Сражения великих держав в Средиземном море. Три века побед и поражений парусных флотов Западной Европы, Турции и России. 1559–1853 - Роджер Чарльз Андерсон

быть освобождены; египетские пленные, в том числе взятые русскими на корвете, должны быть освобождены; паша как можно скорее направит корабли за своей армией. Эти корабли в обоих направлениях будут следовать в сопровождении британских или французских военных кораблей, которые зайдут с ними в гавань Морей. Египетские гарнизоны останутся в Патрах, Кастель-Торнезе, Модоне, Короне и Наварине, но их численность не должна превышать 1200 человек.

Кодрингтон отбыл 11 августа с сознанием хорошо выполненной работы. Тогда за пределами гавани находилось 14 египетских судов и столько же готовились к выходу. Прежде чем выйти в море, он написал Кэмпбеллу, что теперь нет необходимости в хитрых комбинациях, поскольку египтяне выходят в море, подчиняясь определенным условиям, среди которых сопровождение британскими и французскими кораблями. 8-го Кодрингтон узнал, что его преемник уже на пути в Наварин на корабле «Уеллесли» 74, и 21-го встретился с ним. Два адмирала направились на Занте, где обменялись кораблями. Малколм сразу вернулся в Наварин, а Кодрингтон задержался до 29-го, чтобы встретиться с британским послом. Затем он отплыл на Мальту, прибыл туда 5 сентября, перешел с «Уеллесли» на «Уорспайт» и 11-го отбыл домой. В Англию он прибыл 5 октября и спустил свой флаг.

Тем временем французская армия была в пути. 11 тысяч человек под командованием генерала маркиза Мезона отправились из Тулона 16 августа в конвое, который сопровождали линкор «Виль де Марсель» 74 и фрегаты «Амфитрит», «Беллона» и «Кибел». 29 августа де Риньи отошел от Наварина, чтобы встретиться с Мезоном, и уже на следующий день войска были высажены к северу от Корона. Пока ни одного египетского судна не прибыло, но уже 2 сентября Кэмпбелл прибыл в Наварин с первым конвоем. Малколм на «Азии» и де Риньи на «Конкеране» были в бухте, так же как и несколько других французских и британских военных кораблей. На следующий день прибыл Гейден на «Азове» под флагом перемирия, несмотря на угрозы, что это будет рассматриваться как враждебное действие, учитывая его статус «законного» врага.

Положение русского флота на Средиземноморье было весьма туманным. Россия и Турция уже несколько месяцев пребывали в состоянии войны, и русский Черноморский флот использовался довольно-таки активно. Но Гейден с середины июня считался невоюющей стороной и действовал только вместе с британцами или французами по условиям Лондонского соглашения. Непонятно, насколько его «невоюющий» статус был очевиден друзьям или потенциальным врагам. В любом случае Кодрингтон в начале августа потребовал, чтобы Гейден «убрал свою враждебность на Черное море, пока не будет эвакуирована Морея». А бриг «Ахиллес», несколько позже посланный на Крит с депешами для Томпсона с корабля «Ревендж», который отвечал за блокаду острова, был обстрелян береговыми батареями Суды. Гейден уже совсем было собрался послать два 74-пушечника, «Иезекииль» и «Александр Невский», вместе с «Ахиллесом», чтобы атаковать Суду, действуя вместе с греческими повстанцами на берегу, но его отговорил Малколм, настаивавший, чтобы все операции выполнялись тремя флотами вместе и без греков.

Мезон рвался в бой, желая во что бы то ни стало использовать свою армию, и задержка прибытия второго конвоя из Египта изрядно затруднила положение трех адмиралов, которые лишь с большим трудом его сдерживали. 5 сентября он перевел часть своей армии ближе к Корону, и де Риньи решил, что его долг поддержать соотечественника. Он послал «Амфитрит» для поддержки с моря. Ибрагим немедленно приказал остановить погрузку войск, и в течение нескольких дней ситуация оставалась критической. Только прибытие 16-го оставшихся египетских транспортов показало, что соглашение выполняется египетской стороной. К 27-му большая часть египетской армии уже была погружена на суда, но де Риньи было необходимо использовать какое-то количество французских кораблей, чтобы сопроводить остальных. Ибрагим посетил смотр французских войск 1 октября и 5-го отбыл с последним отрядом своей армии. 9-го он вернулся в Александрию после трехгодичного отсутствия.

Как только египетская полевая армия ушла, французы оставили без внимания договоренности Кодрингтона и потребовали капитуляции крепостей, продолжение оккупации которых было специально оговорено. Наварин, Модон и Корон сдались после символического сопротивления, а Патры были заняты вторым французским контингентом, который высадился там в начале октября. Единственное реальное сопротивление оказал гарнизон Кастель-Торнезе, Шато-дю-Морей или Рио, южной из двух крепостей, господствующих над узкостью между Патрасским и Коринфским заливом. Здесь пришлось начать регулярную осаду и призвать на помощь часть первоначальной французской армии и внушительную поддержку с моря. Ее оказали три французских фрегата – «Дучесс де Берри», «Армид» и «Дидона», а также британский фрегат «Блонд» и бомбардирский корабль «Этна». «Конкеран» де Риньи и «Бреслау» оставались в резерве71. Орудия, выгруженные с кораблей, 22 октября открыли огонь, и массированный обстрел, к которому 31-го подключилась «Этна», привел наконец к капитуляции. Турки в крепостях на другой стороне пролива легко пришли к выводу, что вмешиваться не стоит.

Тем самым закончилось активное участие британского и французского флотов в освобождении Греции. Мезон подумывал о прохождении Коринфского перешейка и вытеснении турок из Аттики, но его остановило свое правительство. И хотя французы остались в Морее, они не предпринимали никаких военных операций. Три державы подписали в ноябре соглашение, ограничивающее территорию автономного греческого государства, находящегося под их протекторатом, Мореей и прилегающими островами. И только сами греки в марте 1829 года обеспечили перенос границы до линии между Волосом и Артой.

В этих завоеваниях некоторую роль сыграл греческий флот. Гастингс на «Картерии» высадил генерала Черча с войсками в районе Драгоместре, между Патрасским и Артским заливами, в ноябре 1827 года и в конце декабря захватил форт Василади возле Миссолонги. После длительного бездействия, вызванного его возмущением тем, что греки настояли на торговле с турецким гарнизоном Патр, он возобновил операции 25 мая и был смертельно ранен во время неудачной атаки на Анатолико. Его преемник, корсиканец Пасано, не сумел войти в Артский залив осенью, чтобы поддержать армию на берегу. Но вторая попытка его подчиненных, проявивших личную инициативу, стала более успешной, греческие суда стали контролировать эти воды и продолжали делать это до капитуляции последнего турецкого гарнизона на южной стороне залива в марте 1829 года. Немного южнее Миаулис на «Хелласе» участвовал в финальных стадиях изгнания турок с северной стороны Патрасского и Коринфского заливов. Он 24 марта обстреливал Кастро-Румели, северный аналог занятого французами Шато-дю-Морей, и он на следующий день сдался. Следующим был Лепанто 2 мая, затем – Миссолонги 17-го.

Тем временем, когда активные операции британского и французского флота прекратились, активность русского флота только возросла. На Черном море, как мы увидим позже,