Память льда - Стивен Эриксон

— Черт побери! — вскрикнул Быстрый Бен, подпрыгивая и крутясь на тепловом столбе. Стиснув зубы, маг потянулся к силе древопойманного — и обнаружил то, о чем подозревал с самого начала.

Худова. Вся целиком. От баргастских богов — едва ли капля соленой мочи. Проклятые новички не умеют далеко тянуться. Как же брать у них энергию? В Колоде, в Доме Смерти, есть уже очень давно не используемая карта — Маг. Думаю, она обрела лицо — нарисованное на дурацком желуде. Талемендас, ты совершил ужасную ошибку. А вам, боги Баргастов, здесь открывается мудрость. способная помочь в будущем. Не одалживайте ваших слуг другому богу, ибо они ненадолго останутся вашими слугами. Вместо этого другой бог обратит их в оружие… направленное в ваши спины.

Милые боги Баргастов, вы в мире хищников, гораздо худшем, чем виданный вами в прошлом. К счастью для вас, я здесь.

Он грубо потянул эту силу.

Древопойманный завертелся, судорожно схватился тонкими пальцами за плечо и шею мага.

Действуя в своем разуме, Быстрый Бен сомкнул жестокий захват на силе Повелителя Смерти. И потянул.

Иди ко мне, ублюдок. Надо поговорить.

В его сжатой ладони оказалась грубая ткань. Она дергалась и натягивалась. Над колдуном пронеслось дыхание Смерти — неоспоримое присутствие ее Бога, полного ярости.

И совершенно беспомощного в руках смертного.

Быстрый Бен хрипло рассмеялся: — Итак, вот и порог. Хочешь союзничать со мной, Худ? Хорошо, я даю согласия, невзирая на твой обман. Но ты должен раскрыть мне все свои замыслы.

— Проклятый глупец! — Голос Худа отдался громоподобным и болезненным эхом в черепе мага.

— Потише! — заскрежетал зубами Быстрый Бен. — Или я вытяну тебя из шкуры и не только Фенеру придется играть на равных.

— Дом Цепей должен быть отвергнут!

Колдун моргнул, сбитый с толку заявлением Худа. — Дом Цепей? Этот тот яд, который мы должны убрать? Лихорадка Бёрн — зараженные садки…

— Нужно убедить Владыку Фатида, смертный. Дом Увечного Бога нашел… поборников…

— Минутку. Поборников? Среди пантеона?

— Да, предателей. Повелительница Чумы Полиэль приняла роль Супруги в Доме Цепей. Был… нанят и Глашатай. Один древний воин взыскует титула Разбойника; Дом нашел себе и Смертного Меча в далекой стране. Маври совмещает сразу трех — Хромого, Прокаженного и Дурака, которые соответствуют Пряхе, Каменщику и Солдату. Что хуже всего, вокруг последней из ужасных карт вьется древняя сила… Смертный, Владыка Фатида не должен остаться слепым к угрозе.

Быстрый Бен скривился: — Капитан Паран не из слепых и недогадливых, Худ. Напротив, он видит вещи яснее тебя — по крайней мере, гораздо бесстрастнее. Что-то мне говорит, что для решения нужен холодный расчет. В любом случае, Дом Цепей — твоя проблема, как отравление садков — моя. Это, и случившееся с Бёрн.

— Неверное направление, Колдун — ты заблудился. В Паннион Домине ты не найдешь ни ответа, ни решения, потому что Провидец — сердце совсем иной истории.

— Я и сам догадался, Худ. В любом случае я намерен расправиться с ублюдком и его силой.

— Это ничего не даст.

— Ты так думаешь, — усмехнулся Бен. — Я еще призову тебя, Худ.

— А зачем мне отвечать? Ты не внял моему слову…

— Да, но учти вот что, Повелитель. Боги Баргастов могут быть слабыми и неопытными, но это ненадолго. Ведь юные боги — опасные боги. Нанеси им увечье — и они не забудут нападавшего. Тебе предлагают помощь, так что, Худ, лучше прими ее.

— Ты смеешь угрожать…

— Так кто тут 'не внимает'? Я не угрожаю тебе, я предостерегаю. И не только насчет баргастских богов. Трич нашел себе достойный Смертный Меч — разве ты его не чуешь? Я здесь, в тысяче шагов от него, между нами не менее дюжины каменных стен — и я могу чувствовать этого человека. Он обернулся в боль смерти — кого-то близкого, чью душу ты ныне удерживаешь. Он не друг тебе, Худ, этот Смертный Меч.

— Думаешь, я не приветил всех, кого он мне послал? Трич обещал мне души, и его смертный слуга обеспечил их появление.

— Иными словами, Летний Тигр и боги Баргастов исполнили свою часть сделки. Тебе лучше поступить так же, в том числе освободить Талемендаса в положенное время. Держись духа договора, Худ… или ты не сделал выводов из ошибки с Дассемом Альтором?

Колдун ощутил кипящую в Повелителе Смерти злобу; но бог промолчал.

— Да, подумай над этим. А пока выдели мне силу, чтобы пролететь над толпой Баргастов на ту площадь пред Треллем. Потом можешь отступить, оставив Талемендасу положенную ему свободу. Таись за его нарисованными глазками, если хочешь, но ближе не подходи. Пока я не решу, что ты мне нужен.

— В один прекрасный день ты будешь моим…

— Не сомневаюсь, Худ. А пока насладимся предвкушением. — С этими словами колдун ослабил хватку на мантии бога. Божественное присутствие поблекло.

Однако сила текла без остановки. Быстрый Бен и прижавшийся к его плечу древопойманный летели над верхами баргастских палаток.

Талемендас зашипел: — Что случилось? Я, гм… пропал на миг.

— Все отлично, — пробурчал маг. — Хорошо ли идет сила, Талемендас?

— Да, хорошо. Это я могу использовать.

— Рад слышать. Теперь спустимся на площадь.

* * *

Тонкая прослойка старого дыма заставила поблекнуть звезды над головой. Капитан Паран сидел на широкой ступени у входа в Трелл. Прямо перед ним, в начале широкого проспекта, виднелся домик привратника. За ними сквозь раскрытые ворота тускло светили в надвигающемся тумане костры Баргастов.

Малазанин устал, но сон не спускался к нему. За два часа, прошедшие после встречи с Кафалом, его мысли прошли бесчисленными путями. Кудесники все еще трудились в погребальной комнате, разбирая каноэ, извлекая древнее оружие. Все остальные помещения Трелла казались пустынными и безжизненными.

Вид пустых залов и коридоров неотвратимо неотвратимо вызывал у капитана видения родного поместья в Анте — каким оно может быть сейчас, когда отец и мать мертвы, Фелисин прикована к каторжной цепи в далеких рудниках, а дорогая сестрица Тавора нежится в двух десятках роскошных палат дворца Лейсин.

Дом, оставленный наедине со своими воспоминаниями, разграбленный слугами, стражей и уличными крысами. Проезжает ли Адъюнкт мимо него? Обращаются ли ее мысли к нему посреди полного заботами дня?

Она не их тех, кто уделяет время сантиментам. Холодные глаза, грубая рациональность, прагматизм с тысячью острых граней, готовых порезать всякого, кто подойдет поближе.

Императрице очень понравится ее новый Адъюнкт.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});