Сражения великих держав в Средиземном море. Три века побед и поражений парусных флотов Западной Европы, Турции и России. 1559–1853 - Роджер Чарльз Андерсон

«Амазон» 64

«Бель Пуль» 60

До того как эта концентрация флота завершилась, положение на море радикально изменилось из-за действий турецкого капудан-паши Ахмета, который отвел весь свой флот в Александрию и передал его Мухаммеду Али. Это получилось повторение, только в намного более крупном масштабе, предательства Осман-паши пятью годами раньше. Обоснованно или нет, но Ахмет верил, что Хюсрев – великий визирь – находится на жалованье у русских, и он считал своим долгом убрать флот из-под его контроля. Одновременно он считал, что эффективная помощь против русской опасности может прийти только от Египта. При таком ходе мыслей его действия понятны.

Задержавшись на несколько дней в Дарданеллах из-за неопределенности, возникшей ввиду последней болезни султана, Ахмет узнал об официальном провозглашении нового правителя 4 июля. В тот же день он повел весь флот в направлении бухты Бесика – 8 линкоров, 12 фрегатов, 1 корвет, 4 брига, 2 шхуны, 3 брандера, 1 пароход, сообщил некоторым из своих подчиненных о своих подозрениях насчет Хюсрева и объявил о намерении действовать совместно с британцами и французами. Но на следующий день, встретив Лаланда у Тенедоса, он сообщил ему о своем намерении обратиться к Мухаммеду Али. Лаланд посоветовал ему не вести флот к Криту, как он изначально предполагал, и тогда Ахмет направился к Родосу. Он взял курс на юг – в сопровождении «Вангарда» и французского брига «Комет» – и 6-го, находясь у Коса, отправил гонца в Александрию на корвете «Муссим Фазар», испрашивая разрешения привести туда флот. Гонец вернулся 12-го на египетском пароходе «Нил», и Ахмет повел флот прямо в Александрию. «Комет» к этому времени уже ушел, а теперь за ним последовал и «Вангард», чтобы проинформировать Стопфорда о ситуации.

14-го, когда турки заметили египетский флот из 11 линкоров, 3 фрегатов и 2 бригов в 10 милях от Александрии, многие из командиров стали готовиться к бою, поскольку верили, что они явились в Египет как враги, а не как друзья. Но вскоре у них открылись глаза. Ахмет 15-го отправился на берег на «Ниле» и был принят лично Мухаммедом Али. Турецкие командиры сошли на берег днем позже. Только капитан Уокер, английский советник Ахмета, отказался служить в новых условиях и 20-го отбыл в Константинополь на британском пароходе «Конфайенс». До 28-го все корабли турецкого и египетского флотов вошли в гавань6.

Должен ли был Стопфорд вмешаться? Сомнительно. Судя по всему, он не узнал о намерениях вовремя, чтобы успеть предотвратить его соединение с египтянами. Когда же это произошло, вмешательство могло привести к сражению, которое пришлось бы вести в меньшинстве – при соотношении сил 3:1, без четких инструкций и без поддержки французов. Нейпир считал, что «эксперимент можно было провести, и не исключено, что он в какой-то степени оказался бы успешным». Однако он писал после события и едва ли думал об ответственности.

Так случилось, что сражение было отложено больше чем на год. Все это время европейские дипломаты пытались договориться между собой и найти условия, приемлемые для двух спорящих сторон. Два соображения делали их задачу трудновыполнимой: во-первых, недоверие к России со стороны западных держав, а во-вторых, активная проегипетская позиция Франции. Когда наконец в июле 1840 года четыре державы признали, что французское участие только мешает и было бы лучше обойтись без него, возникла опасность, что Франция вступит в войну за египетские претензии.

Большую часть этого периода напряженности британские и французские эскадры находились или в бухте Бесика, или в заливе Смирны. К концу октября 1839 года, когда корабли перешли из Бесики в Вурлу или Смирну на зиму, численность британского флота возросла до 12 линкоров, французского – до 9, но в январе оба флота отправили половину своих кораблей на запад для выполнения других задач или для ремонта. Между тем к апрелю 1840 года у французов в Леванте снова было 9 линкоров, а у британцев – только 6.

В июне, когда и французы, и британцы собирались возвращаться в бухту Бесика, смещение Хюсрева с поста великого визиря освободило путь для возобновления прямых переговоров между Турцией и Египтом. Мухаммед Али заговорил о возвращении турецкого флота в Константинополь и отправил в турецкую столицу посланника, якобы чтобы поздравить султана с рождением дочери. Но к этому времени уже было слишком поздно. Султан получил заверения в поддержке и теперь не был готов к уступкам со своей стороны.

В это же время общее неспокойное положение в Сирии начало обретать масштабы восстания, и Мухаммеду Али пришлось принимать меры к укреплению своего положения там. Он сделал это, послав очень значительные военные силы и 12 тысяч солдат для высадки в Бейруте. Корабли, которые вышли из Александрии между 10 и 20 июня, были разделены на две дивизии: в первой было 5 фрегатов, 2 корвета и бриг, все египетские, во второй – египетский линкор с 9 турецкими фрегатами и корветом.

Контр-адмирал сэр Джон Луис, который временно командовал уменьшенной британской эскадрой в отсутствие Стоп-форда, получил известие о сирийском восстании и египетских контрмерах 22 июня, находясь в бухте Бесика. Он сразу же послал «Кастор» 36 для защиты британских интересов в Бейруте и повел линкоры в Вурлу, ожидая инструкций от Стоп-форда. Затем «Пауэрфул» 84 и «Эдинбург» 72 были отправлены 1 июля вслед за «Кастором», но с приказом не вмешиваться, что крайне не понравилось Нейпиру с линкора «Пауэрфул», бывшему старшим офицером.

Две египетские дивизии прибыли в Бейрут 22 и 25 июня и снова отправились в Александрию 4 июля после высадки войск. 7 июля, когда прибыл Нейпир, он обнаружил только один 6-пушечный фрегат, 3 корвета и бриг под флагом египетского контр-адмирала и еще один фрегат в Сидоне. Он отправил «Эдинбург» в Триполи7, а «Кастор» – на Кипр. Надо было удостовериться, что египетских кораблей нет в этих водах. Сам он оставался в районе Бейрута, в то время как египтяне под командованием Солимана-паши (Сулиман, полковник Севе), легендарного египетского командира, француза по рождению, легко подавили восстание в окрестностях. Египетский контр-адмирал со своим флотом покинул Сидон 15-го, а Нейпир 18-го последовал за «Эдинбургом» в Триполи. Оба корабля вернулись в Бейрут 20-го, но «Эдинбург» 25-го снова отправился в Триполи после получения сообщения о том, что албанские войска выступили там против повстанцев. Вскоре после его возвращения поступил приказ двум линкорам присоединиться к флагманскому кораблю, а «Кастор» и пароход «Горгон» остались, чтобы следить за событиями и поддерживать связь