Вороний народ - Марк Стэй

шея скрипела, как несмазанная дверь.

– Мы ищем одного из вас, – заявила Сьюки. – Браконьера, если угодно.

Жители деревни украдкой обменялись взглядами.

– Он ударил меня по лицу и свернул мне шею, – продолжила она, – и он покалечил двух наших братьев и сестер. Он сжег нашего веселого братца, даже хуже.

– Крэддок? – полушепотом обратилась Фэй к отцу, но в этот самый момент мир накрыла тишина, и ветерок разнес ее шепот по всей деревне.

Вздохи неодобрения заставили Фэй покраснеть от стыда. В конце концов, никто не любил стукачей.

– Вышло… вышло громче, чем я предполагала. – Фэй закусила губу. – Простите.

– Да. – Тыквоголовый спустился по ступеням мемориала к Фэй. Ей хотелось закричать и спрятаться за отца, но она не сдвинулась с места. – Крэддок, – сказал он, протягивая к ней руку в перчатке. – Это он. Отдай его нам.

– Он не совсем мой, чтобы мне его отдавать, – сказала она, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. – Но если я увижу его, дам ему знать, что вы спрашивали о нем. Кстати, мне нравится ваша маска. Сами сделали? Как она работает?

– Скажи мне, – произнес Тыквоголовый, игнорируя ее вопросы и задавая свой: – Страдаете ли вы от бесчинства ведьм в этой деревне?

Щеки Фэй вспыхнули, а очки начали запотевать.

– Кого, – выдавила она, как только к ней вернулось самообладание, – вы называете ведьмой?

– Ага, ты, дерзкое создание, – сказал Терренс, тыча большим пальцем в сторону дороги. – Если не можешь быть вежливым, убирайся.

– Я просто спрашиваю, – начал Тыквоголовый, поднимая голову, словно почуяв запах, – потому что в воздухе витает магия.

У Фэй закружилась голова от всех этих разговоров о магии и ведьмах, она вспомнила о книге своей матери, но тут же постаралась о ней не думать, на случай если Тыквоголовый умеет читать мысли.

– Здесь все пропитано ею, – улыбнулся предводитель пугал. – Да, воздух, улицы, деревья, дома… и ты, Фэй Брайт.

– Как… как вы узнали мое имя? – спросила она, затаив дыхание при мысли, что это существо может заглянуть в ее разум.

– Оно на твоей книжке написано, – заметил Терренс, выхватывая продовольственную книжку дочери, засунутую вместе с беконом в корзинку. На лицевой стороне красовалось имя Фэй, жирно выведенное заглавными буквами. Терренс передал ей книжечку, и она сунула ее в карман. Владелец паба расправил плечи, глядя на Тыквоголового. – Я предлагаю вам идти своим путем, любезный. Мы посмотрим, что можно сделать с мистером Крэддоком.

Сьюки встала между Терренсом и Тыквоголовым.

– У вас есть время до завтрашнего восхода, – сказала она, обращаясь ко всем жителям деревни громким и ясным голосом. – Увидимся возле аббатства.

– Не разочаруйте нас, – добавил Тыквоголовый чересчур бодрым голосом и поднял руки. – Братья и сестры.

Пугала поднялись, подобно Сьюки, их конечности вяло болтались.

На мгновение они застыли в воздухе.

Затем, как один, пугала бросились на жителей деревни, размахивая руками и качая головами, улюлюкая и завывая, точно обезьяны. Люди, не сдерживая криков, в ужасе разбежались по укрытиям.

Фэй бросила велосипед и крепко обняла отца, наблюдая, как Тыквоголовый шествует обратно по улице, уверенно пробираясь сквозь весь этот хаос, остановившись только для того, чтобы снять цилиндр перед миссис Тич, которая все еще стояла в дверях мясной лавки. К ее чести, она вздернула подбородок и сложила руки на груди, бесстрашно выказывая неповиновение. Тыквоголовый ухмыльнулся, а затем присоединился к своим собратьям-пугалам, и они вместе исчезли в переулках, по которым эхом разносились их крики. А потом они ушли, оставив после себя только ледяную тишину.

Фэй повернулась к отцу.

– Что за чертовщина только что произошла?

13

Насмешка над птицами

Обратное путешествие в аббатство Терфилд обернулось для вороньего народа настоящим весельем. Они танцевали и пели, бредя по лесу, а Тыквоголовый звонил в свой колокольчик.

Сьюки кружилась и танцевала вместе с остальными, радуясь тому, что больше не привязана к крестовине посреди поля. В то время она могла только смотреть и задаваться вопросом, что скрывается в лесу, который выглядел таким темным и далеким. Теперь она знала. Она чувствовала сердцебиение землероек, снующих через подлесок, трепет крыльев над головой и вокруг. Она заметила зябликов, гнездящихся в развилке ствола дерева и кормящих своих птенцов извивающимися личинками.

Все птицы пели ей, пролетая над пологом леса в такт музыке. Сьюки кружилась, и они кружились вместе с ней; она подняла руки, и они взмыли вверх; она широко растопырила пальцы, и птицы разлетелись, точно листья на ветру, а затем снова собрались вместе, повторяя каждое ее движение.

– Ты видишь это, мое Тыквоголовшество? – позвала его Сьюки, прыгая по лесу. – Ну разве я не умница?

– Не водись с птицами, сестра Сьюки, – предостерег он, останавливая свой ритмичный звон. – Они враги пугал.

– Но, мое Тыквоголовшество, так было во времена, когда мы отпугивали их от перепаханных полей для людей с ферм, – сказала Сьюки, кружась вокруг него. – Мы больше не их рабы, как ты и сказал, так почему бы не подружиться с птицами? Нам следует…

Тыквоголовый нежно взял ее за запястье, завершив танец.

– Не водись с птицами, – повторил он, его зигзагообразная улыбка не покидала лица, хотя глаза еще никогда не выглядели более черными. – Ты понимаешь меня, сестра?

– Я… Да, мое Тыквоголовшество, – ответила Сьюки, подняв взгляд и увидев, как птицы улетают прочь. – Мне очень жаль. Правда. Очень.

– Не о чем сожалеть, – Тыквоголовый погладил ее лицо из мешковины, а затем позвал остальных: – Братья и сестры, умерьте свое веселье. – Вороний народ собрался вокруг своего предводителя. – Еще ближе, братья и сестры, подойдите ближе, чтобы вы могли меня слышать. Хорошо, хорошо, так близко, как только можно. Возьмитесь за руки. Вот так. Прекрасно.

Сьюки взяла за руку пугало в соломенной шляпе и почувствовала, как рука Тыквоголового в перчатке сомкнулась на ее ладони. Она задрожала от трепета. Весь вороний народ слился воедино.

– Прислушайтесь, мои братья и сестры, – сказал Тыквоголовый приглушенным голосом, взглянув туда, где стайка воробьев наблюдала за ними с каменных галерей аббатства. – Слышите насмешки птиц? Их карканье, уханье и чириканье. Как часто они насмехались над нами в прошлом?

Сьюки уже собиралась возразить, когда заметила, что все согласно кивают.

– Что, если я скажу вам, что все вместе мы сможем заставить их замолчать? – С этими словами Тыквоголовый крепче сжал руку Сьюки, и она почувствовала себя странно. Легче. Невесомее. Ее зрение подернулось рябью, как вода в пруду. – Слушайте, братья и сестры, слушайте мои слова, вместе мы сильнее, вместе мы могущественнее, вместе мы будем…

Голос Тыквоголового стал тише. Мир Сьюки погрузился