Проделки королев. Роман о замках - Жюльетта Бенцони

К сожалению, эта гордячка, успевшая сделать в жизни так много хорошего, погибла вместе с сестрой на эшафоте в 1794 году. Наследников у них не осталось.

Потерявший часть построек во время революции замок принадлежит государству. Реставрация владений была закончена в 2005 году.

Часы работы

Март с 14.00 до 17.00

(со среды по воскресенье)

Апрель, май, июнь и сентябрь с 13.30 до 18.00

(закрыт во вторник)

Июль и август с 10.00 до 19.00

Октябрь с 14.00 до 17.00

(закрыт во вторник)

Ноябрь и декабрь с 14.00 до 17.00

(только в воскресенье)

Закрыт 1 января, с 1 по 8 мая, 1 и 11 ноября, а также 25 декабря.

Дети до 7 лет – бесплатно.

http://www.cdp29.fr/kerjean-lechateaulhistoire.html

Комбур (Combourg)

Рене и призрак с деревянной ногой

Каменное доказательство устного шедевра.

Морис Баррес

«Наконец, перед нами открылась равнина, посреди которой, неподалеку от пруда, возвышался шпиль местной церкви. С западной стороны башни феодального замка поднимались до высоты огромных деревьев, освещенных заходящим солнцем».

Так Франсуа-Рене де Шатобриан описывал, что он увидел при первом посещении владений замка Комбур, купленного его отцом в 1761 году, за семь лет до рождения Франсуа. Здесь он провел часть своего детства, полного приключений и разделенного между родным домом в Сен-Мало, разными коллежами в Доле, Ренне и Динане и старой крепостью. Это причудливое строение значительно повлияло на него, пробудив воображение и фантазию, развив склонность к мистике и тайнам. Там в будущем писателе проснулось его истинное призвание (а ведь когда-то ему пророчили военную карьеру) и там ему открылись исключительные смыслы, поэзия вещей. Действительно, замок обладал всеми необходимыми для этого качествами – он покорял с первого взгляда…

Хотя корни владения Комбур теряются во тьме веков, из достоверного источника известно, что крепость стоит на этом месте с XI века. Изветно также, что в 1307 году некий Риваллон получил от своего брата Генгеннэ, епископа Доля, поместье барона де Комбура с двенадцатью другими вотчинами. Именно Риваллон и построил здесь замок почти в том самом виде, что дошел до наших дней.

Этот Риваллон стал героем одной из легенд, широко распространившихся по древней бретонской земле. Однажды, прогуливаясь по берегу пруда, он направился к фонтану Маргатты, находившемуся неподалеку. Там он увидел маленького человечка, попавшего в колючий кустарник. Пожалев бедолагу, Риваллон помог ему освободиться, а тот, в свою очередь, рассказал, что попал в терновый куст, пытаясь подобрать чудесный белый камень на дне фонтана, имевший свойство охранять от несчастий, связанных с водой.

Через какое-то время Риваллон столкнулся со старухой, мешавшей ему пройти по узкой тропе. Нетерпеливый и легко раздражавшийся сеньор де Комбур пришел в ярость и подтолкнул едва волочившую ноги женщину. В ответ та погрозила ему клюкой и заверила, что обязательно она будет отомщена: воды Маргатты перельются и потопят деревню с замком. Едва последние слова слетели с ее дрожащих уст, воды фонтана забурлили и потоками хлынули по всем лестницам.

Встревоженный Риваллон вспомнил о своем друге-карлике и позвал его на помощь. Тот бросил белый камень в фонтан, и потоп прекратился. Воды послушно вернулись в свои берега, а Комбур был спасен. Но человечек при этом потребовал, чтобы вспыльчивый господин впредь относился к пожилым дамам с большим уважением.

Прошли века; после Солинье в замке жили Шатожирон-Малетруа, затем Монтежаны, д’Асинье и Коэткены. Последние вступили во владение в 1553 году, и поместье пробыло в их руках до второй половины XVIII века. Это семейство представляет интерес, а посему ненадолго остановимся на нем.

Во время Фронды[30] знаменитая герцогиня де Шеврёз нашла убежище в Комбуре у своей подруги Франсуазы де Коэткен. У герцогини был сын, Мало II, женившийся на очень красивой девушке Маргарите де Роган-Шабо, внушившей запоздалую страсть, принесшую столько переживаний месье де Тюренну. «Она знаменита, – писал Сен-Симон, – ведь к ней горел страстью месье де Тюренн. Всепоглощающее чувство побудило его пойти на предательство – раскрыть секрет осады Гана, который король доверил только ему и Лувуа». Узнав о случившемся, «король, не ведавший власти любви, разразился смехом, недоумевая, как это месье де Тюренн в своем почтенном возрасте остается еще способным на такие чувства».

Но у этой роковой красавицы был сын, Мало-Огюст, который, став призраком, причинил немало неприятностей маленькому Франсуа-Рене де Шатобриану.

Неизвестно почему, но после смерти Мало де Коэткен был приговорен небесами часто посещать Комбур. Про него мы знаем лишь то, что он был генерал-лейтенантом, отличился при защите Лилля, а в битве при Мальплаке[31] потерял ногу. Короче говоря, нога его была деревянной, и в свое время этот факт активно обсуждали придворные сплетники. Известно также, что он был женат «на самом уродливом и неприятном создании на свете», и подобное обстоятельство никак не удерживало его на этой земле.

Как бы то ни было, ко времени, когда месье де Шатобриан, заработав свое состояние на скачках и на морском вооружении, купил Комбур, Мало де Коэткен был уже мертв не меньше тридцати лет. Но старожилы хорошо знали, что все эти годы, главным образом в канун Нового года, при бое курантов, он появлялся на каменных лестницах замка, откуда раздавался характерный стук его деревянной ноги. Говорили даже, что иногда его деревяшка гуляла сама по себе, без хозяина, но в сопровождении черного кота.

Эту и подобные легенды Рене узнал, приехав в замок. Что и говорить, мальчик пережил подлинный ужас, когда отец сказал, что ему отводится комната на самой вершине донжона, любимого места скитания Мало де Коэткена.

Для десятилетнего впечатлительного ребенка это стало труднейшим испытанием, но старый граф, человек молчаливый и необщительный, воспитывал его весьма жестко. И когда ребенок не мог сдержать дрожи, направляясь к лестнице с прыгающим подсвечником в руке, старик каждый раз бросал ему вслед: «Неужели господину рыцарю страшно?» А набожная мама добавляла: «Дитя мое, на все воля Божья. Вам не следует ничего бояться, если вы – добрый христианин».

Встречался ли Рене с человеком на деревянной ноге? Трудно сказать, но зато он оставил очень красивое описание своей комнаты: «Я жил в некоем подобии тюремной камеры в стороне от лестницы, соединявшей внутренний двор с различными частями замка. Окно моего донжона выходило на двор: днем мне открывалась великолепная перспектива с зубцами куртины[32], где обитали юркие сколопендры и торчали дикие сливовые деревья. Моими единственными друзьями были ласточки, устраивавшие гнезда в отверстиях обветренных стен. Ночью же виднелся лишь небольшой кусочек неба и несколько звезд. Когда светила луна и когда она заходила на западе, ее лучи блуждали по моей кровати, просачиваясь через окно. Совы, перелетая с одной башни на другую, мелькали между мной и луной, и по моим занавескам пробегали тени от их крыльев. Пребывая в самом удаленном месте замка, я постоянно кожей чувствовал шорохи мрака…»

Судя по рассказу писателя, его жизнь в Комбуре не была веселой.

«Весенние и зимние вечера проходили иначе. Когда ужин заканчивался и сотрапезники переходили от стола к камину, мама, вздыхая, ложилась на старую кровать; перед ней ставили круглый столик на одной ножке, а на него – свечу. Я садился подле огня с Люсиль, слуги убирали со стола и уходили. Отец отправлялся на прогулку, после чего сразу же ложился спать. Он был одет в платье из белого ратина или, скорее, в нечто, похожее на пальто, какое я видел только на нем. Лысую голову прикрывал большой белый чепец. Гуляя, он удалялся от гостиной, а огромный зал был настолько скудно освещен, что заметить его становилось все труднее. Слышно было лишь, как он ступал во мраке. Затем он медленно возвращался к свету и постепенно выходил из темноты, словно привидение, в белом платье, с белым чепцом, с длинным и бледным лицом. Мы с Люсиль обменивались несколькими словами вполголоса, когда он был в другом конце зала; но моментально замолкали, стоило ему приблизиться. Проходя мимо, он спрашивал: «О чем это вы шепчетесь?» Охваченные ужасом, мы не могли выдавить ни слова. А он уходил как ни в чем не бывало. Весь остаток вечера слышался лишь звук его шагов, вздохи матери и шепот ветра».

В семействе Шатобриан было десять детей, но в Комбуре единственной подругой Рене была его сестра Люсиль. Она казалась брату очень странной девочкой, «одинокой, с признаками красоты, гениальности и несчастья на лице». Она значила для него больше, чем просто подружка, больше, чем сестра. Она была ему необходима, как воздух, и счастьем от общения с ней отмечены все детство и отрочество Рене. Именно она во время одной из бесед на берегу пруда помогла обнаружить его гениальность. Как он вспоминал потом, в его памяти надолго сохранились яркие впечатления от прогулок, на которых Люсиль, бывало, советовала ему: «Ты должен запечатлеть все это». «Эти слова разбудили мою музу, – писал Шатобриан. – Божественный ветерок подул на меня».