Ищи, кому выгодно - Инна Бачинская

– Я видела его в тот вечер… В субботу… – Она с усилием сглотнула. – Он был у меня.

Федор кивнул.

– Он был моим любовником! – сказала она с вызовом.

И снова Федор промолчал, зная по опыту, что есть свидетели, которых не нужно понукать…

– Мы учились в одном классе, с первого по десятый. Встречались… Потом расстались. Встретились месяц назад, случайно… И вот…

– У вас сейчас перерыв на обед? – спросил Федор поспешно – ему показалось, она сейчас заплачет. Он не выносил и боялся плачущих женщин, при виде плачущей женщины на него находил ступор. – Я не представился. Меня зовут Федор Андреевич, можно Федор. Федор Алексеев. Тут есть кафе… Если вы не против.

– Да, кафе… – кивнула Ирина, и они свернули в сторону веранды под столетними вязами.

Уселись на белые пластиковые креслица, к ним тут же подошла девушка-официантка. Федор взглянул вопросительно.

– Мне кофе, черный, – сказала Ирина.

– Мне тоже и… какие-нибудь бутерброды, два, на ваш вкус, кофе и бутылку воды, любой.

В парке как-то по-особенному ощущались полуденный покой и безмятежность позднего лета; зеленое пространство под вязами было пронизано яркими солнечными пиками. Наверху возились, попискивая, птицы. На стол опустилось невесомое серое перышко.

– Вы уже знаете, что произошло? – спросила Ирина.

– Пока нет.

– Когда это… – Она не закончила фразу.

– Примерно в десять тридцать пять вечера в субботу, были свидетели, которые слышали выстрелы.

– Выстрелы? – слабо удивилась она.

– Да. Убийца два раза выстрелил в него из пистолета во дворе дома, где он жил. Прямо у подъезда.

– Он умер… сразу?

– Да. От кого вы узнали об убийстве?

– От Регины Чумаровой… Это хозяйка Дома моделей, мы с подругой были на показе в воскресенье.

– Регина Чумарова? – Федор не смог удержаться от улыбки. – Как она?

– Вы ее знаете?

– Имел удовольствие. Регину Чумарову знают все. А она как узнала?

– Ей позвонили по мобильному… Было около пяти или шести вечера. И рассказали… А она уже нам. Она сказала, что хорошо знала Славу, он приводил к ней жену.

– Понятно. Скажите, Ирина… – Он запнулся, вспоминая ее отчество.

– Можно Ирина.

– Скажите, Ирина, возможно, он говорил вам о своих проблемах, возможно, были угрозы, телефонные звонки, какие-нибудь конфликты – словом, то, что могло бы оказаться важным… теперь.

Она невесело задумалась.

– Нет, кажется. Не помню.

– А как часто вы виделись? Извините, Ирина, мои вопросы могут показаться вам нескромными…

– Я понимаю, ничего… Как часто мы виделись? Не знаю… Наверное, часто. В ту неделю… последнюю Слава приходил в четверг и… – Она запнулась, и Федору снова показалось, что она сейчас заплачет. Но она не заплакала, только вздохнула.

– А имя Овручев Егор Кириллович вам что-нибудь говорит?

– Нет… Кто это? Это он… Славу?

– Нет, Ирина. Овручева убили из того же оружия за два дня до… субботы. В четверг.

– Как это? – Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными слез. – Вы хотите сказать… убиты двое? Он тоже из мэрии?

– Нет, Овручев – водитель такси.

– Но почему?

– Мы пока не знаем. По-видимому, они даже не были знакомы. Во всяком случае, выявить связь между ними пока не удалось.

– А всякие… отпечатки пальцев, очевидцы?..

– В обоих случаях убийца выстрелил и тут же убежал, не пытаясь ограбить жертву. Он ни к чему не прикасался, даже не подобрал гильзы. И не обронил ни трамвайного билета, ни кредитной карточки, – прибавил, не удержался. – У нас есть его описание… То есть мы думаем, что есть – свидетельница видела бегущего через двор человека, но, сами понимаете, было темно, свидетельница – очень немолодая дама…

– Вы думаете, это случайность? Что Славу…

– Не похоже. Вернее, мы не знаем.

– Почему не похоже? Мало ли маньяков…

– Маньяк – артист, ему нужна публика, если не сразу, то потом. Он позвонил бы в полицию, покуражился… Да и не убивают так маньяки. Убийца действовал деловито и целенаправленно. Он даже особенно не прятался.

– Месть?

– Трудно пока сказать, но мы не исключаем такой вероятности.

Они помолчали, и Федор сказал:

– Расскажите о нем, Ирина.

– Я знала его… всю жизнь! – Она прижала к груди кулачки. – В школе, потом мы учились – я в педе, он на юрфаке, потом он уехал, и мы не виделись больше двадцати лет, и встретились только сейчас, когда он вернулся… Он вернулся три года назад. Как будто не было всех этих лет… Мой муж разбился на машине… шесть лет уже. Мы дружили со Славой, он был… – Она перестала сдерживаться и, наконец, заплакала. Вытирала слезы салфеткой, старалась не всхлипывать. Ей было стыдно плакать при чужом человеке, но она ничего не могла с собой поделать. – Он был замечательный! Сильный, уверенный в себе… Всегда знал, чего хочет. Он вкалывал на стройке летом, на каникулах, хорошо зарабатывал… Был самым взрослым среди нас, снисходительным, добродушным, у него всегда было хорошее настроение… Знаете, для него не было ничего невозможного!

Федор хотел спросить, почему они расстались, но промолчал. Ему также было интересно, почему Гетманчук не попытался встретиться с ней раньше, как только вернулся.

– Потом он уехал из города, насовсем… Пришел попрощаться. И вдруг месяц назад мы столкнулись в магазине. Славик рассказывал, что работал юристом в министерстве, потом долго жил в Австрии, у него там был бизнес. Теперь вернулся… Женился, я была у них в гостях неделю назад…

– Что за человек его жена?

– Она намного моложе, совсем девочка на вид, была студенткой, когда они поженились. Не знаю, что за человек… – В ее тоне проскользнула горечь. – Она все время молчала. В тот вечер, в субботу, он был у меня, ушел около десяти…

Федор видел, как ей больно и… недоумевал. Бывший друг, напрочь забывший свою школьную подругу, женившийся вторично на молоденькой девочке, случайно встретил ее… А если бы не встретил? Стал бы искать встреч? Не стал бы, скорее всего. И она не может этого не понимать… Тогда что это? Любовь? Одиночество? Мазохизм? Иррациональный пол. Федор в своем эгоизме, с сердцем, не задетым роковой любовью, судил Ирину со своей колокольни, забывая, что весовые категории у них разные…

Ирина говорила, запинаясь, вспоминала, утирала слезы… Федор молча внимал.

Оба вздрогнули, когда над головой у них раздалось громогласное:

– Вот вы где! Я так и знала! Забежала в архив, а Кащейка твой говорит, нету, ушла на перерыв.

Лида Кулик – а это была она – упала в свободное кресло, схватила салфетку, вытерла влажный лоб.

– Уфё жарюка! Вы Сергей Иванович? – Она уставилась на Федора нахальными черными глазами. – Я сразу догадалась!

– Кофе? – любезно предложил Федор.

– Это следователь Федор Андреевич, – представила его Ирина. – Моя подруга Лидия Кулик.

– Ой! – Лидка сделала вид, что смутилась. – Я приняла вас за другого человека. Вы уже знаете, кто убил Славика?

– Пока нет. Работаем. Когда вы виделись с ним в последний раз?

– Я? Я вообще его не видела! Со второго курса юридического он свалил из города, удачно женился, крутил бизнес, дома и за границей. Я понятия не имела, что он вернулся, меня Ирина просветила. Снова женат, работает в мэрии начальником. Он всегда был хозяин жизни. Ума не приложу, кто его… Я еще поняла бы, когда он был в мафии… То есть занимался строительством, там сумасшедшие бабки крутятся, а сейчас с чего вдруг?

– Мне пора, – вдруг сказала Ирина и поднялась.

– Это моя визитка, – произнес Федор, протягивая ей белый прямоугольник. – Там номера телефонов… На всякий случай.

Ирина, не глядя, сунула карточку в сумочку. Они распрощались у каменного крыльца областного архива. Лида сказала, что позвонит вечером, и Ирина ушла.

– Мне на площадь, – сказала женщина, с улыбкой заглядывая ему в глаза.

– Я вас провожу, если позволите, – галантно предложил Федор.

– Позволяю! – Она довольно рассмеялась.

– Кто такой Сергей Иванович? – спросил он, когда они неторопливо шли по тенистой аллее к выходу из парка.

Лида замялась.

– Это знакомый Ирины, журналист, работал у них в архиве, писал пьесу…

– Журналист?

– Да, из «Нашей газеты». Сергей Иванович, фамилии не знаю. Я подумала, что вы – это он.

– Ирина встречалась с ним до Гетманчука?

– Нет, она с ним вообще не встречалась… – снова замялась Лида, что было для нее неестественно. – Вернее, один раз встретилась и рассказала ему про свою негасимую любовь к Гетману.

– Зачем? – удивился Федор.

– Потому что… Не знаю, почему. Потому что она ни о чем другом больше не может, кроме как о супермене Славике. Мы все учились в одном классе, она тогда еще с ума по нему сходила. Понимаете, как заклинило! – Она в досаде махнула рукой.