Ищи, кому выгодно - Инна Бачинская

– Это я вам как практик, – ответил Федор. – И логик. Лично я люблю гулять под дождем: никого нет, пахнет трава, шуршит в листьях…

– Шуршит! – фыркнул капитан. – По-твоему, в любви есть логика?

– Прекрасный философский вопрос! – обрадовался Федор. – Молодец, капитан. Предложу как тему для семинара своим учням. А тебе отвечу: да, в любви есть логика. Тут скорее вопрос в другом: какая?

– Федька, ты не на семинаре, отзынь!

– Ты сказал, Федя, что она не любила мужа, – напомнил Савелий. – Почему ты так решил?

– Сказал. И могу повторить. Они обе его не любили – обе жены. Ни первая, ни вторая. Эта девочка… Представьте себе девочку, господа. Социально неразвитую, не знающую жизни, выросшую без отца, затюканную активной мамой, которая все время учит ее жить. И тут вдруг богатый мужик с положением, которое им и не снилось, влюбляется и делает ей предложение! Это как выигрыш в лотерее, в сто миллионов! Как по-вашему, что ей сказала мама? И что чувствовала сама девочка? Страх и неуверенность, господа. Не забывайте, что она росла без отца и что такое взрослый мужчина, не имела ни малейшего понятия. Знаешь, Савелий, она в своем доме чужая. Она все время говорила: «машина мужа», «квартира мужа», кода от сейфа у нее нет, что лежит в письменном столе мужа, она не знает, деньги на расходы он ей выдавал – не удивлюсь, если окажется, что требовал отчета, – работать не пускал… Она поражает невзрослостью и незрелостью, она как вещь перешла из одних рук в другие. Знаете, что будет дальше? – Он обвел друзей взглядом. – Мама переселится к ней и будет руководить, в силу собственного разумения, а девочка будет покорно внимать. И никогда ничего в своей жизни она не изменит.

– Почему?

– Планида такая. Не бунтарь. Сплошной пассив. Работать не пойдет, будет жить на деньги мужа, сидеть дома, читать и смотреть телевизор. Сериалы. Еще ходить по лавкам, покупать дешевые пацанские одежки с блестками и кушать чипсы. И никогда не повзрослеет. Вот так. Дикси[7]. – Он уронил голову на грудь и замер.

– Господа присяжные заседатели, только что вы прослушали речь защитника и философа, который ни хрена не понимает в бабах! – ухмыльнулся капитан и издевательски зааплодировал.

– А ты понимаешь? – спросил Федор.

– И я не понимаю! Но я хоть не делаю вид, что понимаю. Никто не понимает. Они все разные. Так что кончай фигней заниматься. И девочки сейчас такие, что не дай бог встретиться с ними в темном переулке. И не надо мне заливать, что выдали бедняжку насильно, пассивная, недоразвитая… Развел тут бодягу, понимаешь. Тьфу! Прекрасно она знала, на что идет! Сериалы смотрит – значит, знает. Это еще та школа жизни, хоть и дурацкая. Деньги, господа, деньги! А ты, Федька, как с Марса упал, честное слово! Тебе кликуху Пришелец еще не припаяли? И вообще, я давно заметил, что ты у нас…

Звонок мобильника прервал обличительную речь капитана; он достал трубку из кармана. Бросил нетерпеливо: «Да!» – и вдруг сказал страшным голосом: «Что?!! Когда? Вчера вечером? Кто обнаружил? Гапочка? Высылайте машину, я в «Тутси», это по Проспекту…»

– Светлану Овручеву обнаружили мертвой, огнестрел, похоже, около суток назад, – сообщил он, пряча телефон в карман. – Обнаружил ее Гапочка, час назад.

Савелий ахнул.

– Позвони, что там… – попросил Федор. – Кстати, дай запись разговора с первой супругой Гетманчука, прослушаю еще раз на досуге.

– Держи! – Капитан уже на ходу бросил Федору крошечный магнитофон, который тот ловко поймал. – Не потеряй! Всем привет, я позвоню!

Он поспешно выскочил из бара. А Савелий с Федором остались.

– Господи… – простонал Савелий. – Что это, Федя? Зачем?

– Не знаю, Савелий. – Федор потер лоб. – Знаешь, было у меня предчувствие, что это не конец, было… Понимаешь, что-то носится в воздухе, недосказанность какая-то… Или, наоборот, что-то было сказано, а я… не внял. Не увидел логики, не понял, не обратил внимания… А ведь она есть, логика. Не может не быть. Есть!

– А эта девочка, жена Гетманчука, нужно ей рассказать! Ей же угрожает опасность. Ты говоришь, Федя, что нет логики… Как же нет? Есть! Сначала убивают таксиста, потом чиновника, потом жену таксиста…

Он ошалело смотрел на Федора, взволнованный, с красными пятнами на скулах, такой некрасивый, с пегими прядками жидких волос и торчащими ушами, трогательный в своем испуге.

– Это не логика, Савелий. Это схема. Логика – это когда есть смысл. А смысла мы пока не видим. Не переживай, кто предупрежден, тот вооружен, Савелий. Я поговорю с Еленой, попрошу пока не выходить из дома. С ней сейчас мама. Коля что-нибудь придумает. Все будет хорошо, – Федор положил руку на плечо Савелия, сжал…

Глава 15

Пустота

Ирина вставала по звонку будильника, принимала душ, варила кофе, одевалась и выходила из дома. Шла на работу, делая крюк, чтобы пройти мимо дома Гетмана, – такова была потребность ее души, разрушительная, нерациональная, ненужная, но вот поди ж ты! Когда она смотрела на его окна, испытывая боль и тоску, ей казалось, что он все еще там, а она по-прежнему молоденькая глупая счастливая девчонка, студентка, что еще вчера, нет, позавчера, в ту субботу, они были вместе – сидели, обнявшись, на диване. Дни шли, отсчитывая минуты и часы, и та суббота неторопливо и неотвратимо погружалась в водоворот прошлого…

– Посмотри на себя! – кричала неугомонная Лидка Кулик. – Ничего уже не исправишь! Он же не любил тебя! Где твоя гордость? Когда ты начнешь, наконец, жить?

«Зачем мне жизнь без него?» – думала Ирина, понимая в то же время, что Лида права – нужно встряхнуться и идти дальше. Но сил идти дальше не было. Однажды она поняла, что ждала Гетмана всю жизнь. Ждала и надеялась, несмотря ни на что – и когда выходила замуж за Игоря, и потом… Их встреча была как точка в конце предложения. Итог. Завершение цикла. Они снова были вместе, и все возвратилось на круги своя. А чем была его смерть? Тоже итогом? Завершением цикла? Да! Только тот, первый цикл принадлежал им обоим, а этот – только ему. Он снова ушел, и ничего уже не будет. Ни надежды, ни встречи. И зачем ей жить?

– Звонила Регина Чумарова! Зазывает! – соблазняла Лидка. – Пойдем? Пока они с Киркой не сговорились насчет цены. Пожалеешь! Ты меня слышишь, мать?

– Слышу, – отвечала Ирина. – Не хочется, сходи сама. Потом расскажешь.

– Ага, щас! – злилась Лидка. – Пойдешь как миленькая. Вставай немедленно! Ну!

Ирина не отвечала. Она лежала на диване, вся погруженная в воспоминания… На столе, в высокой вазе, торчали засохшие бурые розы, бывшие палевые. Окно было распахнуто, покачивалась на легком сквознячке прозрачная гардина, с улицы долетал невнятный шум – бесконечный шорох шагов бесконечно текущей куда-то толпы, голоса, далекий вой автомобильной сирены…

– Если ты сию минуту не встанешь, я уйду навсегда! – кричала Лидка. – Надоело! Твоя постная рожа надоела! Он что, сглазил тебя? Это же не любовь! Это черт знает что! Это смерть… Наваждение! Это фигня, наконец! Он же тебя бросил! Очнись!

Она бежала в спальню, с треском распахивала шкаф, выхватывала первое попавшееся платье, неслась обратно и швыряла платьем в Ирину. Ирина оставалась безучастной. Платье соскальзывало на пол.

– Зла не хватает с тобой! – Лидка поднимала с пола платье. – Идем, пожрешь хоть раз в неделю! Я сделала бутерброды и кофе!

Вчера она позвонила знакомому психиатру, доктору Лембергу, которому муж Кирка в прошлом году делал ремонт, и доктор Лемберг остался очень доволен и сказал, что в случае психического расстройства кого-нибудь из членов семьи он с удовольствием готов проконсультировать безгонорарно, да!

Доктор Лемберг мгновенно ухватил ситуацию с «сестрой» уважаемой Лидии Аркадьевны и сказал, что это реактивный психоз в результате потрясения. В итоге – отсутствие мотивации и интереса к жизни и апатия. Можно подсадить пациента на антидепрессанты, но лично он не советует. Подобные состояния естественны, и выходить из них пациент должен своими силами. И он глубоко не одобряет сегодняшнее повальное увлечение психотропными препаратами. Отнюдь. Да.

«Если только пациент останется жив, – угрюмо подумала Лидка и вспомнила доктора… как его? Из «Приключений Буратино», который говорил: «Пациент скорее жив, чем мертв, и наоборот».

– Холодный душ, прогулки на свежем воздухе, долгие беседы с друзьями, положительные эмоции, – благодушно продолжал доктор Лемберг. – Музыка. Исключить алкоголь и кофе. По возможности исключить.

«Это как – по возможности? Не больше литра в сутки, как в том дурацком анекдоте?» – подумала Лидка. И еще подумала, что психиатры всегда благодушны, довольны жизнью и еще рассеянны… почему-то. Неужели неврастеники и психи благотворно влияют на нервы? Тогда почему ее так бесит Ирина? Со своей коровьей преданностью Гетману?