровь Сатрины, – произносит он сквозь стиснутые зубы, но что-то проблескивает в его глазах.

Его заявление останавливает мой смех: все, что содержит кровь богов, способно на невообразимые вещи, особенно то, что содержит кровь Богини Ада.

– Я подумал, в этом есть смысл. Чтобы писать, нужно перо, – пробормотал он себе под нос, как будто пытался убедить самого себя.

– В этом действительно есть смысл. Я просто не смогла бы ассоциировать тебя с чем-то таким изящным, как перо, но, полагаю, это уместно. – Я откровенно окидываю его взглядом с головы до ног.

– Можешь называть меня каким угодно, но только не изящным, – рычит он.

Саркастически фыркнув, я подхожу на шаг ближе, так что мы едва не соприкасаемся. От его близости мне хочется съежиться, но я расправляю плечи и смотрю ему прямо в глаза. Мысль о том, что я действительно опрокину его на спину, наполняет меня силой, которую я не могу описать.

– Это мы еще посмотрим. – Я перекидываю волосы через плечо и возвращаю свое внимание к книге учета, перелистывая страницы, как будто его близость меня не беспокоит.

Триумф вспыхивает во мне, когда он отходит