Рорк ! - Аврам Дэвидсон

- Ваш, - наконец ответил он. - Станция.

Они возвращались, добыв трех ползунов и двух прыгунов. Внутренности отдали тощей, оборванной собаке, появившейся как будто из ничего.

Ломар, наверное, в сотый раз спрашивал:

- Но ведь это не может быть серьезно?

Его хозяин пожал плечами.

- На ваш взгляд, возможно... - пробормотал он.

- Нет... я хочу сказать, что они не могут серьезно надеяться... нет! Это безумие!

Олд Ган вздохнул и повесил голову.

- Конечно, безумие. Но разве вся эта война не безумие? Все дикие люди немного безумны, а некоторые из них, например, Флорус Флиндерс, совсем безумны. Не так давно он и Хаггарт напали на лагерь Ниммаи. Нападение отбили. Но потом он напал на лагерь Овелли, а против Овелли у него ничего не было. В чем же причина набега? Он был голоден. У Овелли была пища, а у Флиндерса не было. Я хочу то, что есть у тебя. Разве это не разновидность безумия?

Недовольство Гильдией у диких токов сильное, глубокое и древнее. Гильдия не делала ничего, чтобы усилить это недовольство, но оно нашло свой фокус во Флиндерсе. Гильдия богата, они бедны. Как стала Гильдия богатой? Покупая краснокрылку дешево и продавая ее дорого. Следовательно, богатства Гильдии по справедливости принадлежат токам. У Гильд-станции есть пища, есть одежда. Почему же они должны ходить раздетыми, разутыми и голодными? У Станции есть оружие.

У _н_е_е _е_с_т_ь _р_у_ж_ь_я_.

- Но... но... послушайте. Они думают об этом оружии, как о добыче, как о награбленном. Но неужели они не понимают, что оно может быть использовано против них?

Ран Ломар, сказал Олд Ган, рассуждает разумно. Но он успел, вероятно заметить, что люди далеко не всегда поступают рационально. Разве смог Ломар, со всеми его разумными аргументами, убедить хоть одного из гильдсменов? Нет, не смог. А если уж обученных, цивилизованных, воспитанных людей нельзя убедить логикой и разумом, то чего можно ожидать от тех, поколения которых балансировали на грани варварства? Не учась ничему, не идя никуда... их мозг тупел под воздействием голода и холода; их гордость настолько извращена, что едва ли заслуживает этого названия.

Одинокая дневная летучая мышь пронеслась по небу. Быстро, автоматически Олд Ган взглянул на нее, и пальцы его нащупали курок. Но вот он опустил голову, пальцы замерли. Неровный полет делал летучую мышь плохой целью. Печальный крик летучей мыши все удалялся и наконец совсем замолк.

- Вы слышали или читали о телескопе? Это архаичное увеличивающее устройство! Если вы смотрите через правильный конец - только он приспособлен к глазу, - тогда действительно маленькие предметы кажутся большими. Но если вы посмотрите через противоположный конец, тогда даже большие предметы кажутся маленькими... Так вот, вы и дикие люди смотрите через противоположные концы. Вам ситуация видится так: горстка токов против всей галактики. Но они видят тысячи токов против горстки гильдсменов. Ах... разве они осознают количество и силу миров извне? Нет. Не осознают. Да и как они могут? Никто из них не был там. Они видели только станцию. Каждые пять лет приходит один единственный корабль. Вы можете говорить им, пока у вас не станут болеть зубы, как делал и я, как говорил и я. Бесполезно. Теоретически они могут признать, что существуют несколько, очень немного, других миров, кроме их собственного и Старой Земли.

Но их нельзя убедить, что они более населены, чем их собственный мир. Ку-корабль вовсе не военный корабль, и они это отлично знают. Они считают его прибытие чем-то вроде закона природы: он не может быть чаще, чем раз в пять лет, как солнце не может взойти или сесть раньше положенного времени. И они рассуждают: допустим, мы нападем на Станцию. Захватим ее. Придет Ку-корабль. Захватим и его. Даже если это и не удастся, пройдут годы, прежде чем он вернется снова. До того времени они неуязвимы. К тому же, разве они не контролируют всю добычу краснокрылки во вселенной? Гильдии придется пойти на уступки... Вот как это выглядит.

Они продолжали идти в молчании. Тысячи мыслей мелькали в мозгу Ломара. Должен ли он немедленно уйти и предупредить Станцию о нападении? Нет, невозможно, катер вернется через много недель. Внезапное нападение может увенчаться успехом. Вдруг он болезненно осознал, что у нападающих весьма большие шансы на успех. И даже если он вовремя доберется до Станции, разве ему поверят? Он знал, что и за миллион лет не сможет убедить их в том, что такая опасность существует. Что же тогда? Спастись самому? Взять Линдел и, возможно, нескольких прирученных токов, построить плот (его прежние фантазии теперь возвращались), попытаться достичь другого континента или острова?

Допустим, это удастся - что тогда? Жить, как первые поколения предков токов, с перспективой, что их дети испытают то же вырождение?

Мысли приходили и уходили, а ветер становился холодней.

- Когда... - голос его был хриплым и тихим, и ему пришлось прокашляться, чтобы прочистить горло, - когда они собираются напасть?

- О, - равнодушно сказал Олд Ган, - у них нет четкого плана. Еще нет. Пока только разговоры... но они становятся все громче. - Он остановился, нахмурился; потряс головой. - Известно, что это идея Флиндерса. Никто не любит Флиндерса. Никто ему не верит. - Он вновь остановился, замолчал и нахмурился.

- Готов поклясться, - пробормотал он, - я слышал голос Флиндерса... стойте спокойно - резко сказал он. Ломар, который ничего не сказал, продолжал молчать. Они стояли неподвижно, прислушиваясь. Вначале Ломар ничего не слышал, кроме тихих шлепков вновь пошедших хлопьев снега. Потом ветер изменил направление. Тогда он услышал голоса. Он не мог сказать, сколько их, но ветер, все время менявшийся, то усиливающийся, то ослабевающий, доносил один голос все громче, громче, громче.

- Это Флиндерс. Что он... Ранни! Помните, мушкеты исключены! Не заряжайте, не прицеливайтесь, иначе нам не выжить.

Прежде чем Ран успел ответить, он увидел группу людей, выходящих из леса перед ними. И в тот же момент люди увидели их. Несколько людей Флиндерса тут же упали на одно колено и направили на них свои мушкеты.

- Целься! - сказал Флиндерс, его заросшее щетиной лицо исказилось неприятной усмешкой.

- Мы знаем, - ответил Олд Ган. - Ты знаешь меня, мистер. Я не строю ловушек.

Вождь клана поднял верхнюю губу.

- Говорит, что не строит ловушек. Только попробуй, и мы продырявим тебя пулями. Если ты не боишься пуль... - на лице его отразились радость и торжество, - тогда ты не должен бояться и нас, - Его люди фыркнули. Стрип! Быстрее! Быстрее!

Сын Флиндерса, темноволосая копия своего поседевшего отца, выступил вперед. И с ним, со связанными руками и сцепленными ногами, была Норна.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});