Разбитная разведёнка (СИ) - Балер Таня

После кладбища они не сразу поехали домой, а разделились. Гриша хотел покататься на импровизированной горке, которая каждую зиму ещё с Жениного детства собирала местную ребятню. По нынешним меркам либо безразличные, либо безрассудные индивиды могут отпустить своих детей скатываться с обрыва. Ведь если сильно разогнаться, то можно заехать на покрытую льдом речку, пусть обычно спуск и заканчивался у берега. В городе Женя бы не позволила сыну так развлекаться, но тут за всю историю под лёд никто не проваливался, не считая пьяных или очень глупых, поэтому она отпустила Гришу порезвиться, попросив Руслана проконтролировать, и вместе с мамой поехала по магазинам, чтобы купить продуктов для обильного прощального ужина.

Как назло, мальчишек на горке не было, только две девчонки — ровесницы Гришки, но на голову выше. Знакомиться они не торопились, но поглядывали на мальчика и шушукались, заставляя его нервничать.

— Я накатался, пойдём, — обратился к Руслану Григорий Андреевич Майоров, печально вздыхая. И без слов было ясно, что он смущён девичьим вниманием, поэтому и уходит.

Как поддержать грустную жену на кладбище Руслан не сообразил, зато быстро нашёлся и развеселил ребёнка. Всего-то и надо было плюхнуться на оставленную кем-то картонку, скатиться вниз и завалиться на бок. Теперь девчонки хихикали над взрослым мужчиной, а не над Гришей, и он смог задержаться у горки.

А Руслан, сцепив зубы, баюкал локоть, на который упал и сильно ударил. Семья требует жертв.

Вернувшись на работу после новогодних каникул, Женя столкнулось с тем, что беременность стала очевидной для окружающих. Специально она живот не прятала, просто носила свою обычную одежду, исключив то, что стало слишком обтягивающим, купив лишь пару мягких топов, не сдавливающий чувствительную грудь, классические брюки на размер больше и тёплые джинсы «на вырост» с широкой эластичной вставкой. А теперь столкнулась с тем, что рабочие блузки стали неприятно узковаты.

Но расстраиваться предстоящим тратам довольная Евгения не могла, ведь вернувшись в город, она побывала на узи, где чётко стало ясно, что растёт в ней мальчик. На вопрос о том, кого хочешь: мальчика или девочку, она стандартно отвечала: главное чтобы ребёнок был здоров, но в искреннем разговоре с Сашей признавала, что мальчику будет рада больше, ведь как растить девочку она не знает, и будет сомневаться во всех своих действиях.

Руслан тоже был рад, узнав пол малыша. Изначально именно о наследнике он и думал, когда в своё время пришёл к Жене с «важным разговором», да и проживая с Гришей, пришёл к выводу, что с мальчиком найти общий язык он точно сможет, а вот с какой-нибудь непонятной девочкой ещё неизвестно.

Реакция Гришки, уже смирившегося с тем, что быть ему страшим братом, и ворчащего только по привычке, была такой:

— Хоть не девчонка. Смогу воспитать из него нормально человека.

Короче, новость о мальчике все восприняли на ура.

В феврале Женя, проконсультировавшись с врачом, пришла к решению на седьмом месяце в декрет не уходить. В дорожном потоке в качестве автоледи она чувствовала себя комфортно, к сидящему образу жизни привыкла, и в рабочем кабинете бухгалтерии самочувствие было не хуже, чем в квартире. Ехать в роддом из «Зевса» она не собиралась, но надеялась до апреля вести привычный образ жизни и держать мозг в тонусе. Но о своём положении она не забывала и начала присматривать кроватку и остальную мебель, чтобы обустроить детский угол. Её, а по большей мере доход Руслана позволял выбрать то, что не только будет удобным и качественным, но ещё и гармонично впишется в интерьер спальни.

На восьмое марта Женя без напускной скромности попросила в подарок кресло-качалку.

— Чтобы садиться с малым на руках и укачивать его, — нашёл объяснение Руслан.

Женя кивнула, не став рассказывать, что об укачивании кого-то кроме себя не задумывалась. Побывав в доме тогда ещё просто Сашиного парня и их общего работодателя Олега Егоровича Адоева, она загорелась желанием заиметь такой же предмет мебели, но отказывала себе, ведь для двухкомнатной квартиры кресло-качалка — вещь не самая практичная, за стол на нём не сядешь, места занимает больше, чем обычный стул, и стоит намного дороже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Плетёнка из ротанга со съёмной плотной подушкой одержала победу над креслом-мешком в виде футбольного мяча, и Гришка попытался доказать, что лучше всего оно будет смотреться в его комнате. Был созван семейный совет, на котором приняли решение, что кресло будет стоять в зале, с оговоркой на то, что после рождения Егора Руслановича для удобства может быть переставлено в спальню.

Кстати о Егоре Руслановиче.

Незадолго до этого у Руслана с Женей состоялся разговор на тему имени для сына.

— Имя должно быть серьёзное, — вещал будущий отец.

— Это как?

— Вот я Руслан в любом состоянии, а какой-нибудь Иван — это по-простому Ваня, Дмитрий — Дима, Виктор — Витя, всё это мягко и несолидно.

— А ещё ты можешь быть Русланчиком, — подметила Женя.

— Нет, не могу, — категорично ответил Руслан. — Как Грише имя подбирали? В честь кого-то из родственников?

— Других Гриш в семейном древе я не помню, — отмахнулась от его предположения жена. — Зато у меня на первой работе наставница была, а у неё был классный кот.

— Ты назвала сына в честь кота начальницы? Я тебя, конечно, всё ещё люблю, но ты, милая, тот ещё лизоблюд, — подобрал Руслан более мягкое определение простонародному «жополизу».

— Ты просто не знал этого кота. Он каждый вечер встречал её у двери с работы, не требуя еды как Тонька, а ласкаясь и мурлыча, никогда ничего не драл, помогал справиться с болью в ногах и слушал, что ему говорят.

— Может, ещё и отвечал? — поддразнил мужчина.

— В сильном имени должен быть звук «Р», — зашла с другой стороны Женя, не озвучив, что та самая наставница рассказала ей об этом, правда речь шла не о человеческих именах, а о кошачьих.

— Артур, Аристарх… — без энтузиазма стал перечислять подходяще имена Руслан.

— Егор? — выдвинула свой вариант Женя. — Гришка и Егорка.

— Егорка? — скептически протянул Руслан, прислушиваясь к своим ощущением.

— Егор-р-р Русланович! — прорычала его жена. — Умный как мама и кр-р-расивый как папа.

— Что-то в этом есть.

— Это и твой ребёнок, так что ты можешь выбрать запасное имя, — попыталась она не быть законченным диктатором.

— Он что там не один? — напрягся Руслан, уставившись на живот жены.

— Один, но вдруг малыш будет совсем непохож на Егора. Только сразу договоримся, никакого Артурчика я рожать не буду.

«Электронную почту проверял?» — попрощавшись с пациентов, прочитал Алексей Майоров пришедшее сообщение он брата.

После знакомства со своей Женей он перестал сидеть на различных сайтах, поэтому в электронку заглядывал нечасто, ведь никаких уведомлений не ждал. Так сразу вспомнить пароль не получилось, и только вечером с домашнего ноутбука младший брат Андрея зашёл в свою почту и открыл письмо.

— Что это? — спросил он у жены.

— Приглашение на свадьбу в виде электронной открытки, — взглянув на экран, ответила она. — Это мило, и теперь всё официально. Сколько там дней осталось?

— Двадцать пять, — подсчитал Лёша. — Погоди, а когда мы в ресторане на Женькиной свадьбе гуляли?

— В апреле, числа так…

— На день позже, — припомнил он и хохотнул.

— Разница почти год. Уверена, это случайность.

— На которую мы обязаны им указать. И Жене расскажу.

— Она замужем и беременна, ей это неинтересно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да это же ржака. Женька оценит.

105. Тридцать семь

Днём Жене позвонил Лёша Майоров, чтобы потрепаться пару минут о ерунде, а потом, выдать:

— Будет смешнее, если я скажу это не по телефону, а заскочу к тебе на днях.

— Ты знаешь, где готовят вкусные пиццы, — отдала ему должное беременная женщина, подумав о том, чем сегодня будет кормить семью. — С тебя жена и пицца, с меня салаты, поужинаем у нас.