Фантом страсти, или Шестьдесят оттенков синего - Луиза Дегранж

Броситься на шею.

Расстегнуть куртку.

Стянуть брюки.

А дальше – сплошная эротическая фантастика с элементами фэнтезийного порно.

Под столом.

На столе.

На мозаичном полу, холодном и гладком.

А может, устроить мастер-класс, не слезая со стула?

Но она сдержала экзальтированный порыв, боясь причинить неудобства пожилому джентльмену, так основательно пережевывающему безвкусную, но полезную во всех отношениях пищу.

Диана ограничилась счастливейшей-наисчастливейшей улыбкой.

Вряд ли Томас, ее педантичный Томас захочет начать первую брачную ночь не в полночь, как обещал, а прямо сейчас, во время ужина.

Вряд ли…

Полуголодный муж ответил удвоенной работой челюстей.

Диана не отставала – надо было подкрепиться как следует, на всякий случай.

Вдруг придется раскачивать супруга до самого рассвета?

Вдруг потребуется излишне много физических затрат на поднятие тонуса?

Вдруг сексуальный брачный спринт, подобающий молодоженам, превратится в нудный марафон с негарантированным финишем?

Но Томас, ее Томас, отличающийся свойством пресекать ненужные мысли и мечты взбалмошной супруги, вновь мгновенно вернул Диану к пищеварительному и слюновыделительному процессам.

– О чем ты задумалась, милая?

Диане хотелось сказать, что она теперь понимает, почему предыдущие жены ударялись в экстрим.

Пресность меню.

Пресность мужа.

Пресность разговоров о вреде излишеств и пользе умеренности.

От этого сбежишь в горы на самый лавиноопасный участок.

От этого прозеваешь голодного крокодила.

От этого утопишься в океане, кишащем акулами.

Но она воздержалась от зачитывания обвинительного вердикта.

Тем более что впереди еще оставалась первая брачная ночь, которая должна была начаться ровно в полночь.

У Дианы еще оставалась пусть и слабая, но все же надежда, что старенький Томас, ее Томас наконец-то проявит себя как бравый муж, как достойный мужчина…

18. Проклятый эликсир

Когда завершился ужин, Диана внезапно задала мужу довольно странный вопрос:

– Дорогой, ты веришь в привидения?

– Милая, жизнь после смерти – это лишь утешительная выдумка для ума, не принимающего фатального исхода. Увы, в нематериальном виде существование невозможно.

– Но ты же сказал, что в замке водится призрак…

– Понимаешь, все местные жители, а также прежние хозяева замка уверены, что здесь мается неприкаянная душа одного погибшего от любви юноши.

– От любви?

– От чувства, излишне переоцененного драматургами, поэтами, художниками.

– Добавь еще глупых девочек и наивных девушек.

– Прыщавых школьников и экзальтированных студентов.

– Старых дев и брошенных домохозяек.

– Все почему-то считают, что любовь должна приносить исключительно счастье, а она чаще всего оборачивается трагедией.

– Или фарсом.

– Этот замок наверняка видывал и то, и другое.

– Кстати, в чем суть истории про влюбленного, ставшего призраком?

– Риэлтор, предлагая эту весьма экзотическую недвижимость, уверял, что в качестве бонуса я получу и тень вздорного юноши…

– Почему вздорного?

– Ну как еще назвать влюбленного, который предал свою возлюбленную? Не исполнил ее главного желания. Видите ли, ему стало жалко своей никчемной молодой плоти для стареющей достопочтенной Ульрики фон Кнаппе.

– Сюжет для готического романа.

– Вроде. Испугался самопожертвования этот самый юноша Ральф.

– Не может быть!

– Чего не может быть, дорогая?

– Да я книжку читала… С названием «Призрак по имени Ральф».

– Наверное, автор знал легенду о здешнем Ральфе.

– Возможно, возможно. А что, красивое имя – Ральф.

– Обыкновенное. К сожалению, история не сохранила фамилию юноши.

– Томас, посвяти меня в подробности давнего происшествия.

– Дорогая, чтобы разобраться в отношениях строптивого любовника с первой владелицей этого замка, нужно посетить библиотеку.

– А где она?

– В подвале.

– Как романтично… Кстати, очень люблю рассматривать старинные библиотеки. Никогда не видела, чтобы они располагались в подвалах – там скорее место для винных бочек…

– Не волнуйся, у меня идеальная система воздушной очистки.

– Вот как? Что ж, надеюсь, что твоя библиотека окажется лучшей из всех, что я видела.

– Тогда не будем терять время.

Через каменный лабиринт коридоров по винтовой лестнице, ведущей круто вниз, супруги проследовали в библиотеку.

По пути Диану знобило – то ли от едва заметного сквозняка, то ли от явно ощущаемого пристального взгляда призрака.

Томас Джон Крейг-младший, как всегда, был абсолютно невозмутим.

В библиотеке оказалось достаточно комфортно.

Среди многотомных собраний сочинений давно забытых авторов.

Среди ветхих фолиантов.

Среди книг по каббалистике, оккультизму и алхимии.

Диана прошлась вдоль стеллажей, заставленных книгами в черных кожаных переплетах.

Ведь как-никак она все же новая хозяйка этого замка и должна знать в полном объеме, чем владеет на данный момент, включая и книги, – наверняка сплошной антиквариат, имеющий бешеную цену.

Глухая свободная стена была увешана портретами личностей обоего пола.

Библиотека подавляла интеллектуальным потенциалом прошедших веков и не располагала к интиму.

Да и Томас, ее Томас явно пытался отдалить время исполнения своих прямых сексуальных обязанностей.

– Я что-то устал, – признался супруг. – Присядем?

Диана иронично улыбнулась.

Вместо супружеского ложа новобрачные оказались на диване.

Зато Томас расскажет все про загубленного любовью юношу.

О Ральфе, погибшем давным-давно, он знает много.

А вот о живом Ральфе, современнике и почти сопернике, вряд ли когда узнает.

– Милый, так я жду страшный-престрашный рассказ о злобной баронессе.

– Дорогая, обрати внимание на портрет Ульрики фон Кнаппе.

Томас указал на самую крайнюю старинную гравюру.

Диана вгляделась в изображение: худая, изможденная старуха с диким взглядом хищницы, не утолившей голод.

– Изрядная уродина!

– А в молодости она славилась изумительной внешностью и изысканностью манер.

– По-моему, от былой красоты не осталось и следа.

– Но долгая жизнь важнее сохранения смазливой внешности.

– И сколько бабулька протянула?

– Далеко за триста.

– Томас, ты шутишь?

– По крайней мере, так говорится в местной легенде.

– Вранье!

– Милая, зачем так грубо!

– Явная ложь.

Диана не скрывала едкого сарказма, свойственного молодым, не признающим старость как факт.

– Чистая игра больного воображения.