Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В «Неве» № 12 вышел мой очерк «Бензин из-под земли». Сильно урезанный, но динамичный. Я там представлен как Д. Каралис, автомеханик. Что соответствует моему общественному положению. На сегодняшний день.
3 февраля 1985 г., воскресенье. Дежурю в гараже.
На днях разговаривал с Курбатовым. Он вернул мне рассказ без особых комментариев, посоветовал сделать конец ударным и приносить снова.
Сегодня обсуждали статью в газете «Труд» об НЛО. Сейчас только и разговоров об этой статье.
Мы собрались в будке механиков на главной площадке. Мы — это Володя Подпальный, Володя Лебедкин, шофер с дежурного автобуса, восьмидесятилетний сторож Данила Фомич и я. Фомич больше слушал, моргая сонными глазами, чем говорил.
Подпальный сказал, что читал машинописные конспекты доцента Ажажи, и там чего только про НЛО не написано!
Я тоже читал те конспекты.
— А чего там написано-то? — осторожно поинтересовался Лебедкин.
Подпальный стал рассказывать, привирая для смака. Я не мешал.
Лебедкин жадно курил и слушал. Фомич перестал сопеть носом и приоткрыл рот. Смотрел растерянно. Подпальный размахивал руками, изображая то полет НЛО, то реакцию очевидцев на мгновенно заглохшие двигатели машин, стоявших у переезда.
— Ни хрена себе! — крякал Лебедкин.
— Мабуть, шаровая молния? — подсказывал Фомич.
— Какая, на хрен, шаровая молния! — убежденно смотрел на Фомича Подпальный. — Такая хреновина пролетела, размером с дом. Разве бывает шаровая молния с дом, Фомич?
— Молния такая не бывает, — поддакивал Лебедкин. — Это что-то другое… И все движки заглохли?
— Все, на хрен, как один! Даже у мотоцикла и трактора.
— Так трактор-то дизельный, у него нет зажигания. Там пускач…
— Какая, на хрен, разница! — горячился Подпальный. — Говорят, заглох. Им один хрен, что останавливать. Это же другая цивилизация, они и велосипед заклинить могут и самокат!
— Эвона как, — выдавил Фомич. — Как врыдытели какие…
Подпальный рассказал, как у них в деревне на Украине смерч поднял старуху в воздух и шмякнул об землю в семи километрах.
— И шо старуха? — не выдержал Фомич.
— Пиз… старухе! — торжествующе объявил Володя. — Что же еще может быть… Тебя вот, Фомич, поднимет на пару километров вверх, да е… о степь! Что от тебя останется? Подумай сам.
Фомич вновь засопел, прикидывая, что от него, бедного, останется при таком раскладе.
— Да, Фомич, ты когда идешь в свое садоводство, поглядывай по сторонам, — захихикал Лебедкин. — И прогнозом погоды интересуйся. А то улетишь к едрене-фене, старуха искать будет…
Меня подмывало рассказать, как я видел НЛО на берегу Кольского залива в зиму 1968 года, когда мы всей наладочной бригадой возвращались из бани, и что при этом чувствовал, но сдержался: разговор пошел шутейный.
Возвращался я к себе на площадку в темноте, через занесенную метелью стройку, а потом — пустынной скрипучей тропкой. Было слегка жутковато, хотя и понимал, что всё это от разговоров.
Только сейчас обнаружил, что деда в рассказе «Этажи» я назвал Данилой Фомичем — как нашего Фомича. И говорит он так же, и похож чем-то. Непроизвольно получилось. Он сам выписался таким.
6 февраля 1985 г. Дома.
Ездил в Зеленогорск платить налог за дом и участок. Солнечно, морозно.
В привокзальном буфете встретил Женьку, с которым в юности пару раз дрался на овощной базе. Женька пьет каждый день. Слышал от мужиков, что в Америке открыли алкогольный грибок, который приживается в желудке.
— Тяпнешь стакан воды, и целый день ходишь под балдою. У тебя знакомых морячков нет, а? Может, привезли бы!
Временами испытываю отвращение к бумаге и словам.
Когда прихожу в Дом писателя, меня бьет током от гардеробщицы — через алюминиевый номерок. Причем, бьет только от одной, худой и старенькой; от второй, пожилой и дородной, не бьет. Когда ухожу и подаю номерок, всё в порядке: статическое электричество уже разрядилось.
Может, это и не статическое электричество, а творческая энергия, творческий запал, которые угасают после пустых окололитературных разговоров и слушания слабых рукописей на семинаре.
23 февраля 1985 г. Гатчина, гараж.
Вышел с платформы Татьянино на тропинку и увидел куст, осыпанный красными фонариками-снегирями. Снегири плавно покачивались на ветках и клевали какие-то зернышки.
Остановился и смотрел на них. Давно не видел снегирей. Дамка, убежавшая вперед, нетерпеливо поджидала меня.
Стругацкий предложил сделать интервью не только с ним, но и с членами семинара. Я сказал, что надо согласовать такие изменения с «Авророй». Действительно надо согласовать.
Вчера выпили с Ольгой бутылочку яблочной настойки — в честь дня Красной Армии.
Читаю Феликса Джонсона — «…Да поможет мне бог», 1958 года выпуска. О временах маккартизма в США. Забавный роман. Написан ясно и напористо, читается на одном дыхании. Всё на месте. Отличная композиция. И немного киношно: перед мысленным взором бежит картинка за картинкой. Славные диалоги. Высокопрофессиональная вещь. Есть чему поучиться.
«Численный метод „оценки человека“ по его „показателям“» (А. В. Петровский), — найти для «Шута».
Лев Толстой тоже размышлял на эту тему и предложил оценку человека через дробь: в числителе — полезные качества человека, в знаменателе — то, что человек сам о себе думает. Истинные заслуги и добродетели, отнесенные к нашему самомнению.
28 апреля 1985 г., воскресенье. Гатчина, гараж.
Неожиданно написался рассказ про водопроводчика Кошкина, угодившего в прошлое. Сюжет увидел сразу — от начала до конца. Назвал «Летающий водопроводчик», 32 стр. Писал почти месяц. По этой причине не писал в дневник. И, естественно, не пил.
12 июня 1985 г. Гатчина, гараж.
Кривые водители болтаются по гаражу. И я не решаюсь вызвать милицию или написать рапорт, как положено по новому Указу, с которым нас ознакомили под расписку. Но всех строго предупредил. Они только улыбались расслабленно и раскидывали руки для объятий. Ну, как таких подлецов сдашь в милицию?.. Никак их не сдашь.
Прочитал в «Иностранке» «Последний взгляд» Джеймса Олдриджа, о дружбе и ссорах Скотта Фицджеральда и Хемингуэя. Роман построен на документальной основе, но автор называет его своей версией дружбы двух писателей и чистейшим вымыслом. Читается с интересом (фигуры-то какие!), но много грязи.
23 июня 1985 г. Дежурю в гараже.
Курт Воннегут. «Завтрак для чемпионов»:
«…У него явно не все были дома. Чердак был не в порядке. Свихнулся он. Да, Двейн Гувер совсем спятил».
Или: «Старая его подруга Безвестность снова встала с ним рядом». (!)
Тут я готов поспорить с переводчиком. Следовало, как мне кажется, написать «вновь встала», убрав тем самым лишний свистящий звук «с» в слове «снова». Их и так достаточно в предложении. Возможно, переводчик убоялся клинящего сочетания звуков «вн» и «вст», но я бы написал «вновь встала». Хорошо сказано по смыслу, но фраза проседает на слове «снова», уходит вниз.
В «Литературной России» вышла моя миниатюра «Смерть негодяя».
Публикации подбадривают причастностью к некоему процессу. Да, пишу, печатаюсь. А с чем печатаешься-то? По-простому говоря, не миниатюра, а юмореска! Терпеть не могу это слово.
Нахожусь в растерянности: писать надо, но не хочется. Нет подъема, не захлебываюсь эмоциями, мысленно оглядывая возможный сюжет.
Надо писать как-то иначе. Нельзя на электрогитаре играть фуги Баха.
13 июля 1985 г., суббота. Гатчина, гараж.
— Папа, знаешь, сколько микроб может за час пройти? — спросил Максим, натирая мне спину в бане.
— Сколько?
— Один сантиметр. Мне Павлик сказал.
Смастерил ему качели на ветке старого финского дуба. Взлезая на дуб, обнаружил, что делаю это машинально: извивы ствола и ветки остались в моей памяти с детских лет. Некоторые нижние ветки, правда, высохли, их спилили, но оставшиеся корни торчали из ствола. И памятливые руки угадывали их сами.
На старом финском дубе вырос я — теперь растет мой сын Максим.
Неплохо сказано, сизый нос!
Подошел к зеркалу и посмотрел на свой нос: длинный, подпухший, но не сизый. А с чего ему быть сизым, если не пью давно.
Был у Б. Стругацкого — визировал интервью. На столе у фантаста лежала Библия и стоял странный телевизор — с неподвижными формулами на экране и подведенной к нему клавиатурой. Что это такое, не понял, но спросить постеснялся. У фантастов свои причуды.
Был в «Авроре». Видел верстку «Записок книгонелюба. Вместо фельетона». Сильно сократили, оставив 17 страниц. Особенно огорчила замена смачного глагола «чавкать» на «есть» — потерялся смысл и смак фразы. Скандалить не стал, хотя очень хотелось. Убрали в конце «теперь он коллекционирует ломы, говорят это модно». Главному редактору почудился в этой фразе намек на некие готовящиеся разрушения устоев общества: «Почему ломы? Мы что, призываем крушить фундаменты? Нехороший намек». Я тут же предложил заменить ломы керогазами. Согласились.
- Книга без фотографий - Сергей Шаргунов - Современная проза
- Костер на горе - Эдвард Эбби - Современная проза
- Проводник электричества - Сергей Самсонов - Современная проза
- Дон Домино - Юрий Буйда - Современная проза
- Время смеется последним - Дженнифер Иган - Современная проза
- Разновразие - Ирина Поволоцкая - Современная проза
- Крик совы перед концом сезона - Вячеслав Щепоткин - Современная проза
- Двое (рассказы, эссе, интервью) - Татьяна Толстая - Современная проза
- Женщина, квартира, роман - Вильгельм Генацино - Современная проза
- Автопортрет с двумя килограммами золота - Адольф Рудницкий - Современная проза