Фантастические повести и рассказы - Сергей Казменко

Ужинали они в молчании.

Проснувшись, Тинг первым делом кинулся к лежащему на полке бумажнику. Раскрыв его, он заглянул внутрь — и у Арни, наблюдавшего за за этой сценой с величайшей тревогой, отлегло от сердца. Достаточно было посмотреть на Тинга, чтобы понять — надежды его не оправдались. И даже более того случилось что-то совершенно неожиданное.

— Ну как? — осторожно спросил Арни, еще не веря в удачу.

— Слушай, это случайно не твоя работа?

— Что ты имеешь в виду?

— Они же все сморщились, — Тинг подошел к столику и принялся вытряхивать на него содержимое бумажника. — И почернели. Арни, да что же это такое?

Арни встал и подошел ближе. На столике вместо банкнот, положенных вчера в бумажник, лежали какие-то грязные, сморщенные обрывки, на которых с трудом различались буквы и цифры. И только одна бумажка — вчерашняя злосчастная трешка, которую Тинг притащил вместо отражателя, лежала среди всего этого мусора и лоснилась на свету, как будто краска на ней еще не просохла.

— Арни, это ты так пошутил? — снова спросил Тинг жалобным голосом.

— Да как ты мог подумать такое? — возмутился Арни.

— Извини, — они слишком хорошо знали друг друга, чтобы Тинг мог хоть на секунду усомниться в честности Арни. — Извини, я не хотел тебя обидеть. Но почему они почернели?

— Наверное, так полагается. Скажи спасибо, что я не дал тебе загубить все наши капиталы.

— А может, они еще выправятся? — Тинг взял один из сморщенных обрывков, попытался его расправить — но тот расползся у него прямо в руках. — Да нет, непохоже. Тот старикан говорил, что бумажка должна просто толстеть, пока не станет толщиной в палец. А потом она распадается на обычные денежки.

— Тот старикан, наверное, тебя просто надул. Что-то не верится мне, что здесь так вот просто можно выращивать деньги. Насколько я помню, в валютном справочнике не сказано, чтобы здесь были какие-то выдающиеся темпы инфляции.

— Думаешь, обманул? — Тинг сжал кулаки. — Ну тогда это ему дорого обойдется! Я этому хухрику все ребра пересчитаю, — он кинулся к вешалке, надел куртку.

— Ты куда? А завтрак?

— К черту завтрак! — послышалось из шлюза. — Я из него все до последнего проглота вытрясу!

Останавливать Тинга смысла не имело — Арни знал это по опыту. Он тяжело вздохнул, не спеша позавтракал и снова полез в двигательный отсек, прикидывая, нельзя ли все-таки как-нибудь использовать старый отражатель. За ночь у него созрела одна интересная идея. Если вдруг получится, они смогут улететь хоть сегодня, и тогда, глядишь, удастся избежать крупных неприятностей с этими дурацкими размножающимися банкнотами. В том, что неприятности эти грядут, Арни не сомневался. Он, правда, не особенно беспокоился за Тинга, поскольку давным-давно убедился, что тому удается выйти сухим из воды при самых невероятных стечениях обстоятельств — но ему постоянно приходилось переживать и за собственную судьбу, и за судьбу их совместного предприятия. С самого начала, когда, купив по дешевке этот невероятно старый звездолет, они занялись с Тингом межзвездными перевозками, предприятие их находилось на грани полного банкротства. Едва им удавалось заработать хоть немного денег, взявшись за самые невероятные заказы, как подходил срок уплаты очередного долга, и вся прибыль исчезала без остатка. Другие давно бы бросили это дело, убедившись в полной его бесперспективности — но они с Тингом держались. Тинг — просто потому, что все неприятности проходили как-то совершенно мимо его сознания. Он жил — и жил неплохо, а иногда так прямо отлично — лишь настоящим моментом, оставив другу все заботы о будущем, целиком полагаясь на его предусмотрительность и здравый смысл, что не мешало ему, однако, постоянно ввязывать их обоих в самые странные авантюры. А Арни был из тех, кто привык тянуть лямку и не склонен был бросать однажды начатое дело. Конечно, основные неприятности, которые проходили мимо сознания Тинга, обрушивались именно на него, и особенно обидно ему было, когда неприятности эти случались из-за очередного любовного приключения Тинга. Конечно, на него же выпадала и основная работа по обслуживанию и ремонту звездолета — Арни был мастером в своем деле, и он просто не подпустил бы Тинга с его неумелыми руками к тонким механизмам звездолета. Но Арни не считал себя обиженным и не думал, что отдувается за двоих. Во-первых, они с Тингом были друзьями, и в трудную минуту он мог во всем на друга положиться — а это что-нибудь да значит. Ну а во-вторых, Тинг, при всей своей безалаберности, умел быстро сходиться с людьми, и он взял на себя все заботы по заключению всякого рода контрактов — заботы, от которых Арни был рад избавиться. А постоянные трудности при выполнении этих контрактов — что ж, в таком рискованном деле, как частные космические перевозки, нельзя рассчитывать на одни лишь удачи.

Если бы не авантюры, в которые то и дело ввязывался Тинг, рассчитывая поскорее разбогатеть, все было бы прекрасно. И Арни, копаясь в двигателе, надеялся, что эта авантюра с размножающимися деньгами, закончится не столь уж большими потерями. В конце концов, полтораста проглотов — не столь уж большие деньги. И если Тингу удастся все-таки заключить контракт, которым он занимался последнюю неделю, то с аванса можно будет расплатиться с долгами и, наконец, улететь с этой надоевшей Ланкарии. И так каждый лишний день стоянки на запасном поле местного космодрома обходился им в добрый десяток проглотов — это не говоря о расходах на еду и на развлечения Тинга в городе, от которых он, конечно, отказаться не мог. Запретить Тингу транжирить деньги Арни был не в состоянии — не у каждого поднимется рука отнять у ребенка любимую игру. А для Тинга такой игрой была сама жизнь, и относился он к этой жизни как большой ребенок.

Вернулся Тинг к обеду, и по его сияющей физиономии Арни сразу понял, что все его надежды рухнули.

— Ну как, — осторожно спросил он. — Пересчитал этому старику ребра?

— Нет. Я, оказывается, сам виноват. Представляешь, — Тинг залился смехом, — эти твари — ну банкноты местные — страшно ревнивы. Ну прямо как настоящие женщины, честное слово. Их можно складывать с мужской бумажкой только по одной, а то они помирают от ревности. Эх, женщины… Ну давай, доставай сотню.

Арни молча сложил кукиш и сунул его под нос Тингу.

— Но Арни, неужели мы будем мелочиться?

— Ты бы и вчера не мелочился.

— Ну вчера я не знал одной существенной детали. Кто же мог подумать что они, ха-ха-ха, просто мрут от ревности?

— А сегодня ты все существенные детали знаешь?

— Ну дай хотя бы четвертной.

Арни молча покачал головой. С трудом удалось Тингу уломать его на десятку, и, обиженный на друга, он с полчаса, наверное, насупленно молчал, что было для Тинга очень долго. Но после обеда, положив бумажник с банкнотами на полку и наказав Арни не открывать его без нужды (мало ли, вдруг они еще и стеснительны — засмеялся он неожиданной мысли), он приоделся и отправился в город, заявив, что идет договариваться об отсрочке в заключении контракта.

— Ты совсем спятил? — только и успел сказать ему вслед Арни.

— Не беспокойся, еще не совсем, — сказал Тинг и скрылся.

Арни знал по опыту, что дальнейшее развитие событий — до того момента, когда им придется выпутываться из ситуации уже совершенно безнадежной — находится уже вне его власти. Ему осталось лишь тяжело вздохнуть и снова заняться ремонтом. Похоже, идея со старым отражателем все-таки сработает. Жаль только, что эти его многочисленные идеи, воплощенные в жизнь — иначе их старая развалина давным-давно пошла бы в металлолом, а не болталась по всей Галактике — некому было продать. Те немногие сорвиголовы, которые умудрялись летать на столь же изношенных кораблях, сами постоянно сидели без денег, а нормальная исправная техника успешно работала без такого рода усовершенствований.

Тинг вернулся за полночь, когда Арни уже спал.

— Уфф, — сказал он присев на постель к другу. — Насилу уломал. Они хотели, чтобы мы вылетали завтра. Вернее, уже сегодня. Но согласились подождать — я сказал, что у нас барахлит двигатель смещения. Что с тобой, Арни?

Тот только тихо простонал в ответ. Слов у него не было. Он понимал, что это все безнадежно, что это так или иначе должно было произойти — но он предпочел бы не знать, что избавление от тинговой авантюры было совсем рядом. Не попадись Тингу в руки эта дурацкая бумажка… Да что теперь думать? Он ни слова не говоря отвернулся к стене и натянул одеяло на голову. Разговаривать сейчас с Тингом было свыше его сил.

Но наутро их ждали новые неприятности. Проснувшись, Тинг первым делом кинулся к лежащему на полке бумажнику, раскрыл его, достал оттуда трижды проклятую трех с половиной проглотовую банкноту и с недоумением посмотрел вокруг.