О дьяволе и бродячих псах - Саша Кравец

столб черного дыма. Прямиком к серебристой луне. Он сделал глоток раздобытого в собственных запасах виски и передал бутылку Грею.

— Ох, Митч, не повстречай я тебя с твоими дрянными идеями…

— Не застал бы такую красоту, — закончил Джеймс и отобрал бутылку назад. Отпил и протянул Нине.

На сей раз она не возражала. Выпивка стала резонным завершением этого дня. Нина поднесла остывшее на холоде горлышко к губам. В нос бросился пряный запах. Она сделала небольшой глоток, — горячей волной виски обожгло горло, пронеслось по пищеводу и отбило желание выпить еще.

— Эх, а колеса-то хорошие… — Грей перехватил спиртное и принял за упокой деталей, которые мог бы вытащить, если бы Джеймсу не приспичило избавиться от машины как можно скорее.

Где-то в чаще гулко закричала сова.

— Ну и как бы мы доехали сюда без колес?

— Дурень, — Грей закатил глаза, не посчитав риторический вопрос за аргумент.

После ночной прогулки все спали спокойно.

Глава 7. Скрытые таланты

Слепяще-белый снег за окном обладал какой-то гипнотической силой. Все окрестности «Барнадетт» замело, припудрив легким флером статую печальной девы. Нина скучающе смотрела на зимнее одеяние двора, пока в голове завис до неприличия абсурдный сон, где Джеймс чуть не погиб на трассе, а Грей извлекал из него пулю с такой неприхотливостью, как будто это не сложнее, чем заменить в двигателе масло. Волосы пахли дымом, в обрамлении узоров платка на прикроватной тумбочке покоилась пуля — два свидетельства того, что предыдущий вечер был явью.

Из густой подушки облаков показалось солнце, заставив сугробы мерцать алмазной крошкой. Обласканный теплыми лучами пейзаж тянул на улицу. Прежде чем покинуть комнату, Нина аккуратно прикрыла пулю краем платочка, словно та была святыней, недоступной чужому глазу. А глаза здесь в тени гуляли всякие.

Она вышла из дома и сразу же столкнулась с Грейсоном на стремянке. Под бдительным командованием он крепил гирлянду на крылечный навес. Агнес всем видом излучала воодушевление грядущими праздниками, — на ней красовался мягкий свитер из блестящей пряжи, а яркие заколки в высокой курчавой прическе напоминали игрушки на рождественской елке.

— Не рано для праздничных украшений? — Нина задрала голову.

— В самый раз, — ответила Агнес тоном, не принимающим возражения. — Не зевай, бери чуть выше.

Нина вгляделась за спину тетушки. Во дворе трудились Люциус и Джеймс, расчищая лопатами сугробы. Даже как-то странно: один — творец-иллюзионист, нежные руки которого годились для чудес; другой перенес накануне пулевое ранение, но отгребал снег с таким энтузиазмом, как если бы всю жизнь посвятил этому занятию.

Миновав суету у входа, Нина очутилась в убеленном снегом просторе. Она сделала глубокий вдох прохлады и удивилась, как отрезвляюще он подействовал на нее, сбросив всю дремоту. Лицо обнял морозный воздух, щипая щеки, уши, нос. Завидев Нину, Джеймс выжидающе остановился. Беспробудный сон пошел ему на пользу, — посвежевшее лицо сияло весельем. Нина никогда бы не допустила подобную мысль, но в этот момент Джеймс был очень даже мил и располагал к тому, чтобы завязать разговор. Но затормозившая за воротами полицейская машина напрочь выбила слова из головы. Показался офицер в темно-синей куртке с поблескивающим значком на груди.

— Не может быть, — хищно ухмыльнулся Джеймс. — Кто-нибудь позовите Ричи! — крикнул он в небо с манерой ведущего звездного телешоу.

Люциус отозвался на просьбу с поразительной готовностью.

— Что вы успели накуролесить? — фоном бранилась Агнес, пока Грей безуспешно пытался ее успокоить.

Полицейский вскинул голову на ворота, похоже, оценивая высоту, и выискивающе всмотрелся в зазор между прутьями. Взгляд нашел Джеймса, — офицер прищурился, недвусмысленно пытаясь узнать в нем нарушителя.

— Капитан, у нас проблемы? — Нина храбрилась в надежде произвести впечатление человека ни в чем невиновного.

— Отставить панику, матрос, — покачал головой Джеймс. — Ричи разберется. У него особый дар…

Нина вопросительно подняла на него глаза, молясь, чтобы эта история была не про насилие.

— Язык мастерски подвешен, — пояснил Джеймс и отбросил дотлевающую сигарету.

Ричард вышел к полицейскому походкой прямой и спешной. Он впервые на памяти Нины покинул дом, не позаботившись о безупречно выглаженном костюме. В облегающем грудь джемпере и джинсах Ричи вдруг стал выглядеть непривычно просто.

Изображая беспечность, он охотно вступил в диалог. Запустил руку в вихрастые волосы и понимающе закивал, как китайский болванчик, пока офицер обрисовывал ситуацию. С расстояния оставалось только догадываться, в каком настроении протекал разговор. Нина внимательно следила, как меняется серьезное лицо блюстителя порядка, — хмурую задумчивость быстро заместила благодарная улыбка. Допрос не занял и пяти минут. Громко пожелав хорошего дня, офицер вернулся в машину и завел мотор. Только тогда Нина позволила себе облегченно выдохнуть и сбросить маску добропорядочной гражданки.

Успешно спровадив полицию, Ричард, очевидно гордый собой, приблизился к Джеймсу. Тот с горящими глазами ожидал отчет.

— Ищет хулиганов, вчера вечером на трассе избили юношей и угнали машину. Бешеный старик и девочка-полурослик, даже ума не приложу, кто бы это мог быть. — Взгляд Ричи свысока скользнул по Нине.

«Говорящая ориентировка», — отчужденно отметила она, будто речь и впрямь касалась героев «Властелина колец».

— Надо же, как интересно, — с напускным удивлением протянул Джеймс. — И что, нашел?

— Здесь — нет, — подвел черту Ричард и отправился в дом.

На лице Джеймса заиграла победоносная ухмылка, с которой он обратился к Нине:

— Я же говорил, — а затем задумался, и лицо его помрачнело, точно в осознании чего-то важного, — и ничего я не старый, — между бровей проступили сердитые морщинки.

Повязка на вывихнутом плече доставляла неудобства. Перси нажал на паузу, кассетная лента в плеере замерла. Он снял наушники и развалился на спинке стула в ожидании, когда офицер закончит заполнять бумаги. Скучающим взглядом скользнул по кабинету: одну стену загромоздил стеллаж с разноцветными папками, другая была увешана благодарностями от администрации. За спиной офицера простиралась пробковая доска с цветными напоминалками: «купить туалетную бумагу», «спектакль дочки во вторник», «оплатить счета», но куда приятнее было представлять, что в другое время здесь развешивались улики, связанные красными нитями.

Со стола на Перси смотрел дурацкий резиновый тролль с зеленой шевелюрой и не менее дурацкое отражение в гравированной табличке с фамилией «Фабер». Лицо парня искажала не столько глянцевая поверхность, сколько результат побоев. Разбитый нос под марлевой повязкой превратился в синюшную сливу, глаза набухли от землистых отеков, а вздутые губы пестрели ссадинами. Перси вскипел, не в силах равнодушно лицезреть себя в таком виде:

— Офицер, вы арестовали их?

— Я был сегодня в «Барнадетт», там все чисто, — ответил Фабер, не отрываясь от бумаг.

— Этого не может быть! — Перси сжал здоровую руку в кулак