Рорк ! - Аврам Дэвидсон

Олд Ган со стоном прошептал:

- Сати? Она... твоя мать?.. Дитя?..

Все произошло внезапно. Он протянул к ней руки, забыв о лежавшем на плече мушкете. Тот соскользнул, и Олд Ган подхватил его. Рявкнули два ружья, Норна закричала, Ломар тоже, закричали и люди Флиндерса, а Олд Ган сделал шаг вперед и упал.

Флиндерс отчаянно ругался.

- Пропал выкуп! - кричал он. - Эй, вы, все яйца рорков! Для чего он нам мертвый? - Он бил своих мушкетеров, а те с криком разбегались. Норна с плачем, несмотря на кандалы, побежала было вперед, но была остановлена Стрипом. А Ломар, не веря своим глазам, притронулся к окровавленному телу своего хозяина. Но мистер Флиндерс был прав. Олд Ган умер.

Очевидно, Флиндерс решил все же, что и тело старика на что-нибудь сгодится, ибо его понесли. Вначале ниточка крови на снегу была непрерывной. Но тело становилось все холоднее, холоднее, кровь свернулась. Норна плакала; а Ломар, связанный, уныло плелся за ней.

Справа и слева от них шли цепочки мушкетеров, и их дыхание становилось белым паром в холодном воздухе.

4

Постепенно лицо мистера Флиндерса начало приобретать свой нормальный цвет - пурпурно-красные щеки, желтые круги вокруг глаз, серая краска вокруг носа, свисающая нижняя губа свинцово-синяя. Он потирал щетину на лице с видом крайнего удовлетворения.

- Неплохой день, а, Стрип? - сказал он.

- Да, отец. Целых два мушкета! - поддакнул его сын.

- Писун, - кратко сказал отец, маша волосатой рукой. - Мы получили больше. Смотри... - он начал перечислять. - Вот эта хорошенькая писунья... - он указал он на Норну, добавив предупреждение: - Никто не должен проткнуть ее, слышите? Жан Малларди заплатит мне три мушкета, не считая копий, мотыг, пороха, пуль... мм... и еды тоже! - за нее. Поэтому ни одно грязное яйцо рорка не должно воткнуться в нее. Вы слышите? Жан желает получить ее целой. Это первое. А что второе? Второе - этот старик. Старуха Сати отдаст все, что есть в ее доме, за мужа, иначе мы скормим его роркам. Сейчас холодно, и он продержится до того времени. Это второе. А что третье у нас? Стрип, что третье, скажи?

Стрип разинул рот, не в силах сообразить, что же третье.

- Эх ты, помет прыгуна! - отец сплюнул в отвращении. - Для чего тебе голова? Варить в ней мясо? Третье - это гильдсмен. О, какой выкуп мы за него получим. Назовите! Назовите! Люди...

Все клансмены начали выкрикивать:

- Ружья!

- Пули!

- Серу!

- Металл!

- Гильдские ружья!

- Еду!

Мистер Флиндерс кивал, улыбался, и его крошечные пронзительные глазки почти утонули в пятнах желтой кожи, он улыбался и кивал.

- Все это, - сказал он, сплюнул и добавил. - Все это и еще многое.

Его вассалы не могли представить себе такое.

- Еще многое? - восклицали они, изумленные.

Их господин вновь кивнул, потер руки и почесал под мышками.

- Сообразите. Сколько раз нам удавалось потребовать выкуп за гильдсмена? Они себя высоко ценят! А что они думают о нас? А? Писуны и грязнули. Они мягкие, мягче, чем слабое место женщины. Надави, и они расплачутся. Ну, что ж, яйца рорков надавят. И они будут платить. О... голос его стал низким и угрюмым, - о, как они будут платить!..

Ломар, морщась от боли, которую испытывал в крепко связанных руках, сомневался, стоит ли его свобода так много. Многие на Станции, несомненно, будут рады его концу. Но ему казалось, что командир Станции Тан Карло Харб относится к нему неплохо. И другие, например, отец Линдел, расположены к нему. Разумеется не было прецедента, чтобы Станция выкупала гильдсмена, похищенного дикими токами. Это не может происходить часто. Но если за него не заплатят (он заставил себя не думать, что сделают с ним похитители, если Гильд-станция не заплатит выкуп), это может обернуться против них самих.

Однако сейчас он ничего не мог сделать.

Была уже ночь, когда они остановились... Убежищем им служила пещера в постоянно поднимающихся холмах. В пещере, ожидая их, приветственно горел костер. И здесь были еще вооруженные клансмены и пища. Немного пищи, но мистер Флиндерс проследил, чтобы пленники получили свою часть.

- Его нельзя раздевать, ее тоже, - предупредил вождь. - Ее потому, что сын Малларди хочет ее целой. А я хочу, чтобы он был на нашей стороне, слышите! Старый мистер скоро умрет. Жан получит все его ружья. А это гильдское яйцо тоже не должно быть раздето. Я не хочу, чтобы он заболел и умер.

Его заботливость простерлась до того, что он проследил, чтобы путы с пленников были сняты. Он посоветовал им растереть запястья и лодыжки, чтобы восстановить кровообращение, и отогнал двух человек от костра, чтобы освободить им место. Стражи расположились в узком проходе между холодным темным наружным выходом и большой главной пещерой. Во тьме не было видно потолка пещеры. Время от времени кто-нибудь вставал или просто откатывался в сторону, с шумом облегчался и тут же засыпал... обычно еще более шумно.

Наконец мистер Флиндерс рыгнул, следуя обычаю клансменов, и сам приготовился отдыхать.

- Не пытайтесь убежать, - сказал он Рану и Норне. - Спите.

И в следующую минуту его храп присоединился к общему хору. Последнее, что видел Ран, засыпая, была Норна, сидевшая, обхватив колени руками, волосы свисали по обе стороны ее залитого слезами лица; она смотрела в гаснущий огонь.

Огонь утром быстро разожгли вновь. Пили растопленный снег из грязного котла, а пищей служила горсть сушеного... чего-то. Ран не осмеливался задумываться, что это. Если эта пища и имела какой-то вкус, то только отвратительный. Клансмены, как обычно, опорожнились, и Рану на этот раз пришлось присоединиться к ним; он повернулся к ним спиной и был единственным, кто поступил так. Их снова связали, и снова все двинулись в путь.

Башмаки у него крепкие, а ноги - сильные, но даже во время своего путешествие с Рэнго (Рэнго! Что будут делать прирученные токи и что сделают с ними, если произойдет нападение на Станцию?) он не был вынужден столько ходить. Двойная линия клансменов не обращала внимания на его спотыкания. Один человек с каждой стороны хватал его за руки - вскоре руки его превратились в сплошные синяки - и тащил. Норна шла за ним шаг в шаг, глаза ее редко отрывались от тела отца, которое тащили на грубых носилках.

Ломар утратил представление о времени. Вновь и вновь виднелась Пиа Сол - тусклый красный диск на жемчужно-сером, сизо-сером, свинцово-сером небе; вновь и вновь он исчезал, и начинал идти снег. Ломар не знал, далеко ли они ушли. Гул голосов заставил его поднять голову.

Один из стражников ткнул его в ребра тупым концом копья и копьем же указал вперед и влево. Большая груда булыжников находилась у тропы.

- Что это? - тупо спросил он, ощущая во рту распухший язык и обжигающе холодный воздух в легких.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});